«Он лет десять не давал интервью, и не очень понятно, почему решил нарушить молчание. Хотя подобное поведение свойственно таким людям: им то хочется спрятать накопленные сокровища, то, наоборот, продемонстрировать их миру… Будь внимательна, подготовь вопросы, после обеда их обсудим. Статья обещает стать громкой… надо постараться вытянуть из Мелихова как можно больше… Он ждет тебя завтра в десять утра. Желаю удачи. И… я знаю, ты не подведешь».

Выслушав все наставления Горина, Катя торопливо направилась к своему столу, но на полпути притормозила и пошла медленнее. Нужно немного отодвинуть тот момент, когда она отыщет в недрах Интернета фотографию Мелихова и внимательно изучит его внешность. Сейчас душа слишком волнуется, а лучше бы сохранять спокойствие, чтобы черновой план интервью получился весомым и продуманным и не напоминал словесный винегрет.

«Винегрет Горина разочарует». Улыбнувшись мыслям, Катя села за стол, чуть придвинула к себе ноутбук и быстро набрала в строке поиска «коллекционер антиквариата Мелихов».

– Как его зовут? Не помню… – тихо произнесла она и вопросительно приподняла бровь.

Экран моргнул, и пестрые фотографии выстроились в ряд, охотно предлагая цветную и черно-белую правду. Не веря глазам, Катя замерла, а затем медленно передвинула стрелку мыши вправо, выбирая довольно крупный портрет. Щелк – и портрет занял почти весь экран.

Она хорошо помнила этот открытый лоб, тяжелые брови, сосредоточенный и немного едкий взгляд карих глаз, крупный нос, волевой подбородок… И хорошо помнилась аура этого непростого человека – весомая, выразительная и, пожалуй, загадочная. Необременительная встреча: слова, взгляды, движения… Все стало тяжелее, четче, будто вдруг неведомый художник обвел контуры и добавил штрихи. Не тогда, на аукционе, а сейчас Катя сложила все пазлы знакомства и получила пусть пока еще недорисованную картину, но уже рассказывающую о многом.

«Всему найдется объяснение, Катя. Возможно, вы здесь главный персонаж, без которого не поднимут и не опустят занавес. Как известно, пути Господни неисповедимы».

– Неисповедимы, – согласилась Катя и добавила: – Федор Дмитриевич, здравствуйте.

* * *

День и вечер ушли на поиски информации. Ее оказалось не так уж и много: в основном общие слова, хроника участия в выставках, перечень предметов различных коллекций, немного о путешествиях Мелихова, чуть-чуть о его привычках и совсем ничего о семье. Он даже жил не в квартире или собственном доме, а занимал этаж в одном из своих отелей на «Парке культуры». В отеле «Тасман». На некоторых фотографиях рядом с Федором Дмитриевичем Катя видела Андрея, это было приятно и вызывало улыбку. В его взгляде присутствовала легкость, и в глазах читалось: «Не волнуйся, это всего лишь интервью, и ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь».

Времени на подготовку было совсем мало, Горин, конечно, помог, но к таким интервью лучше готовиться за неделю. Как мало она знает о Мелихове, а это огромный минус.

«Эх, дня три бы еще…» Катя распахнула дверцы шкафа и сразу приняла решение надеть простую и удобную одежду. Подойдут брюки из мягкой ткани, удлиненная рубашка… Каблук? Средний. Проведя рукой по вешалкам, Катя замерла, пытаясь вспомнить каждое слово Мелихова, сказанное на аукционе. Если б она тогда знала… Интересно, в какой момент Федор Дмитриевич принял решение довериться именно ей?.. «Я задам ему этот вопрос, если будет подходящий момент».

Поднимаясь по ступенькам отеля «Тасман», Катя еле сдерживала улыбку, приятное волнение и любопытство подталкивали вперед, обещая то самое долгожданное приключение. Особо представляться не пришлось, стройная девушка, одетая парадно (белый верх, темный низ), попросила следовать за ней и сразу направилась к лифту. Катя торопливо изучала обстановку, фокусируя взгляд то на глубоких кожаных креслах, то на огромном аквариуме с нарисованными пучеглазыми рыбами, то на узких ярких витражах, излучающих теплый зеленый свет, то на небольшой галерее маленьких глиняных статуэток, в которых не сразу угадывались фигуры людей, то на люстрах, напоминающих огромные артишоки… Только очень талантливый человек мог соединить все детали интерьера так, чтобы получилась подобная красота – густая, точно карамель, затягивающая в свою почти гипнотическую воронку.

«Безусловно, помогал дизайнер, но последнее слово было за Федором Дмитриевичем», – подумала Катя, собираясь шагнуть в мир загадочного коллекционера.

Мелихов жил на последнем этаже, и, чтобы здесь открылись дверцы лифта, нужно было воспользоваться специальной картой-ключом, что и сделала сопровождающая девушка. Далее следовала стеклянная матовая черно-фиолетовая дверь, которая, как предположила Катя, заблокирована намертво, если Мелихов не встречает гостей. Такого толстого стекла она, пожалуй, никогда не видела. Сколько весит эта конструкция?

– Федор Дмитриевич ожидает вас в кабинете, пожалуйста, пройдите прямо по коридору, затем сверните направо. Вторая дверь, – с вежливой улыбкой произнесла девушка и кивнула, прощаясь. Она не собиралась провожать гостью до нужной двери, и, похоже, ей сказали поступить именно так. Катя не сомневалась, что в этих стенах, как в хорошем театре, все происходит только по воле главного режиссера.

Торопиться не хотелось, наоборот, шаг замедлялся, а взгляд продолжал скользить то вправо, то влево. Уловив в душе подрагивающее беспокойство, Катя даже обрадовалась: оно обострило, усилило чувства. «Значит, здесь он живет… Многокомнатная квартира, занимающая целый этаж… Сколько комнат? Двадцать? Тридцать? Большие, маленькие, темные, светлые…» Но пока получалось только гадать, правда, возможно, всплывет позже, если удастся прогуляться по этажу.

На личной территории Мелихова царила иная атмосфера, более сдержанная и строгая. Ничего лишнего, кругом темное дерево, серые с черными прожилками полы и стандартный белый потолок, никаких побрякушек, вдоль стен – одинокие диваны и кресла, напоминающие огромных сторожевых псов породы английский мастиф. Около кабинета Катя остановилась, вдохнула, выдохнула, автоматически убрала съехавшую на глаза прядь, задалась вопросом: стучаться или нет, и решительно нажала на ручку двери.

– Добрый день, – ровно произнесла она, глядя в спину Федору Дмитриевичу Мелихову. Он стоял около окна, и, к сожалению, увидеть выражение его лица не получилось.

Резко обернувшись, Мелихов быстро посмотрел на настенные часы и ответил спокойно, без тени каких-либо эмоций:

– Добрый день. Вы не опоздали ни на минуту, а я люблю и ценю точность во всем. Прошу, присаживайтесь, – он указал на кресло и, не дожидаясь реакции Кати, устроился за письменным столом. – Как добрались?

– На метро, – просто ответила она, понимая, что дежурный вопрос был о другом. Все в порядке, доехала без происшествий, погода прекрасная… С чего еще принято начинать разговор? Катя попыталась уловить настроение Мелихова и поняла: ничто не тревожит душу этого человека, всего лишь еще одна деловая встреча, вот и все. На пару секунд она даже почувствовала себя пешкой на клетчатом поле чужой игры, но доверяют ли пешкам свои сокровища и тайны известные коллекционеры?

«Пожалуй, нет, – мысленно подчеркнула Катя и села в предложенное кресло. – Федор Дмитриевич, я готова шагнуть в вашу жизнь. Давайте приступим к делу».

И все же хотелось, чтобы Мелихов повел себя иначе, сделал чуть тише деловой тон и рассказал, почему выбрал именно ее. Потому что адекватная журналистка оказалась под рукой в нужное время? Но неужели у столь известного человека нет знакомых представителей прессы, да еще рангом повыше? Наклонив голову набок, Катя попыталась быстро перечислить свои плюсы, но сбилась и сдержала улыбку. Какой в этом смысл? Такие люди, как Мелихов, не всегда действуют по общепринятой логике, у них свои «тоннели» в голове.

– Отлично, – подытожил Федор Дмитриевич, чтобы закончить вежливую часть разговора. На его лице появилась задумчивость, которая немного добавила возраста (теперь Катя знала, что Мелихову сорок три года). – Наверное, вас несколько удивило мое приглашение, признаться, я принял решение в считаные секунды. Знаете почему? – Он сдержанно улыбнулся. – Чтобы не передумать. Не люблю навязчивых представителей прессы, но иногда нужно давать многостраничные интервью, и к тому же я готовлю осеннюю выставку. Пусть журналюги поменьше ко мне пристают и занимаются перепечаткой вашей статьи. Считаю, мы удачно встретились на аукционе. Вы приятный человек, Катя, и, пожалуй, будет не сложно поведать вам некоторые эпизоды моей жизни.

– Спасибо за доверие.

– В вашем голосе не чувствуется иронии, а в подобной ситуации вы вполне имеете на нее право. Нам с вами приходится знакомиться второй раз.

– Федор Дмитриевич, я бы хотела сразу задать организационные вопросы, – нарочно сменила тему Катя, лишая Мелихова возможности подчеркнуть свою значимость. Он же понимает, насколько важно для нее это интервью, он слишком весомая персона. – Как много вы готовы рассказать? Хотите ли вы обозначить темы заранее: о чем можно спрашивать, а о чем лучше не стоит? И главное – сколько у меня времени? Если вы намерены дать большое интервью, то за один день мы не управимся.

«Согласитесь хотя бы на два…»

– Один день? Нет. – Федор Дмитриевич покачал головой и внимательно посмотрел на Катю, будто желал уловить все оттенки ее последующей реакции. – Неделя минимум, и вы должны сегодня же переехать в этот отель. Совершенно не нужно тратить драгоценные часы на дорогу, и к тому же вам необходимо вдохновение. А в этих стенах его предостаточно, лежит практически на каждой полке. Катя, у меня к вам большая просьба – называйте меня просто по имени, ни к чему добавлять нашему общению подчеркнутой официальности, этого добра мне и так хватает. Договорились?

Слова Мелихов произнес без пауз, с определенной долей небрежности, но показалось, будто от каждой фразы отскочило гулкое дребезжащее эхо. Неделя минимум… Неделя! Переехать в отель?.. Жить здесь? «Пожалуй, я смогу называть вас по имени. Конечно, придется привыкать, но это не трагедия…» Мысли смешались, и Катя нарочно отодвинула подальше предложение о переезде, еще минуту назад она даже не предполагала, что такое возможно. Да, нужно дать ответ, но сначала желательно сделать вдох и выдох, чтобы впитать разом все новости и ответить спокойно и правильно. Жаль, здесь нет Андрея, было бы намного проще общаться: его фразы легки, а в глазах – внимание и добрый свет. Впрочем, Мелихов сейчас тоже очень внимателен.