Марина пробуждала во мне самые лучшие качества, о существовании которых я не догадывался, и в то же время — самые худшие. Я чувствовал себя жидкой взрывчаткой, во избежание взрыва которой, требовалось поддерживать определенную температуру. Пока меня удерживало раскаяние и беспомощность, те новые эмоции, что никогда не приходилось испытывать раньше. Опыт наших прошлых отношений с Котёнком показал — не всё может быть получено силой. Ранее оттолкнув её таким образом, прекрасно понимал, что стоит мне хотя бы на шаг оступиться второй раз — и нового шанса не будет. Марина указала на моё место. И если до этого я думал, будто будет достаточно трахнуть её как следует, и тогда я смогу достучаться до своей Чики, то после я перестал надеяться на скорое окончание битвы. Она не собиралась прощать меня, как и не собиралась давать нового шанса. Даже несмотря на проблески прежних чувств, успевших промелькнуть в её глазах в то время, когда она стонала подо мной, теперь я не был уверен во взаимности наших прежних эмоций.

Остаток пребывания в особняке Переса прошел, будто под кайфом. Я снова наблюдал за ним с Чикой и не верил в действительность происходящего. Не мог поверить, что та циничная сука, делающая вид, будто я пустое место, а придурок у неё под боком — центр вселенной, и та, что всего несколько часов назад добровольно легла под меня, умоляя дать ей кончить и крича мое имя, один и тот же человек. Меня тошнило от лицемерия и фальши, тошнило от необходимости притворяться и делать вид, что все прекрасно. Я даже забыл об Эстер, терпеливо принимающей мое дурное настроение и отстраненность. На тот момент мне было плевать даже на причины ее странного поведения. Марине вновь удалось пошатнуть мой мир, окунув в ледяную воду. И теперь я плохо понимал, в каком направлении должен двигаться дальше.

— Ангел, мы на месте, — вывел из транса голос водителя.

Только в этот миг заметил раздвигающиеся массивные ворота и охранников, нашпигованных оружием и натыканных по всему периметру особняка. Не так-то просто добраться до Большого Денни без его согласия на визит. Для не приближенных возможность добиться разрешения попасть в его резиденцию походила больше на выигрыш в лотерею, или же означала конец пути. Если вас впустили однажды и позволили выйти за ворота на своих двоих, то подобный кредит доверия требовал подтверждения преданности. Стоило оступиться, и кто знает, каким раем мог оказаться ад последних часов жизни споткнувшегося.

Дом Большого Денни напоминал неприступную крепость. Десятки вышколенных охранников, следящих за безопасностью жильцов особняка, амигос, сменяющих друг друга, и камеры, следящие за каждым шагом — войдя впервые на территорию королевства Денни, чувствуешь себя, как под микроскопом. Но стоит узнать хозяина дома лучше, и тут же перестаешь удивляться подобным мерам безопасности.

За свою немалую жизнь, босс успел нажить много врагов, как в криминальном мире, так и в лице государства. Его ненавидели и в равной степени трепетали даже при звуке имени. Большой Денни был легендой преступного сообщества. И беспечность или чрезмерная самоуверенность в собственной неприкосновенности могла стоить ему жизни. Никто не смел упрекнуть Босса в трусости или излишней мнительности, в нашем мире нельзя было доверять никому. Тем более, довериться сильному и влиятельному человеку означало проявить глупость. А в этом ни за что невозможно было упрекнуть нашего Босса.

— Похоже, нам наконец-то отпустили все грехи и благословили появлением Ангела, — встретил, опершись на дверной проем, Руи, помощник Большого Денни.

Высокий жилистый мексиканец с первой встречи тотчас же взывал к осторожности. Пронзительный острый взгляд исследовал тебя, мгновенно вычисляя степень опасности. В нём моментально угадывался острый ум и проницательность. Никому не удалось обмануть правую руку Большого Денни, пытаясь предстать не тем, кем являлся на самом деле.

— Разве ты не знал, что демоны тоже бывают с крыльями? — усмехнулся приветствию Руи. — Ваши души вряд ли будут отмыты.

— Что ж… В аду слишком холодно по сравнению с этим местом, — он протянул руку, раскрывая вторую для объятий. — Рад видеть тебя в наших краях, Диего.

— Приятно оказаться в кругу семьи, — сжал руку амиго, обняв в ответ и похлопав по спине. — Ты знаешь, что тебя здесь всегда ждут, — криво улыбнулся, удерживая зубочистку во рту,

— Спасибо, Ру. Самое время перезагрузиться среди близких людей.

— Денни ждет тебя. Сначала бизнес, потом все остальное, — отпрянул он, кивнув в сторону дома.

— В нашем мире это единственный закон, который не может быть нарушен, — провел ладонями по пиджаку, расправляя полы, и вошел в дом.

Проходя через просторный холл, увидел амигос, тихо обсуждающих что-то в гостиной. Заметив движение у двери, они одновременно повернули головы в мою сторону, с любопытством взирая на пришедшего. Моментальное узнавание тут же отразилось на их лицах. Поприветствовав мужчин кивком головы, я отвернулся, всё еще чувствуя на себе многочисленные взгляды. За спиной послышались шаги Руи, проследовавшего за мной в дом. Он практически не издавал звуков, двигаясь, словно зверь на охоте, не нарушая привычной для босса тишины. Не важно, как много людей обычно толпилось в доме Большого Денни, все они научились практически не издавать шума. Больше всего на свете он не любил резких звуков и громких людей. И каждый знал, что может стать с тем, кто всё же осмелится нарушить тишину «храма» банды. Никого не волновало, насколько шумным или неуклюжим человек пребывал за стенами этого места. Стоило пройти через ворота, как всё менялось. Желание жить творило действительно чертовы чудеса.

— Кабинет? — спросил, не останавливаясь, зная, что Руи поймёт, о чем именно я спрашиваю его.

— Дальняя беседка, — так же коротко ответил он.

Пройдя через дом, вышел к бассейну. Не обращая внимания на отдыхающих амигос, прошел дальше, следуя в сад. Густо насаженные пальмы, вперемешку с цветочными кустами и плодовыми деревьями, образовывали нечто наподобие оазиса, способного спрятать любого от забот внешнего мира. Вдалеке от дома, посреди буйства природы, находилась уединенная беседка, повторяющая архитектуру особняка. Внутри, закрывшись от посторонних глаз газетой, сидел глава и основоположник банды Сангре Мехикано.

Подойдя к крыльцу, заметил прозрачные перья, взмывающие вверх от чашки с кофе, стоящей у левой руки Босса, нетронутый круассан, вареное яйцо, масленку и апельсиновый сок, стоящий слегка поодаль.

— Денни, — нарушил тишину Руи, — я привел Ангела.

Не дожидаясь ответа и не произнеся больше ни звука, мексиканец беззвучно удалился. О его уходе сообщил лишь шелест листьев.

Зашуршав страницами прессы, Денни закрыл газету, аккуратно сворачивая пополам. Убрал её на край стола и лишь тогда поднял на меня взгляд темных, как чашка его горячего кофе, глаз.

— Диего, сынок! — не спеша поднялся на ноги, выходя из-за стола. — Как радостно видеть тебя дома. Сколько ты здесь не появлялся?

— Последний раз я прилетал на пасху, — улыбнулся, понимая, что прошло уже больше шести месяцев.

— Не жалуешь ты старика вниманием, — подошел Босс, сжав в объятиях и похлопав широкой ладонью по спине.

— Ты же знаешь, что дорога домой самая долгая, — поприветствовал его в ответ, вдохнув запах кубинских сигар, идущий от льняной рубашки.

Резиденция Большого Денни, по умолчанию, считалась домом Сангре Мехикано. Плевать, где проживал или вырос тот или иной член банды, его домом будет то место, где находился основатель банды, и нигде больше. И рядом с Денни я действительно чувствовал себя, как дома. Он умел расположить к себе тех, кому доверял и держал рядом, мог создать атмосферу спокойствия, чем умело пользовался и во время переговоров. Те, кто плохо его знал или недостаточно слышал о методах его работы, могли ошибочно принять подобное поведение за мягкость или слабость. Но всё обстояло совсем иначе. Недооценивать главу Сангре Мехикано означало нажить себе смертельного врага. Та естественность, с которой Денни превращался из вкрадчивого собеседника в безжалостного противника, поражала. Поэтому, даже находясь в круге избранных амигос банды, я никогда не позволял себе забыть, кто находился передо мной, и плевать, что общество Босса действительно приносило мне удовольствие.

— Главное, чтобы ты всегда находил эту самую дорогу.

Выпустил меня из объятий и, удерживая за плечи на вытянутых руках, внимательно всмотрелся в глаза.

— Всё в порядке? — продолжал разглядывать меня.

— Лучше, чем в последний раз, когда я был здесь, — сказал полуправду, оставляя остальные подробности для себя.

Несколько секунд Денни все еще изучал моё лицо, а затем, мягко улыбнувшись, спросил:

— Голоден?

— Как волк.

Разделавшись с завтраком и расположившись в кресле с чашкой крепкого черного кофе, чувствовал, как наконец-то расслабляюсь. Несколько мгновений тишины вдали от всего, что месяцами занимало голову, и возможность выдохнуть и расслабиться, казались бесценными. Покой не мог длиться вечно, тем более, оставалось множество нерешенных вопросов с Боссом, и откладывать их обсуждение оказалось бы безрассудством с моей стороны. Но, Мьерде! Почему-то только здесь я перестал чувствовать давление всего происходящего. Денни редко занимался обсуждением дел за завтраком, и меня устраивал подобный расклад. Впервые я был благодарен его многолетним привычкам.

— Знаешь, я нашел отличный способ успокаивать нервы, — сказал он, отпивая кофе из кружки.

— Проливаешь чью-то кровь?

— Хм, — задумчиво улыбнулся Денни, смотря в глубину сада. — Кровь лишь возбуждает и требует еще большей крови. С годами я понял, что ярость не нужно подпитывать насилием. Ее нужно заземлять.

— И что помогает тебе погасить ее? — пытался понять, в какую сторону он клонит.