Дженн Беннет - Вероятно, Алекс

Чувствуя себя явно не в своей тарелке, я бормочу слова прощания и поворачиваюсь, чтобы уйти. Джулия, цыпочка из магазина, стоит у входа, сложив на груди руки вместе с пурпурными жгутиками, и с опаской поглядывает на нас. Избегая на нее смотреть, я иду дальше.

– Увидимся, ковбойша, – окликает меня Дэйви издали и откуда-то сзади.

Ну уж нет. Минуя лоток с чурро, я вижу, что Портер движется примерно в том же направлении, что и я, но его мускулистые ноги шагают быстрее моих. В этот момент раздается свист, и ему машет рукой средних лет мужчина, примерно того же возраста, что мой отец, с волнистыми, каштановыми, коротко стриженными волосами, обильно тронутыми сединой. На нем шорты для сёрфинга и майка без рукавов, в молодости он, скорее всего, был красив, но потом жизнь его здорово потрепала. Одна его рука покрыта поблекшими от времени татуировками, другой просто нет – она напрочь отсутствует.

Проходя мимо и глядя на розовые шрамы в том месте, где когда-то была рука, я с удивлением узнаю на его лице глаза Портера, который тут же перехватывает мой взгляд. Быстро отвожу взгляд и, зардевшись, иду дальше.

Надо полагать, это отец парня, а его рука – следствие того самого «ужаса», о котором заикалась Грейс.

Что же, черт возьми, произошло у них в семье?

СООБЩЕСТВО КИНОМАНОВ «ЛЮМЬЕР»

ЛИЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ>АЛЕКС>АРХИВ

@mink: Что будешь делать по окончании школы?

@alex: To есть чем буду заниматься в жизни?

@mink: Я имею в виду колледж. Раньше я собиралась поступать в театральный, чтобы стать режиссером. Однако теперь уже не думаю, что смогу с этим справиться. Не хочу без конца испытывать на себе подобное давление. Лучше найду себе занятие за кадром, вести какой-нибудь учет или что-то в этом роде.

@alex: Как насчет того, чтобы стать профессиональным киноманом?

@mink: *удивил* А такая работа существует в действительности? Надеюсь, за нее платят огромные деньги, причем все больше наличностью.

@alex: Один из представителей этой профессии в данный момент общается с тобой. Отец надеется передать мне семейный бизнес, но у меня к нему душа не лежит. Не пойми меня превратно: я не имею ничего против и с удовольствием занимаюсь им в качестве хобби, но при этом не хочу тащить лямку и посвящать ему все время, зарабатывая деньги. А если мне захочется попробовать что-то еще?

@mink: Понимаю и сочувствую. Думаю, что осенью надо будет подавать документы в колледж. Меня даже страх берет. Так много разных учебных заведений. Западное побережье? Восточное побережье? Понятия не имею.

@alex: Наслаждайся богатством этого выбора. Что до меня, то я обречен прозябать в местном колледже, разрываясь между двумя работами. Мое будущее предопределено заранее.

@mink: Так не бывает.

@alex: Некоторым не очень везет, Минк.

Отец говорит, что второй день чего бы то ни было всегда лучше первого, потому как ты знаешь, чего ожидать, и это сущая правда. Сегодня в Парилке я чувствую себя более сносно. Мне пришлось пожертвовать длинными локонами, зачесать их назад и подвязать шарфом в духе моделей, позирующих для мужских журналов, чтобы пот не стекал с затылка на спину. Грейс тоже предприняла превентивные меры, принесла из дома вентилятор на батарейках и водрузила его между нашими рабочими местами. Главной проблемой для нас теперь является потребность то и дело отлучаться в туалет, потому как пьем мы больше, чем лошади после дерби в Кентукки.

Проработав полсмены, я устраиваю получасовой перерыв, стаскиваю с себя оранжевый жилет и поднимаюсь в кафе, где в этот момент царит затишье. Сахарное печенье, которое вчера оставил Портер, оказалось восхитительным, поэтому я покупаю две штучки и устраиваюсь в уединенной нише под пиратским кораблем. После чего достаю телефон и нахожу сведения, будоражащие меня с самого утра.

Билли «Пенниуайз» был профессиональным серфером и в 1980-х годах завоевал целую кучу призов на чемпионатах Мировой лиги сёрфинга и Тройной короны. Если верить выложенной в Интернете биографии, он до сих пор считается одним из непревзойденных асов всех времен и народов. Умер восемь лет назад. Неподалеку от пешеходного перехода для сёрферов установлена его статуя в натуральную величину, на фотографии к ней прислонены несколько досок, а у подножия лежит букет цветов.

Я читаю, как он рос в бедной еврейской семье, как в шестилетнем возрасте впервые встал на доску и как воспитал в своей семье сразу несколько поколений сёрферов: сына, Зандера Роса, и внуков…

Постойте-ка! У Портера есть младшая сестра, шестнадцатилетняя Лана, победитель различных состязаний в масштабах штата и страны, которая осенью впервые выступит в качестве профессионала, а в январе на целый год отправится в турне по всему миру. А почему не Портер? И что, в конце концов, произошло с его отцом?

На телефон ложится тень. Я нажимаю на кнопку выключения, но не успеваю.

– Читаешь обо мне?

Я кривлюсь и на какое-то мгновение крепко зажмуриваюсь. Как он меня здесь нашел?

– Ты что, следишь за мной по камерам видеонаблюдения?

– За каждым движением, – отвечает Портер.

По аспидно-серому полу скрежещут металлические ножки стула, который он поворачивает задом наперед и садится на него верхом, будто на лошадь, широко расставив ноги и положив на спинку руки:

– Если ты хотела навести справки о моей семье, могла бы просто спросить.

– Зачем я буду причинять тебе беспокойство?

Я начинаю собирать вещи, но, поскольку мне не довелось доесть даже первую печеньку, вполне очевидно, что времени с момента моего появления здесь прошло совсем немного.

– Я видел, ты сегодня смотрела на моего отца.

Это обвинение.

– Ничего я не…

– Не отнекивайся, смотрела.

С моих губ скрывается едва слышный стон. Плечи опадают.

– Я не знала… то есть… Грейс упоминала о каком-то происшествии, но что конкретно случилось, я не знала и… – Что просто? Зачем мне еще глубже рыть себе могилу? – Словом, мне просто стало любопытно… – наконец я довожу свою мысль до конца.

– Ну хорошо, – говорит он, медленно качая головой, – и что ты успела узнать?

Я опять включаю телефон, нахожу статью, показываю ее и отвечаю:

– Успела добраться досюда.

Он перегибается через спинку стула и вглядывается в экран:

– Ага, понятно. Значит, ты выяснила, кто был мой дед и как он погиб, да?

– Нет, о его смерти говорится дальше, – говорю я, надеясь, что мои слова звучат не так ужасно, как кажется.

Но он, похоже, совсем не обижается.

– Дед был великим сёрфером и мастерски умел оседлать волну. Отчаянный храбрец. Любил глупо рисковать, даже когда стал для этого слишком стар. Зимой, после приличного шторма, волны к северу от бухты, в районе Боун Гарден, вздымаются действительно высоко. После одной такой бури, когда мне было десять лет, он тоже решил рискнуть. Я наблюдал за ним со скал. Волна проглотила его целиком и выплюнула на камни. Кстати, именно по этой причине тот участок берега впоследствии назвали Боун Гарден[6]. Он был первым идиотом, кто там погиб. Первым и самым известным.

Я даже не знаю, что сказать. Рядом с нами останавливается большая семья, чтобы сфотографироваться на фоне морского чудища. Мы отклоняемся, чтобы не попасть к ним в кадр – раз, второй, третий. Потом они наконец уходят, и мы опять остаемся одни.

Не желая углубляться в дальнейшие в разговоры о покойном деде Роса, я решаю сменить тему и поговорить о том, чему стала свидетелем в магазине по продаже винтажных тряпок:

– Он твой приятель? Я имею в виду того парня, Дэйви?

– Мы вместе росли, – ворчливо отвечает Портер и искоса смотрит на меня. – Он что, к тебе приставал?

– Без особого успеха.

Уголки рта Портера слегка приподнимаются, он тихо смеется:

– Вот в это я верю. Он далек от великолепия, но проблем может доставить – мало не покажется. Я стараюсь за ним приглядывать, однако…

Портер умолкает на полуслове – будто хотел добавить что-то еще, но по зрелому размышлению решил попридержать язык. Я замечаю, что он без конца оглядывает меня с головы до голых ног, хотя и совершенно беззлобно. В его сузившихся глазах читаются тревога и настороженность, за мрачным волнением, каким-то образом связанным с Дэйви, скрывается что-то такое, чего я не понимаю. Может, это связано с той девушкой, Хлоей, о которой они говорили?

Как бы там ни было, я решаю не развивать эту тему. Еще одна стратегия увиливания, которой я овладела: менять тему разговора, сколько нужно, чтобы избежать неудобных вопросов.

– У тебя, оказывается, есть сестра, которая тоже занимается сёрфингом.

– Ну да, – отвечает он, тоже явно обрадовавшись, что я заговорила о другом. – Лана выше любых похвал. У нее сумасшедший потенциал, многие говорят, что она будет покруче моего отца, а может, даже и деда.

Интересно, они с ней об этом говорят? Такие разговоры не задевают его мальчишескую гордость? Портер достает из кармана телефон, чтобы показать мне фотографии. Девушка на доске для сёрфинга в тоннеле огромной, скрученной волны. По правде говоря, лица ее почти не разглядеть, видно лишь, что ее облепил, будто второй кожей, черно-желтый гидрокостюм. Ощущение такое, будто ее вот-вот поглотит океан. Портер демонстрирует другие снимки, на одних она запечатлена более крупным планом, на других самым невероятным образом будто висит вниз головой на гребне волны. На последней они изображены вместе на пляже – у обоих сохнут на солнце волнистые волосы, гидрокостюмы спущены до пояса, смуглая кожа поблескивает от воды. Портер стоит у нее за спиной, положив ей на плечи руки; и он, и она улыбаются.