Эллиотт взял меня за руку, так что наши пальцы переплелись, поднес мою руку к губам.

– Спасибо тебе за сегодня. И за это, – сказала я, похлопывая по коробке, в которой лежала рамка.

– Она тебе нравится? – спросил он.

Я кивнула.

– А свой подарок ты получишь завтра.

– Справедливо.

– Это мелочь.

– Тебе не обязательно что-то мне дарить. Когда я снова тебя увижу?

– В полдень? О, боже.

– Что такое?

– Я ничего не приготовила для миссис Мейсон.

– Она не обидится, Кэтрин.

– Но они купили мне подарки.

– Они?

– Мистер Мейсон принес какие-то свертки. О, боже. Я просто ужасный человек. Сегодня мне нужно было что-то для них сделать.

Эллиотт фыркнул.

– Все нормально. Если хочешь, завтра мы можем что-нибудь найти, тогда и преподнесешь им.

– Например?

Он прищурился.

– Не знаю. Придумаем что-нибудь, утро вечера мудренее.

Я чмокнула его в губы, но Эллиотт перехватил мою руку.

– Что? – спросила я, не переставая улыбаться.

Улыбка Эллиотта померкла.

– У меня какое-то плохое предчувствие. Провожу тебя до двери. Я же могу это сделать, да?

Я кивнула.

Эллиотт не стал заглушать двигатель, и мы рука в руке зашагали к крыльцу. Я повернула ручку и толкнула дверь, забибикала сигнализация, но я ввела код, чтобы ее отключить.

– Видишь? Все в порядке, – прошептала я.

– Полагаю, нехорошее предчувствие у меня возникло из-за того, что приходится с тобой расставаться.

– Счастливого Рождества, – сказала я, привставая на цыпочки.

Я чмокнула Эллиотта в губы, помахала рукой и проследила, как он идет к машине. Рождественская ель вся светилась в темноте гостиной, ее мягкое сияние освещало мне путь на кухню. Я запнулась, почувствовав, что наступила на что-то липкое, потом прошла дальше, к выключателю, чтобы зажечь свет. Снаружи зафырчал, отъезжая от дома, «Крайслер», а я щелкнула выключателем.

Мой рот приоткрылся, меня замутило, я в ужасе уставилась на красные брызги и пятна, покрывавшие поверхности кухонных столов, дверь холодильника, вымощенный плиткой пол. Кого-то волокли через кухню, об этом свидетельствовали четыре тонкие полосы, следы от пальцев, оставшиеся на полу, как будто тот, кого тащили, безуспешно пытался зацепиться за что-нибудь. Тело протащили через кладовку-прачечную, а оттуда – в гараж.

Я сглотнула подступившую к горлу желчь, дрожащей рукой закрыла рот. Судя по количеству крови, оставшейся на полу, стенах и мебели, тот, кто все это устроил, не щадил свою жертву.

– Бекка? – позвала я дрожащим голосом. Кашлянула. – Бекка?

Медленно, крадучись я подошла к двери, ведущей в коридор, взялась за дверную ручку; она была липкой от крови, мои пальцы скользили по ней, но в конце концов я кое-как повернула ручку и приоткрыла дверь.

– Бекка? – Я нащупала на стене выключатель и зажгла свет. Лампочки в прямоугольной люстре зажигались не одновременно, одна за другой. Мой желудок подпрыгнул к горлу. Кто-то обмакнул пальцы в натекшую на пол кровь и нарисовал на стенах корявые рисунки. По моим щекам потекли слезы. – Б-бекка?

Я прошла мимо кухни и двери, ведущей в гараж, ощупью проковыляла по коридору, безуспешно ища на стенах выключатели. Наконец мне удалось нащупать один, и я зажгла свет в коридоре. Посмотрела налево: дверь в мою комнату была открыта. Вся правая стена коридора была испачкана кровью, красные следы тянулись от спальни миссис Мейсон.

Я вся дрожала, волоски у меня на руках встали дыбом, и все же я заставила себя подойти к комнате миссис Мейсон. Дверь была открыта нараспашку, внутри темно.

– Миссис Мейсон? – позвала я еле слышным шепотом. Протянула руку, нащупала выключатель, и вспыхнувший свет осветил царивший в комнате кровавый разгром.

На комоде лежала сумочка миссис Мейсон, но я бегом устремилась в ванную, крича:

– Бекка?

В ванной никого не было. Я вернулась к комоду, схватила сумочку, высыпала все ее содержимое на накрытую покрывалом кровать. Мелочь, бумажник, косметика, мобильный. Вцепившись в телефон, я открыла журнал недавних звонков и набрала верхний номер в списке.

– Алло? – прозвучал в трубке озадаченный голос мистера Мейсона.

– Это… Это я, мистер Мейсон. Это Кэтрин.

– Кэтрин? У тебя все в порядке? Что происходит?

– Я только что пришла домой. Я… – Я бросилась к двери комнаты, закрыла ее и заперла. – Я в доме.

– Хорошо. Кэтрин… дай мне поговорить с Беккой.

– Ее здесь нет, – прошептала я дрожащим голосом. – Тут кровь. Повсюду кровь, – у меня перехватило дыхание, слезы потекли потоком.

– Кровь? Кэтрин, передай трубку Бекке. Немедленно.

– Ее здесь нет! Ее нет в доме, а от ее комнаты к гаражу тянется кровавый след!

– Я вешаю трубку, Кэтрин. Сейчас позвоню в полицию. Сиди там, никуда не уходи.

– Нет, не вешайте трубку! Мне страшно!

– Я позвоню в полицию, а потом сразу же тебе перезвоню. Я уже сажусь в машину, приеду через пять минут.

В трубке воцарилась тишина; я прижала телефон к щеке и крепко зажмурилась, чтобы не видеть эту ужасную кровавую сцену.

Я не знала, что делать, поэтому стала считать. Досчитала до десяти, потом до двадцати, затем до ста, досчитала до пятисот. На счете «пятьсот шесть» входная дверь оглушительно хлопнула, так что лампочки на рождественской елке закачались.

– Кэтрин! – взревел мистер Мейсон.

Вдали загудели полицейские сирены.

Я с трудом поднялась на ноги, побежала по коридору, в конце которого меня поймал мистер Мейсон. Я вцепилась в него и разрыдалась.

Он обнял меня и, задыхаясь, спросил:

– Как ты? – Потом закричал: – Бекка?

Я покачала головой, не в силах вымолвить ни слова.

Мистер Мейсон выпустил меня, прошел в кухню и увидел кровавые следы своими глазами. Он побежал в гараж, оттуда – во двор, не переставая звать жену. Наконец он влетел обратно в дом и упал на колени. Посмотрел на свои испачканные в крови ладони.

– Что случилось? – выкрикнул он. – Где она?

– Я не… Я… – я покачала головой и закрыла рот ладонью.

Перед домом миссис Мейсон остановились две полицейские машины. Синие и красные огни замигали, отбрасывая отсветы на стены прихожей, и мягкое сияние рождественской елки померкло на их фоне.

Передо мной опустился на одно колено какой-то полицейский.

– С вами все в порядке, мисс?

Я кивнула.

Второй полицейский остановился в столовой.

– Нам нужно обыскать дом, сэр. Вы должны выйти на улицу.

Мистер Мейсон встал, повернулся на сто восемьдесят градусов и направился к двери, а по пути схватил меня за руку и потянул за собой. На подъездную дорожку перед домом въехала «Скорая», из нее выпрыгнули парамедики. Один из них принес из машины два одеяла, а другой побежал в дом.

– Что ты видела? – спросил мистер Мейсон, накидывая мне на плечи одеяло.

– Я… ничего. Я просто пришла.

– Откуда?

– Эллиотт привез меня из…

– Эллиотт был здесь? – перебил меня мистер Мейсон.

– Он меня подвез. Проводил до двери, но внутрь не заходил.

– Где он сейчас?

– Уехал. Он уехал еще до того, как я включила свет и увидела… Думаете… думаете, это ее кровь?

Мистер Мейсон обнял меня и хрипло пробормотал:

– Господи. Надеюсь, что нет.

Мы стояли возле одной из полицейских машин, а из соседних домов выходили люди и смотрели, как полицейские и медики снуют туда-сюда. Приехала еще одна полицейская машина, потом прибыл детектив Томпсон.

Он глянул на меня, прошел через двор к дому, а из-за огней полицейских машин на его лицо ложились причудливые тени.

– Почему бы вам двоим не посидеть в машине «Скорой помощи»? Там тепло, – предложил один из парамедиков.

– Вы ее нашли? – спросил мистер Мейсон.

Он весь побелел.

Человек покачал головой и сжал губы в тонкую суровую линию.

– Похоже, ее нет в доме.

Мистер Мейсон сделал глубокий вдох и пошел в «Скорую», а я последовала за ним.

– Если ее нет в доме, и ее похитили, она, возможно, еще жива, – бормотал мистер Мейсон.

– Ее пальцы… на полу были следы, как будто она пыталась за что-нибудь уцепиться, – пробормотала я.

– Чтобы остаться в доме. Она боролась. Ну, конечно, она боролась, – нижняя губа мистера Мейсона задрожала, он сжал пальцами переносицу, подавляя рыдание.

Я тронула его за плечо.

– С миссис Мейсон все будет хорошо, полиция ее найдет.

Он кивнул и вытащил из кармана мобильный.

– Хочешь… – он кашлянул. – Хочешь позвонить Эллиотту?

Я пожала плечами, чувствуя, что губы задрожали.

– Я не знаю его номер.

Мистер Мейсон вытер глаза рукавом куртки.

– Ты провела с ним весь день?

– Его мама сейчас в городе. Он был дома целый день, клянусь.

– Эллиотт хороший парень, – мистер Мейсон провел пятерней по волосам. – Нужно позвонить Лорен, но… Господи.

– Лорен – это сестра Бекки?

– Да.

Дверь открылась, и в машину забрался детектив Томпсон. Он уселся рядом со мной и вытащил из кармана ручку и блокнот.

– Кэтрин.

Я кивнула.

– Можешь рассказать, что произошло сегодня вечером?

– Я весь день провела с Эллиоттом, потом вернулась домой. Машина миссис Мейсон стояла в гараже, и я подумала, что она дома. Эллиотт проводил меня до двери, поцеловал на прощание, затем я вошла, прошла через гостиную, столовую и включила свет. Тогда-то я и увидела… повсюду…

Детектив кивнул, записывая что-то в блокнот.

Мистер Мейсон снова кашлянул.

– Кажется, сюда съехались все полицейские нашего городка.

– Да уж, – отозвался Томпсон, не переставая записывать.

– А кто ищет мою жену? – спросил мистер Мейсон.

Томпсон резко поднял голову.

– Что, простите?

– Врач из «Скорой» сказал, что Бекки нет в доме. Кто отправился на ее поиски?

Томпсон прищурился.

– Никто. Никто ее не ищет.