— Уже нет.

— Уже?

— Родила.

«Ну все, сейчас все раскроется, — пронеслась мысль, от которой внутри все сжалось от паники. — Если он встречался с Амелией недавно, значит, видел ее фигуру и знал, что она не беременна…»

Но, на удивление, Матвей произнес:

— Как интересно! А ты, я смотрю, времени зря не теряла. Кто хоть родился: мальчик, девочка?

— Мальчик.

Если бы он только знал, как тяжело ей говорить об этом, думать об этом, вспоминать своего потерянного малыша! Пока они едут и разговаривают впустую, время уходит. Безжалостно истлевает с каждой секундой. А сердце рвется из груди, истерично там бьется и наполняется жгучей злостью. Эта злость подстегивает, дает силы идти дальше, хватает за руки и поднимает с колен…

— Мальчик, — зачем-то повторила, опустив глаза.

— Замечательно. Вот, значит, для чего тебе столько денег.

Вскинула на него удивленный взгляд. А это уже интересно. Напряглась в ожидании продолжения, но Матвей, как назло, замолчал. Смотрела на то, как он выворачивает руль и чувствовала, что в любой момент может сорваться. Только начала, а уже устала от вранья! Но ничего не поделаешь, пока придется терпеть. Но сколько это «пока» продлится, неизвестно.

— Не понимаю, о чем ты, — сделала невинный вид, пытаясь вывести его на откровенность.

— Все ты прекрасно понимаешь! — выдавил он и зубами скрипнул. Не решилась продолжать этот разговор. Видно же, что до сих пор злится. Сжал пальцами руль так сильно, что костяшки побелели, и резко затормозил на светофоре.

— А сын где? — продолжал допытываться, а Лера щеку укусила изнутри, чтобы не закричать.

— Сын с родителями пока.

Теперь она скрипнула зубами и, вцепившись в подлокотник, отвернулась к окну. Минут через десять припарковались возле небольшого кафе на окраине города. Выбралась из машины и засеменила за Матвеем. Не получалось быть такой, как Амелия. Не было ее уверенности и надменности, наоборот, ноги подкашивались от страха, а неизвестность пугала. Плохая из нее актриса. Он раскусит ее в три счета!

Медленно выдохнула, прежде чем переступить порог кафе. Полутемный зал и спокойная тихая музыка располагали к откровенной беседе. Матвей выбрал столик в самом конце и быстро спровадил официанта, заказав чай.

— Давай сразу приступим к делу, — не выдержав, предложила Лера и нервно заправила за ухо выбившуюся прядь.

— Действительно. Я приготовил бумаги, тебе нужно только подписать.

— Жаль, не знал, что встретимся именно сегодня, так бы взял их с собой, — продолжил, выдержав паузу. Одетый во все черное и погруженный в полумрак, он словно был окутан ореолом загадочности, который каким-то непостижимым образом притягивал к себе. Хотелось рассмотреть Матвея как следует, не впопыхах, а внимательно и пристально, как он сейчас ее. Рассмотреть и прикоснуться. Провести кончиками пальцев по бровям, щекам, зарыться в волосы… Как когда-то… очень-очень давно…

— Что за бумаги? — спросила с беззаботным видом, хотя на самом деле грудную клетку раздирала тревога.

— Соглашение сторон о том, что ты не претендуешь на мою дачу.

Ничего не ответила. Только глаза сощурила, надеясь, что молчание заставит его продолжать.

— Молчишь? Другого я от тебя и не ожидал. Ты ловко все провернула, милая. Сначала уговорила купить меня этот чертовый загородный дом, а потом просто подала на развод и потребовала свою половину! Я долго терпел. Жалел тебя. Но всякому терпению рано или поздно приходит конец!

Ага, значит, сестрица воюет с ним из-за дачи. Деньги из него трясет. Теперь понятно, почему он так на нее зол. Придется подыграть.

— Я ничего подписывать не буду, — не поворачивая головы, заявила категорично. — Ты купил дачу, будучи в браке, так? Это совместно нажитое имущество. Так какие ко мне претензии? Я требую то, что принадлежит мне по закону.

Матвей вдруг схватил ее за подбородок и медленно произнес, внимательно глядя в глаза:

— Ты играешь с огнем, Лия! — Пальцами сдавил скулы, приблизил к ней свое лицо, по которому прыгали блики света. Глаза его блестели в полумраке, как у хищника. — Не переступай черту, а то можешь пожалеть! Я предлагаю тебе договориться по-хорошему…

— А что, может быть по-плохому?

Думала, сейчас ударит. Даже замахнулся и руку вскинул, а Лера испуганно зажмурилась. Но он лишь стиснул пальцы в воздухе и зарычал.

— Я не знаю, кто и за что меня так проклял, но этот кто-то явно наточил на меня зуб, раз послал тебя, всадника моего персонального апокалипсиса. Сначала ты ловко прикидывалась той, которую я любил, дурачила меня, обманом заставила жениться… А потом исчезла для всех. Только не для меня, нет. Меня ты выкрутила, как тряпку, выжала все, что только можно, а то, что осталось, продолжаешь топтать. Все эти десять лет я живу в постоянном, непрекращающемся кошмаре… И если ты не пойдешь на мои условия… — Он замолчал, дойдя до пика своей ярости. Не надо быть экстрасенсом, чтобы понять, насколько сильно он сейчас был близок к тому, чтобы задушить ее голыми руками. И словно в подтверждение ее мыслей он прошипел: — Я убью тебя, Лия.

Кривая усмешка судорогой пробежала по ее губам.

— Тогда вставай в очередь, Матвей, потому что я тоже хочу ее уничтожить! — спокойно перебила его пламенную речь и решительно вздернула подбородок. Да, план пришлось изменить, как только поняла, что Матвей не враг, а союзник.

Его брови медленно поползли вверх. Гримаса ярости сменилась удивлением.

— Странно, что ты не догадался. Я не Лия, я — Лера. И у меня к тебе деловое предложение.

Смотрела на него пристально и выжидающе, однако Матвей молчал. Лишь задумчиво крутил чашку с дымящимся чаем, который только что принес официант. Что, ничего не скажет? Вид такой, будто слышит подобные фразы каждый день. Лицо непроницаемое, спокойное, глаза слегка прищурены и пронзают так, будто сканируют душу. На губах — легкая улыбка. Сидит, вальяжно откинувшись на спинку кресла, молчит и будто чего-то ждет. И это спокойствие выбивает из колеи. Не такой реакции она ожидала.

— Не веришь? Все еще думаешь, что я так говорю, потому что хочу улизнуть?

— Нет.

— А что тогда?

— Я ждал этого момента, — подмигнул и с самым заговорщическим видом пододвинул к ней вторую чашку.

— Какого момента?! — глупо переспросила Лера, чувствуя себя полной идиоткой.

— Когда ты сама признаешься, что не Лия.

В горле моментально пересохло. Нервно закинула ногу на ногу и сделала глоток ароматного чая. Пора признать, что, несмотря на все старания, она с треском провалила эту роль. Оказывается, Матвей давно обо всем догадался и просто ей подыграл. Поэтому и не одернул тогда, в парке, свою ладонь. Нужно было сразу это понять! Если мужчина ненавидит женщину, он не будет держать ее за руку. Так что Оскар за лучшую роль получает сегодня бывший супруг Лии.

— Почему сразу не сказал, что знаешь об обмане? — спросила в лоб, не скрывая разочарования.

— Хотел понять, чего ты хочешь, прикидываясь сестрой.

— И как? Понял?

— Понял.

— И? — нетерпеливо поторопила, а его улыбка стала еще шире. Подпер подбородок кулаком и продолжил свою пытку: внимательный взгляд проник под кожу и вызвал рой ледяных мурашек. Хочет пробраться в ее сознание и понять, о чем она думает? Что ж, как оказалось, это не так уж и сложно. Перед ним она вся как на ладони.

— Мы с тобой не враги, а союзники, — ответил наконец, а по сути, озвучил ее мысли. Что ж, радует, что они смотрят в одном направлении. Оба хотят отомстить Лие. Надо этим шансом воспользоваться. Именно это и предложила Лера, но Матвей цокнул языком:

— Сначала расскажи, что между вами случилось. В первый раз вижу, чтобы сестры-близнецы так ненавидели друг друга. Должна быть причина. Серьезная причина. Я хочу ее услышать.

Нужно все рассказать… Снова прокрутить через себя весь этот кошмар, вновь окунуться в беспросветный омут отчаяния и прочувствовать каждый острый камушек на дне. От волнения перехватило дыхание, а сердце заколотилось где-то в горле. Перед глазами замелькали лица, в ушах зазвенели слова… Невольно вспомнила, как прижимала к груди сынишку, этот маленький комочек счастья, а в солнечное сплетение словно раскаленный штырь вставили и крутят, крутят… Пальцы задрожали, чашка чуть не выскользнула из рук, но чай все равно пролился на скатерть.

— Тебе плохо? — почувствовала прикосновение горячей руки и вдруг подумала, как хорошо было бы переложить весь груз на сильные плечи этого мужчины. Но согласится ли он нести такую ношу? «Идиотка! — тут же себя одернула. — Это мое горе, моя беда, ни на кого сейчас нельзя рассчитывать!»

Господи, она ни в коем случае не должна терять контроль, нужно выдавить из себя эти слова, выплеснуть ядовитое отчаяние! Иначе Матвей не поймет и не поможет. Подсознательно ей все же хотелось, чтобы помог…

— Уже лучше, — пролепетала онемевшими губами и залпом выпила из многострадальной чашки остатки напитка.

— Слушай, я тебя не тороплю. Если тебе трудно рассказывать — не рассказывай, потом это сделаешь, когда легче станет.

— Легче не станет, — жестко возразила Лера и вцепилась в подлокотники, — пока у Амелии мой сын! — последние слова уже выкрикнула. Надрывно, отчаянно, будто это не слова были, а кусочек стекла, который перекатывала на языке до крови и наконец выплюнула. Закусила губу и попыталась сдержать прихлынувшие к глазам слезы. Перевела взгляд на Матвея и заметила в нем перемену: маска спокойствия слетела с его лица, теперь на нем читалось неподдельное удивление пополам с ужасом. Похоже, такого финта от бывшей жены он никак не ожидал. Выпрямился, положил руки на стол и стиснул кулаки. Голову чуть наклонил и челюсти сильно сжал. В глазах уже не лед искрился, там бесновалась целая стихия, готовая снести на своем пути все, что только можно.