После обеда у Купа было назначено несколько деловых свиданий и съемки для обложки «Джи-Кью». Он вернулся домой только в шесть вечера и сразу позвонил Алекс, но она не смогла даже подойти к телефону. Куп знал, что ей предстоит отработать две смены подряд — такова была цена их мексиканского уикенда, и впервые подумал о том, на какие жертвы идет Алекс ради встреч с ним.

Он как раз устроился в библиотеке с бокалом шампанского и поставил на проигрыватель любимый компакт с записями Эллы Фицджеральд, когда его слуха достиг какой-то странный звук. Звук доносился откуда-то со стороны парадного крыльца и напоминал не то треск пулемета, не то серию коротких взрывов. Куп бросился к окну.

Сначала он не увидел ничего странного. Только потом Куп заметил на лестнице какого-то подростка и даже ахнул от возмущения. Несовершеннолетний хулиган спускался на скейтборде по мраморным ступенькам и наконец приземлился на вымощенную каменными плитами площадку перед парадным входом. Взяв скейтборд под мышку, он снова взбежал на лестницу и начал все сначала.

Куп в ярости ринулся вниз. Выбежав в вестибюль, он рванул парадную дверь и выскочил на крыльцо. Эта лестница из белоснежного мрамора была предметом его особой гордости: ее построили в 1918 году по желанию Веры Харпер, и с тех пор на ней не появилось ни одной щербинки, ни одного темного пятнышка. А юный бандит со своим скейтбордом мог испортить ее в течение нескольких часов.

— Эй ты! Что ты здесь делаешь?! — рявкнул Куп. — Убирайся отсюда живо, не то я вызову полицию. Как ты вообще сюда попал? Это частное владение, посторонним здесь находиться нельзя!

Куп не сомневался, что молодой правонарушитель перелез через ограду, но почему не сработала сигнализация?

Подросток в испуге смотрел на него, прижимая скейт к груди.

— Здесь живет мой папа, — проговорил он сдавленным голосом. Ему даже не пришло в голову, что он может повредить историческую лестницу. Он просто хотел попрактиковаться в прыжках со ступеней и прекрасно себя чувствовал, пока Куп не выскочил из особняка, как черт из табакерки.

— Твой отец? Что ты хочешь сказать? — удивился Куп. — Здесь живу я, а я, слава богу, вижу тебя в первый и, надеюсь, в последний раз. Кто ты такой?

— Я… Меня зовут Джейсон Фридмен, сэр, — ответил парнишка дрожащим голосом. Скейт выпал у него из рук и ударился о мрамор со стуком, заставившим обоих вздрогнуть.

Куп первым пришел в себя.

— Да что ты говоришь?! — язвительно переспросил он. — Фридмен? Впервые слышу!

— Мой папа живет здесь в гостевом крыле, — повторил Джейсон дрожащим голосом. Он и Джессика только вчера прилетели из Нью-Йорка к отцу. «Версаль» им обоим очень понравился. Вернувшись из школы, они несколько часов исследовали парк, а потом поужинали с дядей Джимми, которому Марк представил их накануне. Купа они еще не видели, хотя и слышали о нем от отца; вчера, когда они приехали, Куп был еще в Мексике, а утром, когда он вернулся домой, они уже ушли в школу.

— Теперь я тоже буду жить здесь — я и моя сестра, — добавил Джейсон, с опаской поглядывая на Купа. — Мы переехали сюда из Нью-Йорка.

Он очень боялся, что этот странный мужчина действительно вызовет полицию, и спешил сообщить ему все, что могло как-то объяснить его присутствие на территории поместья. Однако его слова еще больше озадачили Купа.

— Что значит — «будешь жить»? — недоуменно переспросил он. — Уж не хочешь ли ты сказать, что приехал сюда надолго?

Куп уже догадался, что имеет дело с одним из отпрысков Марка. Он смутно припоминал, как Лиз говорила ему, что у одного из жильцов будто бы есть дети, которые могут приехать навестить его, и теперь ему хотелось знать только одно; как долго ему придется терпеть врага на своей территории.

— Насовсем, — объявил Фридмен-младший. — Наша мама в Нью-Йорке решила выйти замуж, и теперь мы будем жить с папой. А ее друга мы терпеть не можем.

При других обстоятельствах Джейсон не стал бы распространяться на эту тему, но Куп выглядел достаточно грозно, чтобы напугать тринадцатилетнего подростка.

— Я думаю, он тоже был от вас не в восторге, — мрачно заметил Куп. — Особенно если вы позволяли себе кататься на скейте по его крыльцу. В общем, так, парень: если я еще раз увижу тебя здесь, я возьму кнут и собственноручно тебя отхлестаю. Ты понял?

— Папа вам не позволит! — обиженно отозвался Джейсон. Он решил, что Куп немного не в своем уме. Правда, Джейсон знал, что Купер Уинслоу — настоящая кинозвезда, однако обещал же он сначала сдать его полиции, а потом выпороть.

— Если вы это сделаете, вас посадят в тюрьму, — дерзко добавил он, но тут же спохватился. — Смотрите, я их даже не поцарапал, — сказал Джейсон, указывая на мраморные ступени. — Если хотите, я могу извиниться…

— Ты мог их поцарапать, — с нажимом сказал Куп и тут же уточнил:

— Значит, вы переехали сюда насовсем?

Это была поистине ужасная новость, и Куп от всей души надеялся, что парень соврал или что-то перепутал.

— Твой отец ничего не говорил мне о вашем приезде, — добавил Куп, с беспокойством косясь в сторону гостевого крыла, словно ожидал увидеть там целую шайку юных Фридменов.

— Из-за этого придурка, маминого ухажера, ему пришлось решать все очень быстро, — сообщил Джейсон. — Мы приехали вчера, а уже сегодня пошли в нашу старую школу, где учились раньше. Моя сестра учится в предпоследнем классе, — добавил он без видимой связи с предыдущим.

— Ты меня очень успокоил, — заметил Куп самым саркастическим тоном. Он никак не мог поверить, что все это происходит с ним. В его гостевом крыле поселятся сразу двое детей? Ну уж нет! Необходимо как-то это предотвратить.

Нужно их выставить, пока они не сожгли дом и ничего не сломали. Интересно, что скажет по этому поводу его адвокат?

— Хорошо, я поговорю с твоим отцом, — произнес Куп. — А пока дай-ка мне это, — добавил он, потянувшись к скейтборду, но Джейсон быстро шагнул назад. Он вовсе не собирался отдавать свой лучший скейт, который привез с собой из Нью-Йорка, даже голливудской звезде.

— Я же ничего не повредил, — снова повторил он. — Если хотите, я могу извиниться. Я же уже говорил, что…

— В основном ты рассказывал мне про приятеля своей матери, — перебил Куп, величественно глядя на парнишку сверху вниз. Он стоял на крыльце на несколько ступенек выше Джейсона, к тому же он был высок ростом и представлял собой весьма внушительное зрелище. Мальчику он казался почти гигантом.

— Мы с сестрой терпеть его не можем. Эдам — настоящая задница, — торопливо напомнил Джейсон.

— Я вам очень сочувствую, но это не значит, что теперь вы можете жить в моем доме. Я этого не потерплю, — решительно сказал Куп. — Передай своему отцу, пусть зайдет ко мне завтра утром. — С этими словами он вернулся в дом, громко хлопнув дверью, а Джейсон со всех ног помчался в гостевое крыло. Там он рассказал отцу о своем столкновении с владельцем особняка, опустив некоторые незначительные подробности.

— Тебе не следовало кататься на скейте на его крыльце, сын, — сказал ему Марк. — Это очень старый дом, ты мог попортить ступеньки.

— Но ведь я же ничего не испортил и извинился! — возмутился Джейсон. — По-моему, этот мистер Уинслоу просто зануда!

— Ничего подобного, — возразил Марк. — Он очень приятный человек, Джейсон, просто он не привык к детям. Не будем раздражать его по пустякам, договорились?

— А он может заставить нас уехать?

— Сомневаюсь. — Марк покачал головой. — Это будет не по закону. Он может потребовать, чтобы мы съехали, только если мы… вы дадите ему достаточно веский повод. Например, что-то сломаете или повредите. — Он припомнил сожженную живую изгородь и слегка покраснел. — Сделай мне одолжение, веди себя прилично. И передай мою просьбу Джессике, хорошо?

«Версаль» очень понравился детям, и Марк надеялся, что они сделают все, что будет от них зависеть, чтобы остаться здесь, с ним. И Джейсон, и Джессика были просто в восторге, когда встретились со своими старыми школьными друзьями; пока сын осваивал мраморное крыльцо Купа, Джесс висела на телефоне, обзванивая всех своих знакомых, а Марк готовил ужин. Все вопросы с Паломой были уже решены; она даже успела познакомиться с детьми, и дети ей понравились. Единственная загвоздка была в Купе.

Марк был уверен, что ни один суд не заставит их переехать на другую квартиру только на том основании, что Куп не любит детей, но портить с ним отношения ему не хотелось.

Оставалось надеяться, что все обойдется.

А Куп был так расстроен случившимся, что, поднявшись в библиотеку, выплеснул шампанское в корзину для бумаг и налил себе изрядную порцию виски. Бросившись в кресло, он позвонил на пейджер Алекс. Она перезвонила ему пять минут спустя и по его голосу мгновенно поняла — что-то случилось.

— Что стряслось? — обеспокоенно спросила она. — У тебя такой голос…

— Мой дом захвачен инопланетянами, — мрачно буркнул Куп. Он был сам на себя не похож, и Алекс встревожилась еще больше.

— Да что с тобой?! — воскликнула она. — О чем ты говоришь?

— Я говорю о детях Марка, — сказал Куп похоронным голосом. — Они приехали из Нью-Йорка. Я, правда, видел только его сына, но и этого вполне достаточно. Этот мальчишка — просто несовершеннолетний правонарушитель, иного слова я не подберу. Я собираюсь позвонить моему адвокату, чтобы он выдворил отсюда этих бандитов, пока они не довели меня до сердечного припадка. — В гневе Куп совершенно забыл, что представил ей Марка и Джимми как гостей, а не как квартирантов. — Можешь себе представить — мальчишка катался по мраморному крыльцу на этой ужасной роликовой доске!

Услышав это, Алекс с облегчением рассмеялась. Она была рада, что ничего страшного не произошло, но голос Купа продолжал звучать так, словно его дом рухнул от землетрясения.

— Боюсь, что выдворить Марка и его детей тебе не удастся, — сказала Алекс. — Существует множество законов, которые защищают родителей с детьми. — Она сочувствовала Купу, но вместе с тем ей было также странно, что он придает такое значение пустякам. Куп не раз давал понять, что терпеть не может детей, но Алекс не думала, что его неприязнь заходит так далеко.