Вставая, я стараюсь не упасть.

– Эти туфли безумны, я никогда не ношу таких каблуков.

Он прижимает палец к моим губам.

– Я скажу тебе, когда нужно будет говорить, – рычит он.

Ой-ей. Он все еще в плохом настроении, и я не могу понять почему. Что я такого сделала? Должна ли я использовать стоп-слово и закончить все это? Нет, это будет не лучшим решением. Он не сделал ничего, чтобы навредить мне или напугать. Он просто не в настроении. Я не могу использовать стоп-слово каждый раз, когда начинаю немного волноваться.

Он выдвигает стул из-за стола, разворачивает его в сторону спальни и садится, раздвинув ноги и откинувшись на спинку.

– Встань на четвереньки и медленно ползи в спальню. Там конверт в тумбочке. Принеси мне его таким же образом в зубах.

Ползти? В платье? Я смотрю на него несколько мгновений, пытаясь понять, что происходит. Он не принимает душ, как делает обычно перед сценой со мной. Он ужинал без меня? С кем? Может быть, он виделся с девушкой, с которой прежде спал?

Мне становится плохо от этой мысли. Его глаза встречаются с моими, они темные, и по ним нельзя ничего прочитать. Обычно я могу понять его взгляд, но в этот раз нет.

Он нарушает тишину.

– Ты чего-то ждешь? Предпочитаешь, чтобы я надел на тебя ошейник и сам повел туда на поводке?

На поводке?

– Нет, – отвечаю я дрожащим голосом. Я не боюсь его, но очень опасаюсь того, о чем он думает. Я на девяносто девять процентов уверена, что он не причинит мне боли, но даже этот один маленький процент заставляет волосы у меня на голове встать дыбом. Я встаю на четвереньки и медленно ползу по паркету в коридоре. Короткое платье почти сразу же задралось, обнажая половину голого зада и мою киску.

Когда я достигаю спальни, то встаю на колени перед тумбочкой, достаю конверт из ящика и с ним во рту ползу обратно к мужчине, вставая между его раздвинутыми ногами. Сидя как собака, я жду, когда он заберет конверт из моего рта. Наконец он делает это и вынимает сложенный листок бумаги.

Он протягивает его мне и говорит:

– Прочти мне вслух.

Страх сковывает меня, когда я беру листок и вижу знакомую картинку на нем. Эта картинка с моей странички в социальной сети. Я растерянно уставилась на него, а затем подняла взгляд обратно на Вэндала.

– Просто прочти первый комментарий и ответы на него, – приказывает он.

Я сглатываю и начинаю читать.

– Джейсон прокомментировал вчера: «Эй, Табита, что случилось? Я много думал о тебе и скучаю».

– Затем я ответила: «Привет, Джейсон. Все в порядке, тоже скучаю по тебе».

– Он написал: «Мы обязаны пообедать вместе и наверстать упущенное. Когда ты вернешься в город?»

И я снова ответила: «Звучит здорово. Я в гостях у друга в данный момент, но очень хотела бы с тобой пообедать, вернусь недели через две. Позвоню, как только буду в городе».

– Он написал: «Круто, девочка. Увидимся».

– Я ответила: «Не могу дождаться».

Вэндал выхватывает бумагу из моих рук, глядя на меня холодным и грозным взглядом. Святое дерьмо, он ревнует?

– Кто такой Джейсон?! – требует он.

– Старый друг. Я знаю его еще со старшей школы.

Он медленно кивает.

– Ясно. Значит, ты гостишь у друга? Вы с ним такие же друзья, как мы?

– Нет, – говорю я без особого обвинения в голосе. Я не знаю правильный ответ. – Я не знаю.

Он поднимает бровь.

– В самом деле? Ты трахаешься со своими друзьями? Они привязывают тебя к кровати и облизывают каждый дюйм твоей сладкой киски?

– Нет.

– Ты отсасываешь у друзей?

– Конечно, нет, – тепло приливается к моим щекам.

– Окей. Я рад, что мы это уточнили. А теперь, Табита, скажи мне, ты спала с Джейсоном?

Я стискиваю челюсть, а в груди что-то сжимается.

– Это грубо…

– Относиться ко мне как к другу, вот это грубо, Табита. Я дарю тебе дорогие подарки, я заполнил собой все отверстия в твоем теле, ты проглотила галлон моей спермы, спишь в моих руках, в моей постели каждую ночь. Я пригласил тебя пожить в моем доме на неопределенный срок, заплатил за все расходы, и ты думаешь обо мне только как о друге? Как, блядь, я должен чувствовать себя по этому поводу?

Мое тело дрожит. Я никогда прежде не видела его в ярости, но сейчас он определенно озлоблен.

– Я не это имела в виду, Вэндал. Все не так, как ты думаешь.

– Тогда почему ты так сказала?

– Потому что он мой друг, а это публичная страница, и мой муж недавно умер, это просто казалось… проще. Я никогда не задумывалась об этом.

Он стискивает челюсть, и я продолжаю.

– Это никого не касается. Что я должна была сказать? Что я провожу время со своим Домом? Парнем? Мастером по траху?

Его взгляд встречается с моим, и теперь он не просто озлоблен.

– Мастер по траху? – повторяет он. – Неплохо сказано, Таби. На самом деле, я впервые слышу этот термин, браво.

– Вэндал, я…

– Ответь мне. Ты когда-нибудь трахалась с Джеймсом?

– Прости?

– Ты слышала меня. Не заставляй меня повторять. Ты знаешь, что я это ненавижу и выпорю тебя за то, что притворяешься глупой.

Я тяжело вздыхаю и готовлюсь.

– Да, у меня был секс с Джейсоном. Много лет назад в старшей школе мы встречались.

– Отлично.

– Сейчас он просто друг, они с Ником были хорошими друзьями. Он был на нашей свадьбе.

– Он называет тебя «деткой». Это немного не по-дружески, согласна?

Уфф. Джейсон любит флиртовать, но он всегда такой. Я не стала бы спать с ним снова.

– Не для него. Ты его не знаешь.

– Ты права, не знаю. Но я думал, что могу с уверенностью предположить, что женщина, согласившаяся стать моей сабой и просившая меня будить её трахом каждое утро, не будет строить планы с другим парнем, как только вернется домой, – его голос становится все выше. – И думаю, я ошибся. Впрочем, как всегда.

Дерьмо. Не думала, что он воспримет все так серьезно. Да, конечно, я готова подписаться под каждым словом. Я хочу быть его сабой и мечтаю быть всегда рядом с ним, но я понятия не имею, что является частью воображаемой сцены, которую мы разыгрываем, а что - реальностью. Или тем, что он считает реальным.

– Ты хочешь его? – спрашивает он.

– Боже, нет. Никогда больше. Он просто друг.

– Такой же, как и я, судя по всему.

– Нет, не такой. Ты нечто намного большее.

– Я знаю, что ты читала, Табита. И я уверен, тебе попадалась информация, что саба всегда говорит своему Дому правду. Это обязательное правило. Оно действует всегда, в любое время, в любых обстоятельствах. Оно распространяется и на социальные сети, ты не можешь использовать их, чтобы договариваться о встречах для траха с другими мужиками.

– Это не справедливо. Мы никогда не обсуждали характер наших отношений. Я не уверена, что мне говорить и что делать. Я спрашивала тебя несколько раз о нас и о том, что произойдет, но ты игнорировал меня. А где ты был весь день? С другой девушкой, которую использовал для траха, как и в прошлый раз? Рассказываешь ли ты им, что у тебя есть маленькая депрессивная саба, которую ты трахаешь, и которая ждет тебя дома?

– Я не обсуждаю свою личную жизнь.

Я насмехаюсь.

– О, а это нормально? Ты – лицемер!

– Это другое. Я публичная персона и не хочу, чтобы ты была частью всего этого. И позволь напомнить, что это я задаю здесь вопросы.

Что за черт? 

– О, пожалуйста. Как удобно. Что за публичная персона?

– Я состою в группе, Таби. Довольно популярной. Фанаты и пресса могут быть

очень жестокими.

– Ты не мог рассказать мне об этом раньше? – спрашиваю я.

– Просто я думал, что значу для тебя больше всего этого, – он выкидывает бумагу на воздух и смотрит в другую сторону, качая головой и сжимая кулаки. Ему не все равно. Для него это не просто игра, и это пугает его до чертиков.

Я осторожно кладу руки ему на ноги и подготавливаю себя. Я должна быть с ним предельно честна. Мне ненавистно видеть то, как он зол и расстроен.

– Вэндал, пожалуйста. Я влюбилась в тебя…

Он смотрит на меня, будто бы я вылила кислоту на него, его лицо исказилось недоверием и болью.

– Не смей говорить мне подобное.

– Почему? Это правда.

Он уставился на меня. Его взгляд холоден и темен.

– Ты не хочешь любить меня, Таби. И ты, определенно, не захочешь, чтобы я полюбил тебя. Поверь мне, – он шепчет. – Любовь в этом случае не имеет значения.

Мое сердце разбивается.

– Ты лжешь, – говорю я, и слезы текут по моему лицу. – Я уверена, ты любишь меня.

– Ты бредишь.

Я вздрагиваю от его слов.

– Зачем ты это делаешь?

– Потому что, блядь, это тот, кто я есть.

– Нет, – я рыдаю. – Это не так. Это тот, за кого ты себя выдаешь. Если ты не любишь меня, почему тебя волнует Джейсон? Ты бы не ревновал, если бы тебе было все равно.

Он смеется надо мной.

– Ревную? Я не ревную, просто не хочу, чтобы какие-то мудаки касались того, что принадлежит мне.

Я чуть не падаю назад на свою задницу.

– Тебе? Я не принадлежу тебе.

– Думаю, ты так ничего и не поняла.

Я качаю головой, разуверившись в нем, крупные слезы текут по моим щекам.

– Да, полагаю, ты прав.

Вставая, я натягиваю обратно подол платья, пытаясь прикрыть себя, и сбрасываю

дурацкие туфли.

– Мы не закончили, – говорит он, наклоняясь вперед.

– Нет, закончили, – я разворачиваюсь, чтобы уйти, но он хватает меня за талию, притягивая к себе на колени, и придавливает спиной к своей мускулистой груди. Его рука обвивается вокруг моей талии для того, чтобы я не могла встать.

– Отпусти, – я пытаюсь убрать его руки, но он не двигается с места.

– Нет, пока ты не перестанешь реветь и не наденешь туфли.