– А как насчет тебя? Тоже будешь?

– Я буду все, кроме тостов, – говорит она.

– Предательница, – говорит Артур. И целует ее.

Мне нравится быть здесь. В этой квартире. С этими людьми. Мне нравится, что здесь всегда хорошо пахнет. Едой, кофе и чистым бельем. Мне нравится, что Джейкоб и Артур разговаривают друг с другом. Что они рассказывают друг другу обо всех мелочах, которыми обычно делятся между собой только самые близкие люди.

У нас с мамой всего этого нет. Лишь общая фамилия, адрес и половина набора хромосом. Кроме этого нас мало что связывает. Иногда я задаюсь вопросом, был ли Кристофер тем единственным, что у нас имелось общего, и теперь, когда он ушел, между нами вообще ничего не осталось. За исключением, может быть, пустоты, которую он оставил после себя. Потому что мы обе это чувствуем. Каждый сам за себя. Каждый – поодиночке.

Я думаю о своем брате. О его широкой улыбке и о том, как он смеялся. Громко и заразительно. Думаю, здесь ему бы понравилось. И еще я думаю, что он понравился бы Джейкобу, Артуру и Джулии.

Но, если бы Кристофер был жив, меня бы здесь не было. Тогда я была бы дома. С ним. И он пребывал бы в эйфории, или в депрессии, или спал бы, или рисовал. Теперь же он мертв, а я режу фрукты.

Я смотрю на Джейкоба, как он наливает немного жидкого теста в одну из трех сковородок и распределяет его по ней. Артур и Джулия накрывают на стол. Масло шипит, Джулия смеется, играет музыка. «Montreal Rock Band Somewhere» от Happyness.

Если я чему-то и научилась, так это тому, что время не вернешь. Тому, что из нашей жизни неумолимо исчезает одна минута за другой и что каждое мгновение мы должны решать, растрачивать их впустую или использовать.

«Сейчас» должно быть хорошим. Потому что у нас есть только оно. И мое «сейчас» отличное. Мое «сейчас» пахнет растопленным маслом и клубникой.

И немного Джейкобом.

Джейкоб

Льет проливной дождь, а в небе висят темно-серые тучи. Луиза берет себе еще один блинчик, и ее взгляд находит мой. В уголке ее рта – ореховая паста. Маленькая капелька, похожая на родимое пятно, которое можно съесть.

– Думаю, мне все-таки нужно посмотреть этот странный сериал, – говорит Джулия, откладывая в сторону телефон. – Я считала, что выше этого, но, видно, это не так. Долбаное стадное чувство.

– Что за сериал? – спрашивает Артур с набитым ртом.

– А, тот новый сериал от Netflix, о котором все сейчас говорят.

– Ты про «13 причин почему»?[7] – спрашивает Артур.

Она кивает:

– Моя новостная лента в Instagram вся забита постами о нем.

– Моя тоже, – говорит Артур.

– А моя – нет, – говорит Луиза. – Но у меня и аккаунта в Instagram нет.

– У меня тоже, – отвечаю я, и мы оба усмехаемся. – Но Netflix у нас есть.

– И правда, – говорит Артур. – Кто-нибудь еще из присутствующих хочет поддаться стадному чувству? Давайте со мной.


Мы вчетвером сидим на диване. Артур обнимает Джулию, я Луизу – нет. Этот факт беспокоит меня, но я никогда не признаюсь в этом. Дождь продолжает стучать по оконным стеклам. Дождь, смешанный со снегом. А на дворе, вообще-то, апрель. Затем начинается первый эпизод. Хорошая музыка, думаю я, протягивая Луизе пачку чипсов. Она засовывает руку внутрь, и наши пальцы касаются друг друга. Слишком много мурашек по коже за такой мимолетный миг. Я смотрю на Луизу. Только мгновение. А затем снова отвожу взгляд. По крайней мере, пытаюсь. Ее рука касается моей.

Она хорошо пахнет. Это не какой-то определенный запах. Я не мог бы сказать, что это такое, просто этот аромат мне нравится. Настолько нравится, что мое сердце бьется быстрее, а ладони потеют. Позже, когда лягу спать, я прижмусь лицом к подушке, на которой она спала, и буду вдыхать ее запах.

Луиза рассеянно играет с пирсингом в губе, что делает постоянно. Думаю, она даже не замечает этого за собой. Зато я замечаю. Интересно, как металл будет ощущаться на моих губах? Эта мысль появляется у меня в голове все чаще и чаще.

Я отворачиваюсь, полностью сосредотачиваясь на телевизоре и сюжете. Проходит несколько минут, пока я не понимаю, о чем идет речь, и пока от предчувствия не становится дурно. Чувствую, как Луиза рядом со мной напрягается, как все ее тело становится все тверже и тверже. Одна мышца за другой. И тогда настроение меняется.

Внезапно Луиза встает. Пакет с чипсами падает с ее колен, и содержимое рассыпается по полу. Она стоит прямо в центре. Ее маленькие ступни, как два полосатых островка в море чипсов.

– Про… простите, – прерывающимся шепотом произносит она. – Я все уберу.

Она наклоняется. Ее руки дрожат, и она борется со слезами. Артур нажимает на кнопку паузы и снимает руку с плеча Джулии, а я встаю и кладу свою на плечо Луизы.

– Оставь, – говорю я. – Я сам уберу.

Она смотрит на меня, и выражение ее глаз похоже на бездну.

– Что случилось? – непривычно серьезно спрашивает Артур. Но Луиза смотрит в пол, и я отмахиваюсь, пока Джулия начинает подбирать чипсы.

– Хочешь пойти в мою комнату? – спрашиваю я.

Она качает головой.

– Я хочу домой.

– Ладно, пойдем.

Мы стоим в коридоре, я надеваю ботинки и хватаю дождевик.

– Ты не обязан меня провожать, – говорит она, надевая ботинки.

– Знаю, что не обязан.

– Джейкоб, я…

– Нет, – резко прерываю я. Резче, чем собирался. – Я уж точно не оставлю тебя сейчас одну.

Глаза у нее остекленевшие и черные.

– Хорошо, – отвечает она.

А потом мы уходим.

Луиза

Мы не разговариваем. Много чего можно было бы сказать, но ничего из этого не имеет значения. Дождь проникает сквозь ткань моей куртки, и шарф теперь пахнет мокрой шерстью. Ненавижу этот запах.

Мы с Джейкобом идем по улице, глубоко погруженные в раздумья. Сначала я не хотела, чтобы он провожал меня, но теперь рада, что он рядом. За деревьями скрывается дом, в котором я живу. И, хотя листья такого яркого зеленого оттенка, все кажется бесцветным. Серо-зеленые тона покрыли, кажется, весь город. Взгляд на ходу цепляется за уродливый фонтан. Кроны деревьев заслоняют окно, из которого выбросился мой брат. Но оно есть. На четвертом этаже.

Мы останавливаемся у моего порога. Джейкоб смотрит на меня, и в его взгляде я вижу чуткость, но не жалость.

– Можешь пойти со мной, если хочешь, – говорю я.

– Нет, – говорит он. – Если только ты не хочешь, чтобы я пошел с тобой.

Я качаю головой. Понятия не имею почему, потому что не хочу, чтобы он уходил. Я хочу побыть одна. И хочу побыть с ним наедине. Но не хочу просить.

Джейкоб делает два шага назад.

– Ладно, – улыбается он. – Думаю, увидимся.

Это смесь вопроса и утверждения. Я киваю. И он уходит.

Джейкоб

– Ты знаешь, мне нравится Луиза, – говорит Артур, – но что, черт возьми, случилось с этой девушкой?

– Ничего с ней не случилось, – отвечаю я.

Они с Джулией уже все прибрали. Даже пропылесосили. Бьюсь об заклад, это сделала Джулия.

– Каждый раз, когда она сюда приходит, у нее совершенно заплаканные глаза, – говорит Артур. – И потом… это странное происшествие… Что это вообще значит? – Артур качает головой.

– Она уронила эту чертову пачку чипсов, – говорю я. – Не выходи из себя.

– Да хрен с ними, с этими чипсами, Джейкоб.

– Да? А в чем тогда дело? В том, что вам пришлось все убирать? – спрашиваю я. – Так не стоило утруждаться. Я и сам мог об этом позаботиться.

– Я знаю, – говорит он.

– Тогда в чем дело? – спрашиваю я.

Он вздыхает.

– Я просто беспокоюсь о тебе, понимаешь?

Я смеюсь, но это совсем не похоже на меня. Мой смех звучит странно и фальшиво. Как неудачная попытка что-то скрыть.

– Беспокоишься обо мне? – спрашиваю я.

Он кивает.

– А почему?

– Ты знаешь почему, – серьезно говорит Артур с непроницаемым взглядом. Он выглядит как точная смесь его отца и нашей матери. У него ее глаза. У нас обоих такие.

– У меня все хорошо, – говорю я.

– Я тебе не верю, – отвечает он.

– Ладно, не все так хорошо, но не по той причине, о которой ты сейчас думаешь.

– А по какой в таком случае?

Возникает пауза, которая все длится и длится. Она полна взглядов Артура и моих попыток их избежать.

– Джейкоб, я просто хочу, чтобы ты был счастлив, – говорит он. – А эта девушка совсем не счастлива.

Я мог бы сказать ему, что он понятия не имеет, кто такая Луиза. Что я сам только начинаю узнавать ее. Что она чем-то похожа на меня. И в то же время совершенно другая. Но я ничего такого не говорю. Потому что он не поймет. Так что мы просто молча сидим рядом друг с другом на диване. Мои волосы все еще мокрые. Капли воды стекают вниз по шее и впитываются в ткань футболки.

– Что случилось с Луизой? – осторожно спрашивает Артур. – Никто не может быть настолько грустным без всякой причины.

Я поднимаю глаза и вглядываюсь в лицо брата. Он всегда был чем-то вроде надежды. Он – союзник. Пытаюсь представить, каково должно быть Луизе. Каково это, когда человека, который для тебя важнее всего, больше нет. Когда он стерт из твоей жизни, как с картины. И все, что остается, – только пустое место. Пустота, которую он оставляет после себя. Пустота, которую никто никогда не сможет заполнить, потому что ни у кого никогда не будет таких же очертаний. Я пытаюсь представить себе мир без Артура, но не могу. Мир без него кажется невозможным.

– Давай, Джейкоб, поговори со мной.

Я не могу ему сказать. Мне кажется, это похоже на предательство. Но и держать это в себе я тоже не хочу. И тогда просто говорю:

– Брат Луизы покончил с собой.

И его лицо резко меняется. Оно совершенно пустое. Без всякого выражения. Словно замороженное.

– Он покончил с собой? – Я киваю. Едва заметно, но этого достаточно. – Когда?

– В конце января.

– Дерьмо.

Потом – тишина. Мы думаем. Может быть, об одном и том же, а может, и нет. Джулия рядом, в ванной комнате. А из квартиры над нами сквозь деревянный пол доносятся голоса.