Иван обнял ее, прижал к себе. Возможно, даже сильнее, чем следовало бы — все-таки они всего лишь друзья. Хотя Иван явно рассчитывал на большее. Но Вероника отпустила ситуацию. Пусть все будет так, как есть. Алексу она не нужна, зато Иван хочет быть с ней. Так пусть он и будет. Стало хорошо от подобных все упрощающих мыслей, от легкого головокружения, от горячей близости Ивана. Вероника прильнула к нему, ощущая, как он нежно гладит ее теплой ладонью по спине.

Дискотека плавно перетекла на улицу, где уже начинало темнеть. Но сгущающиеся сумерки все еще хранили в себе жар летнего июльского дня. Иван принес выпить чего-то освежающего. Кажется, это была кола. Они опять танцевали. Сначала медленный танец, где Иван снова обнимал ее, только на этот раз еще более смело. Вероника даже почувствовала его руку под майкой у себя на спине. Она негодующе дернулась, и его показавшиеся ей наглыми поползновения прекратились. Потом были динамичные танцы в толпе молодежи. Но и во время них Иван не оставлял ее, брал за руку, постоянно прикасался к ней. И она не могла сказать, что это было ей неприятно. Несколько раз она натыкалась глазами на Алекса. Пару раз они даже встретились взглядами. Не то, чтобы она специально искала его, но он был здесь, так что… В груди что-то сжималось, становилось больно, но Вероника тут же гасила эту боль, не давая ей разгореться и обжечь. Он сам так захотел. Это его выбор. «Ну и пусть! И я буду делать так, как хочу!» — решила для себя Вероника.

Через какое-то время Иван отвел ее к беседке, уютно расположившейся в глубине сада. Она была пуста.

— Давай немного передохнем здесь, — предложил он. — Ты, должно быть, устала, ведь уже поздно.

Они сели на скамейку. Вероника, и правда, устала. Она любила танцевать и редко уставала от танцев, но сейчас у нее кружилась и немного болела голова. Состояние опьянения, даже приятное сначала, отчего-то никак не проходило. Может, с непривычки. Мысли путались, подташнивало. И хотелось домой, в постель. Иван придвинулся к ней совсем близко, обхватил рукой за спину и притянул к себе. Вероника почувствовала его дыхание на своем лице. Пахнуло алкоголем и колой, а еще сигаретным дымом — Иван недавно начал курить. Вероника хотела отвернуться, но Иван прижал свои губы к ее губам. Было влажно, горячо и липко. Вероника дернулась, чтобы освободиться, но он не отпускал ее. И снова она почувствовала его руку под своей майкой на спине. Только в этот раз он был более настойчив, и когда Вероника попыталась выкрутиться из его объятий, усилил хватку.

— Пусти, дурак! — кое-как на мгновение высвободив губы, вскрикнула Вероника, но парень вновь накрыл ее рот своим, крепко придерживая ее голову рукой. Вероника в панике начала отталкивать его.

— Иван, пусти!

— Дуреха, мы же просто целуемся! Ну чего ты дергаешься! Не целовалась, наверное, никогда?

Он снова хотел впиться ей в губы, но Вероника смогла увернуться. Она зажмурилась, со страхом ожидая очередного натиска, но его не последовало. Какая-то неведомая сила вдруг оторвала Ивана от нее. И в следующий миг послышался знакомый голос:

— Ты, козел! Совсем что ли с катушек съехал?! Не хочет девчонка с тобой целоваться! Не ясно? Более популярно объяснить?!

Вероника перестала жмуриться, широко распахнув глаза. Рядом со скамейкой, заслоняя собой проход в беседку, стоял Алекс и держал за шиворот, брыкающегося Ивана.

— Это моя девчонка, и мы с ней сами разберемся, что делать! Какого черта ты не в свои дела лезешь, урод?! — прошипел Иван.

— Я вижу, какие у тебя тут дела! Сначала напоил, а теперь по кустам обниматься?!

— Не поил я ее! Она сама!

— Ладно, не заливай! Видел, как ты коньяк в колу подмешивал. Убирайся, пока цел! — Алекс швырнул Ивана в сторону выхода. Тот вылетел из беседки, упав на дорожку.

— Урод! Ублюдок! — зло ругаясь, Иван поднялся и побежал к дому. Видимо, связываться с Алексом ему не хотелось.

— С тобой все в порядке, Ника? — Алекс подошел и сел рядом.

— Да… — сердце бешено колотилось, голова кружилась и нестерпимо мутило. С ней было совсем не все в порядке. — Мне плохо, меня сейчас стошнит. — И Вероника вскочив, едва успела перегнуться через край беседки.

А потом минут пять она приходила в себя, жутко смущаясь и никак не решаясь поднять глаза на Алекса. А он помог справиться с упаковкой влажных салфеток, которые она с трудом отыскала в своем рюкзаке, и терпеливо сидел рядом, слегка поддерживая ее. Вероника всем своим существом чувствовала, как он смотрит на нее, и от этого еще больше смущалась. Вдруг он спросил:

— Тебе нравится Иван?

Вероника вскинула на него глаза. Он глядел на нее в упор.

— Я… я не знаю… Наверное… — Она вспомнила их поцелуй. Это был не тот первый поцелуй, о котором мечтают все девочки. Ей было противно. — Наверное… нет…

И у нее потекли слезы. Это было неожиданно, и, должно быть, очень глупо. Но она ничего не могла с собой поделать. Мысли путались, все еще немного мутило, голова болела, она чувствовала себя разбитой и опустошенной. Алекс осторожно прикоснулся ладонями к ее лицу и вытер потекшие из глаз соленые струйки. Его ладони были немного шершавыми и теплыми. А потом он тихонько привлек Веронику к себе. Она не сопротивлялась. Уткнувшись головой ему в грудь, она ощутила спокойствие, и даже дурнота стала отступать. Вероника так хотела, чтобы Алекс подошел к ней, уделил ей свое внимание, и вот, это произошло. И ей уже ничего не было нужно. Она так устала. Закрыв глаза, Вероника почувствовала его теплую ладонь на своем затылке и его горячее дыхание в волосах, как тогда во время танца.

— Ника, я сейчас уезжаю. Хочешь, отвезу тебя домой?

Вероника кивнула.

— Да, хочу…


… Какое-то время трясло, пока они ехали по грунтовой дороге, выезжая из дачного поселка, потом дорога стала ровной. Вероника прикрыла глаза. Общее состояние улучшилось, но по всему телу была разлита усталость. Хотелось спать.

— Усни. Ехать не меньше часа, — услышала она совсем близко голос Алекса. Он сидел слева от нее на водительском сидении.

Вероника немного удивляло это состояние покоя, которое охватило ее рядом с Алексом. Может, это все опьянение и его последствия? Но ей все же казалось, что дело именно в присутствии Алекса. Он уже несколько раз выручал ее из затруднительных и порой глупых ситуаций. Он был, словно ангел-хранитель. Она доверяла ему. Ничего, кроме хорошего, он для нее не делал. А его отношение к ней… Может, он считает, что все в порядке? Он же не игнорирует ее, приветствует всегда, а все остальное — лишь ее собственные фантазии… С этими мыслями Вероника задремала, погрузившись в удивительно спокойный сон.

Когда она проснулась, уже светало. Машина стояла. Алекса не было. Вероника с тревогой огляделась. Вокруг поля. Автомобиль прижимался к обочине дороги. Что-нибудь произошло? Вероника обнаружила, что она заботливо укрыта своей курткой, а на ногах теплый плед. Что-то звякнуло. И в окне, со стороны водительского места Вероника увидела фигуру Алекса, который вынырнул откуда-то снизу. Он тихонько приоткрыл дверцу.

— Привет! Проснулась? Я тебя, наверное, разбудил?

На Алексе была рабочая замызганная одежда, руки в чем-то черном, должно быть, в машинном масле. Он вытирал их тряпкой.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Вероника.

— Да, машина на середине дороги заглохла. Она же не новая. Так что, иногда барахлит и приходится чинить. Сейчас попробую завести. Надеюсь, поедет.

— А ты что, сам машину чинишь?

— Да. Отец после развода оставил гараж и старую машину, на которой, кажется, еще мой дед ездил. Она была не на ходу, а вот посмотреть, как все устроено, можно. Так что я большую свободную часть времени в гараже торчал. Да и механик знакомый во дворе был, дядя Паша. Может, знаешь?

Вероника пожала плечами и помотала головой.

— Я у него многому научился. Так что теперь и сам кое-что могу.

Вероника с восхищением смотрела на Алекса, пока тот заводил машину. Он, и в самом деле, такой взрослый. Не только по возрасту, но и по тому, как себя ведет, по своим интересам… Мотор загудел.

— Ну вот, кажется, готово! — довольно воскликнул Алекс.

Вероника достала сотовый, глянула на часы. Время было три часа утра. А они выехали, где-то в половине двенадцатого ночи. Получается Алекс три часа чинил машину, а она все это время спала.

— Ты, наверное, устал?

— Да ничего. Есть, правда, хочется. Я пару банок с пепси захватил и бутерброды с колбасой. Будешь?

Вероника взглянула на него, изумляясь его хозяйственности и предусмотрительности. И тут увидела уже поджившую, но все еще заметную большую ссадину на щеке, на которую почему-то раньше не обратила внимания.

— Где это ты так? — спросила она, кивнув головой в сторону отметины.

— Да… подрался с одним типом…

Вероника тут же припомнила драку в подъезде недели две с половиной назад. Должно быть, он заработал ее тогда. Осадок от этого происшествия остался у нее на душе.

— А ты часто дерешься?

— Нет. Без надобности не дерусь. Только в крайних случаях.

— А тогда был крайний?

— Думаю, да, — отчего-то Алекс опустил глаза. — Просто при мне оскорбили близкого мне человека. А брать своих слов назад и извиняться не стали. Поэтому… Прямо, какой-то допрос с пристрастием. — Он поднял глаза и с улыбкой взглянул на Веронику. — Тебе это так интересно?

— Просто, не люблю, когда дерутся. Люди должны стараться решать все мирным путем. Ведь можно же как-то договориться…

— Не всегда… Ладно, сделанного не изменишь. Давай, лучше поедим.

И Алекс полез на заднее сидение за пакетом, в котором лежали бутерброды и пепси. И Вероника поняла, что жутко хочет есть.

… Они с аппетитом перекусили, сидя на расстеленном Алексом пледе у края горохового поля, слушая, как звонко поют птицы, и радуясь еще не начавшему безжалостно печь, ласковому утреннему солнышку.