Юлия Климова - Ветер подскажет имя

«Господи, забери у меня память о том, что совершил этот человек. Пусть я забуду яблоневый сад…»

Но прошлое не собиралось уходить, мягко ступая по протертому ковру, оно было свежо и еще хранило дурной запах слизких луж, холод снега, лед ручья и отдаленный лай собак.

Утром Геда собрала Сашу в дорогу, недовольство не сходило с лица старой цыганки. Она ворчала, гремела посудой, доставала из сундука то один шерстяной платок, то другой, прислушивалась к дороге и качала головой.

– Если бы ты не была такой тощей и маленькой, я бы дала тебе в два раза больше еды, но мешок моего сына тебе не дотащить. Почему Янко не едет? Лучше бы тебе уже убраться отсюда. Лошадь у него хорошая, сильная, двоих довезет. Доберешься до города, напиши мне пару слов, мол, жива и здорова.

– А как я напишу… То есть как письмо доберется до тебя?

– Знамо как. Почтой цыганской. Встретишь цыгана на улице и отдай. Скажи для Геды, которая живет одна на развилке двух дорог. Письмо и придет.

– И все? – изумилась Саша.

– Да.

– Я тогда еще скажу, что твой дом между двумя имениями. Слева – Семеновское, справа – Михалево.

– Вернее цыганской почты ничего нет, не сомневайся.

Янко приехал ближе к полудню. Он оказался крепким бородатым мужчиной лет сорока пяти. Его красивая гнедая лошадь действительно производила впечатление мощной и выносливой, Саша с трудом могла представить, как взбирается на нее. Геда отвела сына в сторону и долго с ним разговаривала, изредка сверкая глазами в сторону леса. Ветерок трепал ее непокрытые волосы, и создавалось впечатление, что это не пряди, а крылья совы или филина – серые, с редкими коричнево-черными рябыми пятнами.

– Пожалуйста, дай мне что-нибудь на память о тебе. Простую безделицу или платок, – попросила Саша, когда Геда положила дорожный мешок на край стола.

Старая цыганка подошла к сундуку, открыла тяжелую крышку, достала небольшой красный платок и выпрямилась, морщась от боли в пояснице.

– Не хочу, чтобы он пригодился тебе для слез, – сказала она, взяла нож, ловко надрезала край, а затем разорвала на две части. Одну сунула в карман вязаной кофты, а другую протянула Саше. – Сохрани тебя Господь. Янко, пора!

Лошадь стойко приняла двух седоков, и сын Геды благодарно похлопал ее по шее. Еще немного, и позади останется лес с ручьем, яблоневый сад, Яков Петрович Стрыгин, а впереди будет… К сожалению или к счастью, Саша не знала, какая судьба ей уготована.

– И помни, – напоследок сказала Геда, – на людей нельзя смотреть как на медный поднос: тот блестит, а этот нет… Ты тряпку-то возьми и отмой. Отмой землю и ржавчину соскобли, не жалей ноготков. Правда никогда сверху не лежит и даром не достается.

– Хорошо, я обязательно запомню, – пообещала Саша и закусила губу, сдерживая слезы прощания.

К завтраку Катя подготовила в основном нейтральные вопросы, задавать каверзные пока не пришло время. Мысленно она то отдаляла, то приближала встречу с Мелиховым и непрерывно представляла, как заглядывает ему в глаза и находит в них подтверждение своим предположениям.

«Или это уже не предположения, а уверенность?»

Какие чувства сейчас испытывает Мелихов? Он дал возможность сделать вдох, выдох и теперь ожидает результата: захочется ли журналистке Екатерине Щербаковой отдать корабль немедленно или ей потребуются дни на раздумья? Хотя не отдать, а продать. Безусловно, Федор предложит хорошую цену, от которой обычно не отказываются.

Деньги… Для Кати всегда было важным восстановить дачный дом бабушки и дедушки. Хотелось целиком и полностью привести участок в порядок, в знак благодарности за доброту, щедро подаренную самыми близкими людьми. Это место слишком дорого сердцу, оно хранит много теплых воспоминаний… Да, вот только на участок деньги и нужны, а на остальное вполне получается заработать своими силами.

В отель Катя взяла не слишком много вещей и теперь пожалела об этом: в стенах «Тасмана» хотелось выглядеть хорошо и уверенно. Одежда для презентации, платье для ужина… Кто знает, что будет завтра, какие еще мероприятия организует Федор Мелихов? Но ехать домой и паковать сумку желания не было, да и душа требовала обновок. Почему бы не пройтись по магазинам, не побаловать себя покупками, не помечтать и не расслабиться?

«Прогуляюсь после завтрака».

Поднявшись на последний этаж в сопровождении девушки-администратора, Катя зашла на территорию Мелихова и сразу направилась в столовую. Ее встретил стол, застеленный бежевой скатертью, круассаны в плетеной корзинке, вазочки с медом и вареньем, белый пузатый чайник, большие и по виду тяжелые белоснежные тарелки. Через пару секунд за спиной раздался еле слышный шорох, и Катя, мысленно посчитав: «Раз, два, три…», развернулась и встретила именно тот взгляд, о котором думала еще со вчерашнего дня. Карие глаза Федора Мелихова перечеркивали возможность какой бы то ни было случайности, они обжигали и одновременно обдавали холодом.

– Доброе утро, Катя. Надеюсь, вы голодны. Сейчас принесут омлет, и у нас будет отменный завтрак.

– Доброе утро, – ответила она, подходя к столу. – Омлет я люблю, особенно с сыром.

– Значит, будет с сыром.

Эту минуту Кате хотелось бы сохранить в памяти. Она не помнила, когда еще сердце билось так сильно, и мысли, наталкиваясь друг на друга, неслись дальше, не давая возможности ухватить их. Внешнее спокойствие давалось нелегко, в воздухе звенела всего одна фраза: «Я знаю, что вы знаете…», но при этом душа горела от тайны и ожидания продолжения.

В уголках глаз у Мелихова собрались морщины, он щурился. Но сжатые губы не показывали нетерпения и недовольства – на них застыла полуулыбка.

– Присаживайтесь и начинайте мучить меня вопросами, – сказал он, отодвигая стул для Кати. – Я налью вам чаю.

– Вы не против, я включу диктофон?

– Против, – теперь Мелихов улыбнулся явно. – Но я догадывался, что меня ждет, когда приглашал журналиста. Будьте добры, включайте, постараюсь поменьше говорить глупостей. – Он усмехнулся. – Вчера, обещая вам целый день для интервью, я лукавил. Андрей наверняка вам уже рассказал, что сегодня у нас достаточно много дел. В три, после обеда, начнется презентация, ближе к девяти – ужин. Хорошо, если управимся к утру.

– Для меня это большой плюс, я смогу понаблюдать за вашей работой и жизнью.

– С завтрашнего дня начнутся конференции, расписание вам обязательно принесут. – Мелихов поставил сахарницу ближе к Кате. – Лучше отдохните сегодня за ужином, иногда нужно время, чтобы остановиться, расслабиться, подумать о чем-нибудь прекрасном.

«Например, о „Полтаве“. Разве корабль Матвея Глинникова не красив?» – прочитала Катя на лице Мелихова, и их взгляды вновь встретились.

«Корабль? Вы о чем?»

«Он же у вас дома, не так ли?»

Принесли омлет с овощами и сыром, и это развеяло напряжение, но Катя не могла отделаться от мысли, что Мелихов пытается просканировать ее мысли и найти ответы на свои вопросы. Он не просто смотрел, он выжидал, отсчитывал минуты и… получал удовольствие от происходящего. На миг Катя почувствовала себя экспонатом одной из коллекции, и рядом на черном бархате лежит поясняющая карточка: «Екатерина Алексеевна Щербакова, двадцать девять лет. Она надеялась победить».

– Как давно вы начали коллекционировать? Вы помните ту первую вещь, которая поразила вас?

– Да, и это была обыкновенная солонка моей прабабки. Поверьте, ничего особенного. Но я смотрел на нее часами и пытался угадать, сколько соли в ней побывало и какие еще люди ею пользовались. Они завтракали, обедали или ужинали, брали щепотку соли и говорили о чем-то своем… Мне казалось, еще немного, и я услышу голоса и даже смогу ответить. Как видите, коллекционирование – это серьезное психическое заболевание, и против него нет прививки. – Федор улыбнулся. – Первая коллекция у меня появилась около пятнадцати лет назад, когда я начал неплохо зарабатывать.

– Вы считаете себя счастливым человеком? – спросила Катя и сделала глоток чая. Это сложный вопрос, и ей приходилось задавать его многим. Кто-то избегал ответа, уводя разговор в другое русло, кто-то спрашивал: «А вы?» – и начинал наигранно смеяться, кто-то пускался в рассуждения об оптимизме, а кто-то сразу жаловался на жизнь.

– В данную минуту – да, – спокойно ответил Федор и, посмотрев на Катю, со значением добавил: – Потому что знаю, чего хочу.

Русский линейный корабль четвертого ранга «Полтава» подставил паруса сильному свежему ветру, и они нетерпеливо надулись, мечтая о новых путешествиях и сражениях. Флаги затрепетали, впитывая соленый воздух, тяжелые пушки поймали беспокойные блики солнца, щит с изображением двуглавого орла блеснул, и волны Балтийского моря вспенились… Катя моргнула, и картинка исчезла, оставив после себя подрагивающее волнение в груди. Мелихов неотрывно смотрел на гостью, и следующий вопрос прозвучал неожиданно, его не было в блокноте.

– Бывали случаи, когда вы не получали желаемого?

– Не получал сразу? Бывали. Но я всегда знал, что корабль удачи приплывет ко мне позже. Обязательно.

«Корабль удачи…» – мысленно повторила Катя, выделяя первое слово.

– Вы говорили, что вас интересуют истории, связанные с теми или иными артефактами. Как вы получаете эту информацию? На изучение правды и вымысла обычно тратится огромное количество времени. На вас работает команда?

– И «да» и «нет». В каких-то случаях я озадачиваю подчиненных, в каких-то делаю запросы историкам, а где-то рою землю сам, и, если бы вы только знали, как приятно докапываться до истины. Мне это нравится, я не хотел бы лишать себя библиотечной пыли, шелеста страниц, томительных часов, проведенных за ноутбуком, перелетов на другой конец света, интересных встреч и даже споров.

– Вы часто продаете предметы своих коллекций? Бывает, что та или иная вещь надоедает? Или просто перестает быть значимой для вас.