Аннэ Фрейтаг - Вечность в тебе

Джейкоб вынимает из ушей наушники. Я стою прямо перед ним. Так близко, что слышу музыку, которая продолжает тихо играть. Он смотрит мне в глаза. И его взгляд проникает глубже, чем любого другого человека. Словно он видит во мне то, чего не видит больше никто.

– А вот и ты, – говорит Джейкоб, и я слышу, как хрипло звучит его голос.

– Доброе утро, – говорю я.

Затем он кивает в сторону входа.

– Голодная?

– Весьма.

Джейкоб берет меня за руку, и мы вместе заходим внутрь.

Джейкоб

Мы накупили целую кучу продуктов. Хлеб, ветчину, яйца, немного фруктов и помидоров. Луизе хотелось клубничного джема, а мне – малинового.

Из полиэтиленового пакета пахнет хлебом и кренделями. И круассанами, в которых столько масла, что я уже знаю: если их разломить, они оставят на моих пальцах жирные следы.

Мы стоим на светофоре. Как раз между домами, в которых находятся наши квартиры. Налево – к ней, направо – ко мне.

– Налево или направо? – спрашиваю я.

– Направо, – без колебаний отвечает она.

Значит, мы идем ко мне. Уже почти девять, и довольно солнечно. На улице и внутри нас.

Луиза

Когда я просыпаюсь, небо уже темнеет, готовясь к приближающейся ночи. Этот оттенок – нечто среднее между серым и синим. Я лежу на плече Джейкоба, и его сердце равномерно и спокойно бьется о мой висок.

Мы хотели просто ненадолго прилечь. Закрыть глаза на несколько минут. Это было несколько часов назад. Я даже не помню, как заснула. Только сам сон. Я помню себя в лунном свете. На берегу пруда. Свет снова был тусклым, и поверхность воды блестела. Больше ничего не было. Ни шума, ни ветра. Только я и тьма. Через некоторое время мне стало ясно, что на этот раз никто не придет. Но я все равно надеялась на это. Ждала заметить очертания, услышать шорох, хоть что-то. Но было тихо. Я оставалась одна.

В какой-то момент я легла на поляну, и мой взгляд затерялся в бесконечности неба. В чернеющей темноте и созвездиях. Рыбы, Водолей и Рак. Они были ярче остальных. Как светящиеся указатели во тьме. Казалось, там, наверху, есть что-то еще. Одинокая маленькая лодка, плывущая по небосводу. А потом я проснулась.

Теперь я лежу и ощущаю какое-то странное чувство. Беззаботность и грусть. Интересно, почему Кристофер не пришел? И при чем тут созвездие Рака. Я – Рыбы, мой брат был Водолеем, но почему Рак? И к чему эта маленькая лодочка?

Из гостиной доносится музыка. Не так уж громко, но достаточно, чтобы расслышать песню. Сначала я воспринимаю только неопределенные звуки, но потом они превращаются в мелодию, которую я знаю. «The Night We Met» группы Lord Huron. Она такая же задумчивая и красивая, как и в ту ночь, когда я впервые ее услышала. Именно здесь. В этой постели. На плече Джейкоба.

В ночь, когда все начало меняться. Просто тогда я еще не понимала этого.

Джейкоб

Мы вчетвером сидим за кухонным столом и едим раклет. Я терпеть не могу раклет, потому что нужно триста лет, чтобы съесть нормальную порцию. Но поскольку Джулия все купила и несколько часов стояла у плиты, я делаю вид, что мне нравится. Я кладу большой кусок сыра в крошечную сковородку и помещаю его под гриль. «Боже, я ненавижу раклет».

– Я люблю раклет, – говорит Джулия, втыкая вилку в гриб, разрезанный на четвертинки. Мой брат напряженно улыбается, а улыбка Луизы дружелюбна. – А вы нет? – она смотрит на меня.

– Отчего же, – говорю я. – Очень.

Артур еле сдерживает смех, и я пинаю его под столом.

На первый взгляд все как всегда, но на второй – совсем нет. Что-то произошло, хотя на самом деле ничего не случилось. Мы с Луизой как-то сблизились. Так, что между нами, кажется, не поместится и лист бумаги. И физическая близость тут ни при чем.

Я нахожу ее руку под столом и держу в своей. Наши взгляды встречаются, и глаза Луизы светятся угольно-черным светом.

– Не хотелось бы мешать, но твой сыр вот-вот сгорит, – говорит Артур.

Он протягивает мне мою сковородку. Я беру ее и кладу на свою тарелку, не отпуская руки Луизы. Артур переводит взгляд с меня на Луизу, словно мы играем в теннис.

И больше всего на свете мне хочется сказать «Да, мы вместе». Но это не так.

Мы – Луиза и Джейкоб.

Я не знаю, что это значит для нее.

Для меня это значит все.

Луиза

Музыка закончилась, и Артур с Джулией ложатся спать. Значит, остаемся только мы. Такое ощущение, что между нами есть что-то вроде препятствия, которого я не вижу. Как будто я сделала что-то не так. Или сказала что-то глупое. Но я не говорила глупостей.

Я вытираю стол, а Джейкоб чистит блюдо из-под раклета. И тогда я спрашиваю:

– Ты не против, если я снова включу музыку?

– Нет, – говорит он, – совсем нет. Пин-код 8702.

Он говорит рассеянно, как будто размышляет. А я гадаю, о чем он думает, но ничего не говорю. Вместо этого я беру его телефон. Он лежит на своем месте, на полке над раковиной. Я ввожу код и открываю Spotify.

У Джейкоба всего несколько плей-листов. Шесть штук. «Бокс», «Бег», «Отключка», «Автострада», «Фортепиано»… и «Луиза».

Луиза.

Я поднимаю взгляд. Мое сердце бьется быстрее, а в горле пересыхает. Я нажимаю указательным пальцем на плей-лист с моим именем. Он открывается. Здесь десять песен. Некоторые из них я знаю. Другие – нет. Последнюю Джейкоб добавил всего несколько часов назад: The Moon Song Карен О.

Я выбираю ее. И в тот момент, когда начинается песня, я чувствую взгляд Джейкоба. Я смотрю на него. Лицо его напряжено, а глаза темные и настороженные, словно изучают меня. Фоном играет песня. Женский и мужской голос. И акустическая гитара. Она тихо и с надеждой касается меня, словно обнимая.

Мы с Джейкобом смотрим друг на друга. Слишком долго для обычного взгляда. И тогда я делаю шаг к нему. А он – ко мне. Мы так близко, что мне приходится поднять глаза еще выше, чтобы увидеть его полностью.

– Почему плей-лист называется «Луиза»? – шепчу я.

– Ты знаешь почему, – шепчет он в ответ.

Я кладу телефон на столешницу рядом с собой. Напряжение возрастает, и у меня во рту становится сухо. Кажется, я дрожу. Руки, суставы – все дрожит. Миг растягивается и растягивается. До тех пор, пока больше уже невозможно. И тогда он рвется.

Луиза

Наши губы соприкасаются. Его дыхание теплое и неровное, оно смешивается с моим. Напряженный момент. Мое сердце колотится как бешеное. Оно бьется все быстрее, быстрее и быстрее. Джейкоб притягивает меня к себе. Сильно. В хорошем смысле этого слова. Мы стоим тело к телу, и я теряю почву под ногами. Кончик его языка касается моего пирсинга, и я перестаю дышать. Секунду, две, три. Время останавливается. Все внутри меня вибрирует. Мышцы дрожат.

Этот поцелуй – еще не поцелуй, это лишь начало, и мои руки наполняются мурашками. Я закрываю глаза и слышу только нас. И тогда я крепче прижимаюсь к нему губами и открываю рот. Я ощущаю сердцебиение Джейкоба и его дыхание на моей коже. Наши языки сближаются. На вкус он как десерт.

Песня заканчивается, и начинается следующая, а мы продолжаем целоваться. Сначала робко, потом по-другому. Как будто мы вдруг узнали, как это должно быть. Но это неправда. Я вообще без понятия. Только знаю, что такое ощущение не может быть плохим. Как шипучий порошок, который бросили в воду.

Человеческое тело состоит из десяти триллионов клеток. В этот момент мне кажется, что я чувствую их все сразу.

Джейкоб

Я обнимаю Луизу так крепко, что чувствую ее сердцебиение. Оно быстро и громко отдается в мои ребра через ее грудь. И мое сердце отвечает тем же. Как азбука Морзе, которую передают снова и снова. Наше дыхание наполняет кухню, словно бассейн, в который медленно наливается вода. Песня заканчивается, и начинается новая. Без понятия, что за песня. Да мне и неважно. Пирсинг Луизы слегка касается моей нижней губы. Я сглатываю, скольжу кончиком языка по металлу и дальше, по маленькому шарику. Он твердый и гладкий, и все мое тело – сплошной пульс. Я чувствую, как дрожу, словно вибрирующая струна.

Луиза робко приоткрывает губы. Совсем чуть-чуть. Ее дыхание пахнет малиной, которую она ела раньше. Сладко и слегка кисловато. Мой язык ищет ее и находит. Осторожно, ощупью. Мы робко целуемся, но воздух потрескивает. Так, словно в нем есть что-то, что нельзя увидеть. Только почувствовать. Притяжение, химия. Любовь.

Бывают мгновения, которые меняют все. Которые четко отделяют до от после. Они определяют точку, с которой начинается что-то новое. Это как раз такая точка. Такой момент.

В своей жизни я целовал многих девушек, но такого не чувствовал никогда. Как будто я бикфордов шнур, который медленно сгорает. Невесомый и яркий. Будто я лечу. Это как быть пьяным. Или громко петь, зная, что тебя никто не слышит. Когда ты забываешь обо всем. Это все равно что танцевать, не двигаясь. Безграничный беспорядок и в то же время совершенная ясность.

Это не просто поцелуй. Это начало нас. Нас с Луизой.

Луиза

Мои губы потрескались и высохли, и, будь у меня волосы, они бы полностью спутались. И мне было бы совершенно все равно. Последние несколько дней были нереальными. Комната Джейкоба стала нашим собственным маленьким мирком, вращающимся только вокруг нас. Казалось, мы обнаружили черную дыру и позволили ей поглотить нас. Джейкоб и я, мы почти постоянно находились в его постели и время от времени что-то ели. Но чаще всего я была в его объятиях, а его губы – на моих. Мы словно стали крепким узлом, который невозможно развязать. Руки, ноги и губы, которые не останавливаются, а только продолжают и продолжают.

Мы целовались, пока не заснули где-то на рассвете. Мы целовались часами, всю ночь напролет. Словно я стала зависимой от него. От его близости и ощущения, что с ним я в полной безопасности. Больше не было ничего. Только поцелуи. Ничего больше. Но какие поцелуи! Мне не подобрать слов, чтобы описать это. Вот Кристофер, тот бы стопроцентно подобрал. Наверное, он даже мог бы назвать мне какой-нибудь научный термин. Я – не могу. И перестать улыбаться я тоже не могу. И это несмотря на то, что сейчас я направляюсь домой. В ненавистную мне заброшенную квартиру, куда идти совсем не хочется. Но мне нужно домой. Мне срочно требуется свежая одежда, принадлежности для душа и дезодорант. И, конечно же, моя зубная щетка.