Кому-то покажется странным: зачем отталкивать такое счастье, а другому, наоборот, как я могла находиться с этим человеком и разрешить эмоциям взять верх над разумом. Но я не могла иначе. Позволить себе быть постоянно начеку, противясь чувствам, — означало жить в непрекращающемся страхе, в ужасе быть растерзанной за любую провинность. И научившись по очереди отключать голову и сердце, я смогла пройти через этот этап, не потеряв рассудок и став сильнее, чем была прежде.

Быть погруженной в мысли о выполнении плана двадцать четыре часа в сутки невозможно. Диего непременно заметил бы мое настроение и начал задавать вопросы. Я не могла допустить подобного, поэтому просто позволила себе чувствовать.

Казалось, что и он эти пять дней старался впитать все, чего мы были лишены больше года. Находясь со мной, практически не выпускал меня из объятий, целуя, лаская, любя так страстно и самозабвенно, словно от этого зависели наши жизни. Порой, открывая посреди ночи глаза после долгих часов занятий любовью, видела, как он смотрел на мой сон.

— Почему ты не спишь? — шептала ему.

— Боюсь проснуться и не найти тебя рядом, — отвечал Диего, крепче сжимая меня в руках.

Тогда я рассыпалась на кусочки от охватывающего меня счастья. Но стоило подумать, что, возможно, именно эта ночь нам осталась на двоих, как я не могла больше уснуть. Запоминала каждую деталь на его лице, выражение эмоций и погружалась в его страсть, не позволяющую больше уснуть до рассвета.

А днем, он уезжал по делам банды, возвращаясь в город и особняк, откуда увез сразу же после моего ухода от Пабло. Диего не желал держать меня в том месте, что заставляло вздрагивать от внезапно накрывающих воспоминаний.

Я пробыла там всего несколько минут, пока он осознавал, что мой образ перед ним — не вымысел. Он долго смотрел мне в глаза, прежде чем сказать что-то, но вместо этого забрал чемодан и, схватив за руку, потащил к выходу. Тогда меня охватила паника. В голове крутились мысли, что он не простил отказа или узнал о нашем с Андресом плане и поэтому решил поквитаться со мной. Когда Диего усадил меня на пассажирское сидение моего автомобиля, заняв место водителя, а я уже плохо соображала. Взвинченные нервы совсем не помогали трезво оценить ситуацию. Всё восприятие было направленно лишь на действия мужчины рядом.

Смотря прямо перед собой, он завел автомобиль и без промедления поехал в неизвестном направлении. Я не понимала, что происходит и нужно ли бояться его молчания или, наоборот, обрести покой. Но как бы ни старалась убедить себя в наилучших намерениях Диего, не смогла. Ведь знакомство с его худшей стороной уже состоялось. Он гнал по улицам города, минуя один район за другим, а у меня по-прежнему не появилось никакого представления о его намерениях. Я старалась сохранять спокойствие, держа на коленях сумочку с телефоном, зная, что, в случае чего, достаточно будет нажать одну кнопку, и, Андрес вычислив меня по GPS, подоспеет на помощь.

А пока оставалось только ждать. Диего выехал за город, удаляясь все дальше от знакомых мне мест. Свернув снова к береговой линии, мы мчались в закате, словно герои кинофильма с концовкой «долго и счастливо». Наша история не окончится хэппи эндом в привычном для него понимании. Всё, чего я хотела, это спокойной и размеренной жизни, лишенной опасности и потрясений. Постепенно стали появляться крыши домов, возвышающихся, словно стражи, над морем. Подъехав к одной из вилл, Диего отворил ворота и заехал внутрь, заглушая мотор.

— Мы на месте, — кинул он через плечо, выскочив из машины и поспешив закрыть нас от внешнего мира.

Не увидев вокруг других людей и каких-то знаков опасности, вышла на улицу, оглядываясь. Небольшая двухэтажная вилла приветствовала нас пустыми глазницами окон. Снаружи современная постройка казалась совершенно нежилой, и я не торопилась проверить, так ли это.

— Что это? — спросила Диего, чувствуя его взгляд на себе.

— Наш дом, — прозвучал его голос у меня за спиной. — Тебе нравится?

— Но как? — не понимала, почему он называет это место «нашим». — Откуда? — повернулась к нему, находясь в абсолютном смятении.

— Я купил его спустя месяц после того, как начал искать тебя. Мне не хотелось привозить тебя туда, где мы жили до этого или, тем более, в мой дом, — нахмурился, как только разговор коснулся тяжелых воспоминаний.

— Но ты ведь не знал, увидишь ли меня снова, — растерялась, медленно осознавая, что он никогда не хоронил надежду быть снова вместе.

— Я верил, что найду тебя, и понимал: наша история должна начаться с чистого листа. Хотелось тебя обезопасить от мира, в котором я живу.

Я смотрела на Диего и не могла решить, какие именно чувства вызвали у меня его слова. Можно было возрадоваться тому, насколько сильно он жаждал нашего воссоединения, и сердце зашлось в дикой пляске от простой мысли, что в его жизни я действительно занимала особенное место. И наравне с этими бесконтрольными эмоциями мозг бил тревогу. Всё то время, вдали от него, самым большим моим кошмаром я считала возможность встречи. Пусть я вернулась лишь по стечению обстоятельств, но получив вещественное доказательство его одержимости, знала, рано или поздно он нашел бы меня и узнал о Софи. Лишь вероятность подобного исхода событий заставила кровь отхлынуть от лица.

— Тебе нравится? — напряженно смотрел на меня в ожидании ответа.

Поймав себя на том, что упёрлась взглядом в одну точку, повернулась снова к дому, оглядывая современное строение и просторный двор.

— На заднем дворе есть бассейн и выход к океану, — рассказывал Диего, будто опасаясь моего неодобрения. — Пойдем, покажу изнутри, — пошел к дому, открывая массивную дверь, замерев на пороге и призывая взглядом проследовать за ним.

Просторные комнаты, оформленные в стиле минимализма, светлая мебель, красивый текстиль — ничего вычурного или неуместного. Дом оказался чудесным. Но сразил меня даже не он сам и не задний обширный двор с садом и бассейном, а вид на океан. С трех сторон виллу окружали лишь скалы, спускающиеся к песчаному пляжу и бескрайней синей водной глади. Незаметно для самой себя я расслабилась, влюбившись не только в вид, открывающийся из любого окна, выходящего на задний двор, но так же в уют, царивший в доме. Здесь не чувствовалось мужской резкости, пропитавшей особняк Диего. Это место хотелось называть домом, и быть частью его.

— Что думаешь? — обнял сзади Диего, прижавшись щекой к моему затылку.

— Это самое прекрасное место в мире! — смотрела на волны, разбивающиеся о скалы, и представляла на их месте себя, летящую стремглав навстречу погибели.

— Не могу поверить, что ты купил его для нас!

— Я знал, ты полюбишь виллу. И не мог дождаться, когда, наконец, смогу показать тебе её.

Он прижимался к моей спине всем телом, такой твердый и мускулистый, обнимая за талию сильными руками, и я думала, что, находясь в его объятиях, чувствую себя по-настоящему дома. И тогда сердце совершенно успокоилось. Я понимала, что Диего всё еще опасен. Но до тех пор, пока не найду необходимых доказательств, у меня есть возможность насладиться временем, проведенным с ним.

Мы погрузились в любовь, не вылезая из постели, а если и спускались в поисках еды, то все заканчивалось сплетением тел, стонами и взрывом удовольствия. Диего с неохотой покидал дом для решения неотложных вопросов. Я не знала, куда именно и для чего, он ездил, но, услышав звук мотора мотоцикла на дороге, с трепещущим в груди сердцем выбегала на балкон, посмотреть, не он ли это. И как только он появлялся на подъездной аллее, так у меня перехватывало дух от его красоты и мужественности.

Слезая с мотоцикла, Диего встречался со мною глазами. Его взгляд горел, без слов рассказывая всё, что он хотел сделать, зайдя в дом, и посылая электрические импульсы по моей коже. Ни на секунду мы не теряли зрительного контакта, до тех пор пока он не скрывался из видимости, и я оставалась на балконе с обезумевшим сердцем, стремящимся сломать мою грудную клетку силой своих ударов. От волнения я боялась пошевелиться, сдерживая внутри ураган эмоций.

Сначала слышались его быстрые шаги, а затем энергия Диего заполняла собой все пространство и чувствовалась в каждом вздохе, наэлектризовывая воздух. Он появлялся передо мной, словно вихрь, вытесняя прочь все страхи и тревоги, одолевающие во время его отсутствия. Оставался лишь он, мужчина, владеющий моим телом и сердцем. Он крался ко мне, как хищник к добыче, стараясь не вспугнуть и зная, что ни за что не позволит уйти. И я, смотря в его пылающие похотью глаза, чувствовала себя именно так, будто меня готовы поглотить, не оставляя совершенно ничего. И в те моменты нашу близость нельзя было назвать занятием любовью. Он брал меня беспощадно, не оставляя ни единой возможности сохранить хотя бы одну крупицу сознания. Я рассыпалась на осколки, взлетая высоко к облакам. Неважно, как именно мы занимались сексом, жестко, дико или нежно и трепетно, даже после самого сильного оргазма мы не могли насытиться друг другом, снова и снова растворяясь в прикосновениях, поцелуях, ощущениях. Я чувствовала Диего каждой клеткой тела, кожей впитывая его ласки. Воспоминания о них останутся вечным эхом нашей страсти.

Так проходили дни, когда мне казалось, что я действительно счастлива. Стоило Диего покинуть дом, как голову тут же заполоняли тревожные мысли и планы, ради которых я и ввязалась в это дело. Мне нужно было отыскать хоть какие-то доказательства его преступной деятельности. Лишенная возможности подслушать деловой разговор или стать свидетелем сделки, я пыталась выйти на что-то хотя бы отдаленно важное. Понимая маловероятность возможности повторения оплошности Диего, допущенной год назад, я всё же обыскала дом на предмет бумаг, связанных с его делами, или других свидетельств, способных помочь мне скорее вернуться к Софи. Не обнаружив совершенно ничего, не удивилась. Да и откуда в нежилом до этого особняке окажется нечто настолько ценное. Тем более, зная Диего, я понимала, что он больше ни за что не оставит со мной под одной крышей никакого компромата. Как бы сильно он не стремился начать все заново, но помнил о том предательстве, хоть и никак этого не показывал.