Глава 13

Табита

После того как он рассказал мне о своей дочери, казалось, он поддался эмоциональному стрессу и закрылся в себе. По крайней мере, я это так называю, когда сама чувствую то же. Это происходит слишком часто. Это словно перезагрузка мозга. Горе и скорбь затащили его в какое-то очень мрачное пространство, и я не ожидала, что в нем оно может быть сокрыто так глубоко. В тот момент я так сильно хотела утешить его, но была в растерянности от того, каким образом это сделать. По опыту знаю, что невозможно утешить человека, находящегося в горе. Слова бесполезны, они лишь заполняют пространство. Он закрыт настолько, что я не представляю, как до него добраться, кроме как дать ему то, чего он так отчаянно желает: мое подчинение.

Я сидела с ним на диване несколько часов, не в силах уснуть, держа Стерлинга на коленях. Но я утешалась тем, что они оба спали рядом. После полуночи я тихо ушла и спала в одиночестве в своей кровати.

Утром я не увидела его ни на диване, ни где-нибудь в доме в поле моего зрения, и на мгновение запаниковала, думая, что он оставил меня здесь. Но потом я нашла его во дворе, сидящим на пристани и играющим на гитаре. Я проскользнула сквозь открытые стеклянные двери и пошла к нему через двор. Музыка прекрасная и чарующая, это тот ее вид, каждый звук которой будто бы проходит сквозь тебя, пробуждает твои эмоции, вызывает мурашки по телу. Это та музыка, которую я бы играла снова и снова до тех пор, пока не могла бы слушать её.

Мое сердце замирает, пока глаза блуждают по нему сзади. Он без рубашки, его широкие, мускулистые плечи сгибаются, когда он проводит пальцами по струнам, длинные, черные волосы, свисающие до середины позвоночника, закрывают татуировки, которые украшают всю его спину. Его голова немного наклонена вниз, пока он играет.

Я сажусь рядом и просто смотрю, как он играет, его пальцы легко скользят по струнам, музыка разносится над озером. Он такой загадочный, этот крутой парень с плохими манерами, создающий божественный, душещипательный звук.

Когда песня заканчивается, он медленно открывает глаза и видит меня.

– Это было невероятно, – говорю я в страхе. –Я не знала, что ты умеешь играть на гитаре.

Он откладывает инструмент в сторону.

– Это акустическая бас-гитара, – он криво ухмыляется.

– Ну, я ничего не знаю о музыкальных инструментах, но что бы это ни было, у меня просто нет слов, очень красиво. Это было… вау. Серьезно.

– Спасибо. Музыка занимает очень важное место в моей жизни. Если хочешь услышать что-то по-настоящему прекрасное, тебе стоит послушать, как Лукас играет на скрипке.

– На скрипке? Правда? Не думаю, что когда-либо слышала, как кто-нибудь играет на скрипке лично для меня.

– Он играет на ней рок-металл. Это довольно дико.

– Надеюсь, однажды я услышу, как он играет. Может быть, ты мог бы сыграть для меня что-нибудь еще?

Он хрустит шеей в ту сторону, откуда доносятся звуки поп-музыки.

– Да, может позже.

– Тебе лучше? Я имею в виду головную боль.

– Ага. Как ты себя чувствуешь? Болит?

– Болит? – не уверена, о чем она меня спрашивает.

Он сгибает колено и кладет на него руку.

– Да, прошлой ночью я входил в тебя довольно жестко.

Моя киска сразу начинает трепетать от его слов. Боже, кто об этом спрашивает?

 – Эээ… немного, но все в порядке.

Он пристально смотрит на меня, пожевывая зубочистку, которая торчит из его рта.

– Я не их тех, кто за ванильный секс.

– Может, тебе просто нужна практика, – слова вырываются прежде, чем я понимаю, что он воспримет это как вызов.

Злая, но сексуальная улыбка появляется на его губах, и я знаю, что именно об этом он и думает.

– Скоро твои подарки будут здесь, я много чего для тебя приготовил.

– Ты будешь ещё больше меня трахать, я полагаю?

Он запрокидывает голову и смеется.

– Ты маленькая всезнайка, и знаешь, что? Мне начинает это нравиться. И да, я буду трахать тебя еще больше, но и делать многое другое.

Не знаю, должна я об этом беспокоиться или нет, но я определенно заинтригована.

– У меня будет несколько правил, – говорит он.

– Например?

– Для начала ты должна целовать меня каждое утро и благодарить.

– Благодарить за что?

– За то, что забил тебе голов предыдущей ночью, – он дразнится, изогнув одну бровь.

Я не могу не захихикать над ним. Мне начинают нравиться наши саркастические разговоры и то, что он заставляет меня смеяться, даже если это последнее, что я хочу делать.

– Поняла, – говорю я. – Мне следует начать прямо сейчас?

Он наклоняется к моей шее и шепчет мне на ухо, его горячее дыхание обжигает меня:

– Ты хочешь меня поцеловать, не так ли?

Я поворачиваюсь к нему лицом.

– Да, – шепчу.

Мое сердце бьется быстрее. То, как он заставляет меня чувствовать себя, когда находится рядом, не поддается описанию. Это выходит за рамки привычных «бабочек», которых я чувствовала в прошлом, когда знакомилась с кем-то новым и интересным. У меня возникает такое ощущение, что знаю его гораздо дольше, чем два дня, будто бы между нами есть особая вневременная связь.

Он касается моей щеки и проводит большим пальцем по нижней губе.

– Тогда поцелуй меня. Заставь почувствовать то, что ты чувствуешь.

Нервно сглатывая, я наклоняюсь к нему и целую в губы.

Я не хочу, чтобы это что-нибудь значило, однако уже начинает. Просто я еще не знаю, что именно.

– Что ты со мной делаешь? – спрашиваю его тихо, глядя в темные глаза, наши носы соприкасаются.

Его рука тянется к задней части моей шеи:

– Все.

Я быстро и сильно падаю в его сети, цепляясь за надежду, что он спасет меня от депрессии, заставит чувствовать и жить заново. Единственное, что меня пугает, это то, что он вынуждает меня хотеть его так сильно. Наши губы снова встречаются, и я целую его тем способом, которым только сейчас и могу: нежно, сомневаясь. Его дыхание становится тяжелее, он оборачивает руку вокруг меня, удерживая напротив него. Я опускаюсь губами вниз, чтобы поцеловать и мягко посасывать его шею, он стонет, его рука соскальзывает вниз, сжав мою задницу. На обратном пути к его губам, я останавливаюсь и заглядываю в его затуманенные страстью глаза.

– Блядь, дорогая. Ты убиваешь меня, – он вздыхает.

Я прикасаюсь к его небритой щеке.

– Как так?

– Твои прикосновения настолько нежные. Никто никогда так ко мне не прикасался.

– Оу. – В моем голосе слышится разочарование. Думаю, он привык к чему-то лучшему, более сексуальному.

– Эй, – говорит он. – Это комплимент. Не расстраивайся.

Я слегка качаю головой:

– Просто я в этом не очень хороша.

– Перестань. Ты хочешь начать день с порки?

Я хихикаю:

– Нет.

– Тогда не прекращай целовать меня.

Мы проводим все утро на причале, целуясь и лишь иногда останавливаясь, чтобы он сыграл для меня несколько песен, а потом снова начал целовать. Один раз, начав целовать его, я почувствовала, что не могу остановиться, словно он мой якорь, удерживающий меня от воспоминаний о Нике, депрессии и суицидных мыслей. Может, если я буду держаться за него достаточно долго, все будет хорошо.

– Я собираюсь прокатиться, – вдруг резко говорит он, хватая гитару и вставая. – Я ненадолго.

– Ладно, – я немножко в шоке от того, что он хочет уйти, и задаюсь вопросом, что я сделала не так. – Могу я пойти с тобой? – предлагаю, стоя в дверях спальни и наблюдая за тем, как он убирает инструмент в чехол, а затем в шкаф.

– Я как бы хочу побыть один.

Ауч.

– Ох…

– Ты умеешь готовить?

– Готовить? – повторяю я.

Он собирает волосы в конский хвост, с помощью резинки.

– Да, например, сможешь приготовить ужин?

– Думаю, да.

Он треплет мои волосы, будто бы я какая-нибудь собачка или ребенок.

– Отлично. Я вернусь примерно через два часа и хотел бы, чтобы к этому времени ужин был готов. Мне хотелось бы, чтобы так было часто и включалось в нашу договоренность, так что, если тебе нужны кулинарные книги или продукты, дай мне знать, и я все куплю.

– Хорошо, можешь купить мне зарядку для телефона?

– Конечно, все, что тебе нужно, только скажи. – Он делает ещё несколько шагов к двери в гараж, но затем поворачивается обратно. – Кстати, то, что я раздаю тебе указания – это лишь для того, чтобы ты не вернулась в прежнюю колею. К депрессии. А не из-за того, что я мудак.

– Да, понимаю.

– И я очень рад, что ты заинтересована в том, чтобы изучить отношения доминанта и сабмиссива. Для меня это много значит. Знаю, что мы мало говорили обо всем этом, и это моя вина. Просто хочу, чтобы ты была осторожна с тем, что читаешь в интернете. Как я уже говорил, у каждого свои причины вовлечения в подобные отношения, и я их не сужу, пока сам не участвую, но многое, что ты видишь и читаешь, может быть… – он поднимает глаза, будто подбирая правильные слова. – …пугающе, за неимением лучших слов. Я не хочу, чтобы ты была шокирована, думая, что я собираюсь подвесить тебя на стропилах на несколько дней или буду делить с другими мужчинами.

Мой желудок сжимается:

– Постой, что?

– Нет, нет. Я этим не занимаюсь. Расслабься. Я больше по подчинению, поклонению, ограничению, порке, эмоциональным пределам и близости, власти, контролю оргазма, доверию… – с такой легкость перечисляет он. Он преодолевает расстояние между нами и кладет руку на мою шею под моими волосами. Тепло его пальцев успокаивает меня и облегчает мои страхи.

– Я хочу исследовать это вместе и решить, что именно нам подходит. Если ты читала о чем-то, что хочешь попробовать, скажи мне. Или, если ты читала про что-то, что для тебя ни в коем случае, блядь, недопустимо, составь список этих вещей. Как тебе?