Марина Комарова - Вес твоих аргументов

– А что-то серьёзное? – насторожилась я. – Просто уснула сразу, больно вымоталась.

Первый вопрос проигнорировала принципиально. И, придав себе обеспокоенно-растерянный вид, перевела тему. Врать не хотелось, а рассказывать правду – дудки. Это моё личное дело, в чьей постели я… в смысле, на чьём диване и с кем из коллег общалась ночь напролёт.

– Да нет, слава богу, – отмахнулась она. – Хотела уточнить, всё ли в порядке. А то у тебя вид был – краше в гроб кладут.

Тут же вспомнились слова Лебедева. Кажется, я и правда себе в зеркале кажусь лучше, чем есть на самом деле. Да уж, надо меньше нервничать. А то если так пойдёт дальше, то на каждом шагу начнут приставать с дурацкими вопросами. И это никуда не годится. Учитывая, что впереди рабочая неделя, идиот Загорулин, разборки с «Фемидой», спешный поиск подработки и Никитка…

День прошел немного сумбурно, но в целом нормально. Предпоследняя лекция про нюансы ведения дел между Россией и Украиной оказалась потрясающе интересной. Во всяком случае, мне, знающей родное законодательство и теперь изучающей российское, очень помогло. Осветили некоторые аспекты, на которые я, безусловно, обратила бы внимание, но так же гораздо быстрее и удобнее, чем разбираться самой!

К концу семинара красно-белый автобус «Кимо» развёз всех сотрудников по домам. Анастасия Сергеевна была неразговорчивой и уставшей, но стоило позвонить внучке, как главбух словно помолодела и курлыкала счастливой бабушкой, позабыв обо всем на свете. И даже когда я выходила, только улыбнулась и помахала рукой.

Странным образом, настроение хорошее. Возможно, когда находишься среди довольных жизнью людей, то и сама понимаешь, что можешь радоваться?

Стоило только войти домой, как запиликал мобильник. Я включила свет и, достав из кармана телефон, хмыкнула. Боже, какие люди.

– Однако, здравствуйте, – поприветствовала я, проходя в комнату, чтобы открыть балкон.

Духота в доме царит знатная. Дверь со скрипом поддалась, и тут же внутрь хлынул свежий вечерний воздух.

– И вам не хворать! – весело отозвалась Дианка, и тут же чем-то хрустнула. – Упс. Бусечка имей совесть!

Тут же донесся возмущённый мяв. Кошка Бусинда знает, что в доме все обязаны ей. При этом обязаны всем и сразу. Если бы не она, то, скажите на милость, как бы эти глупые люди могли поклоняться великому кошачьему богу, не имея дома проводницу его милости?

– Знаешь, – задумчиво сказала я, глядя на печальный алоэ, который не мешало бы полить, – последнее время если мне звонят из дома, то обязательно ругаются с котами.

– Да неужто? – притворно удивилась Дианка. – Сара Абрамовна таки не может хоть на чуть-чуть заткнуть своего обожаемого бандита?

– Знаешь, твоя попытка имитации одесского говора ужасна, – я зажала телефон между ухом и плечом, чтобы взять бутылку с отстоянной водой и полить цветок. Эх, всё равно сейчас не до переодевания.

– Да нет, – ни капли не смутилась подруга, – просто ты у нас зануда. А Бусечка – богиня.

Я рассмеялась. Ладно, Бусечка действительно богиня. Тут даже не поспоришь. И вообще разговор складывается весьма неплохо. С Дианкой всегда легко. Словно снимаются боль и тяжесть. После того как подруга укатила к бабуле на побережье, прекратив страдания по бросившему её парню, она сумела перемениться. Из мрачного циника стала… э… энергичным циником! С лёгким флёром безрассудства.

«Мужики никуда не денутся, – говорила Дианка. – Но уж точно не надо рыдать, если мироздание не отсыпало их тебе. Возможно, оно так пытается уберечь твою нервную систему и шашлык в холодильнике».

Она, конечно, лукавила. Но после расставания куда лучше слышать такое, чем стенания о том, что всё мужики гады и «Да как он мог!»

– Ты там вообще как?

– Э-э-э… – многозначительно протянула я, понимая, что… что это вам не главбух «Адаманта», тут не отмажешься.

Ёлки. Дианка – тот человек, от которого нет секретов. Вообще и в принципе. Та, кто поддержит в любую минуту. Не факт, что не вынесет при этом мозг, но поддержит. А уж имея за спиной бабулю и Бусечку, чувствует себя и вовсе до неприличия уверенно.

А ещё грозится приехать в Пермь. И не сказать, что я против. Потому что свои люди всегда должны быть рядом. Оно и землю трясти от северного до южного полюса куда интереснее, когда ты не один!

– Так, а ну-ка выкладывай, – потребовала Дианка. – Я по твоему молчанию уже слышу, что ты куда-то вляпалась.

Когда она начинает говорить таким тоном, это ничего хорошего не предвещает.

Я вернулась в комнату, оставив балконную дверь открытой. Зажгла ночник, села на кровать и дёрнула молнию платья.

– Ты про Никитку? – попыталась перевести разговор.

– Не прикидывайся глупее, чем ты есть на самом деле, – раздражённо велела Дианка. – Про деньги я знаю, в среду переведу часть. Нашла себе клиентов. Так что тут частично уже легче.

– Легче насколько?

– На треть. Выкладывай, кому сказала!

Казнь не отменить. В этот раз аттракцион заело. Я вздохнула.

– Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа в чёрном кружевном белье.

В трубке повисло напряжённо-ожидающее молчание. Где-то на фоне снова мяукнула Бусечка. В этот раз ближе. Я хорошо помню эту черную нахалку, которая терпеть не может, когда любимая хозяйка отвлекается и говорит с кем-то по телефону. Бусечка вечно норовит запрыгнуть на колени и предано смотреть в глаза.

– Ну… – я кое-как стянула платье и откинула его на кровать. – У меня случился жених. Жених – хороший партнер.

– Как неожиданно, – мрачно заметила Дианка, видимо, ожидавшая немного другого. – Партнер у нас половой или деловой?

Вот зараза. Вроде ехидничает, а суть чует.

Я посмотрела на потолок. М-да, тут побелить бы неплохо, а то осыпаться начнет.

– Одновременно по идее, – ответила невозмутимо, понимая, что от избиения телефоном по башке меня спасают исключительно километры расстояния.

В трубке повисла тишина.

Дианка явно обдумывала сказанное. Очень хотелось надеяться, что она сейчас не вспомнит слова, сказанные год назад: «И никаких больше отношений на работе!»

А ведь было. Давно, но было. И тогда зареклась раз и навсегда.

– Кажется, я зря прятала твои любимые грабли. Ты все равно их нашла, – наконец-то изрекла она. – Я права?

Я задумчиво бросила взгляд на поцарапанный золотистый ночник, заливающий комнату тёплым желтоватым светом.

– Не просто нашла, а с размаху влетела в них лбом.

Характеристика, конечно, ещё та, но так близка к правде.

– И… – Дианка закашлялась, – как?

– В его кабинете, – меланхолично ответила я.

Чертовски хочется пироженку.

Вот прямо сейчас.

Дианка издала какой-то маловразумительный звук, но тут же взяла себя в руки и деликатно уточнила:

– А потом?

– А потом в его номере.

– Вавель. Я должна видеть твоё лицо. Делай что хочешь, но я жду тебя в скайпе.

Загорулин вернулся только в понедельник к обеду. Злой, разочарованный в жизни и срывающийся на сотрудниках. Чуть ли не до слёз довёл Иру, которая совершенно не понимала, чем провинилась перед шефом. Отчитал производственников и наорал на коммерсантов. Пытавшегося держать ответ начальника снабжения не захотел и слушать. Напоролся, правда, на скалу в лице Анастасии Сергеевны и немного поубавил пыл. Всё же главбух знала, что сказать и как сказать. А поскольку финансовый вопрос святое, то Загорулину приходилось прислушиваться.

Правда, стоило ей только выйти, как наступила моя очередь. Настроенная достаточно философски, я вошла в кабинет шефа. Загорулин что-то громко выстукивал на клавиатуре.

«Ишь, какая деловая переписка, – отметила я про себя, – как бы Сергею не пришлось потом приклеивать кнопки»

– Садись, не стой столбом, – бросил Загорулин, не отрывая взгляда от монитора.

Какое дивное приглашение. Но лучше не спорить, себе потом будет дороже. И думать не про вредного шефа, а про новое платье, которое я обязательно куплю после работы. Как раз мой цвет, размер и там ещё изумительная брошка.

Тут же лучше вообще не особо вникать в то, что сейчас можно будет услышать. Куда полезнее поразмышлять над составлением письма для физического лица Медовикова Владимира Дмитриевича, прямо с утра позвонившего и сообщившего о желании нанять меня для помощи в одном разбирательстве с подрядчиком. Видимо, господь сжалился и решил подкинуть подработку в достаточно короткий срок. Я уже успела прикинуть, что отведённого срока должно хватить, и сумма, которую скоро переведёт Дианка, как раз покроет остающуюся дыру. Всё должно получиться. Вот только Загорулин…

– Как семинар? – спросил тот, словно что-то почувствовал.

– Всё прошло хорошо, – с непроницаемым лицом ответила я, хотя стало немного жарковато.

О да, хорошо. Настолько хорошо, что по приезду домой обнаружила в кармане визитку с телефонами Лебедева Глеба. Но при этом кроме рабочего там был ещё один. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться – личный. Гладкий прямоугольник, зелено-золотой, с эмблемой «Фемиды». И едва уловимо от него пахло хвойной горечью, можжевеловой такой. Прямо как кожа Лебедева. И не стоило думать, как трусливо хотелось немедленно набрать номер и спросить, когда можно прийти в отдел кадров? Загорулин всё равно не оставит меня в покое.

Конечно, всё это из разряда фантазий. Лебедев, может, и был серьёзен, но я не собиралась никуда сбегать. Пусть и на работу теперь идти хотелось не очень. Где-то глубоко пробудилось очень нехорошее чувство, что ситуация будет только усугубляться.

– Вынесли ли вы что-то полезное? – снова спросил Загорулин, наконец-то отправив письмо, и посмотрел на меня.

Охо-хо, а глаза-то красные. Да и весь какой-то нервно-дёрганный. Неужто юная нимфа бортанула, найдя себе кого-то попривлекательнее?

– Да, – кратко ответила я. А что распространяться?