– Тебя, восемнадцатилетнюю девчонку, пустили в другую страну из-за авторитета семьи, ты это понимаешь? Дочь бизнесмена обязательно вернется домой, ей незачем становиться нелегальной иммигранткой.

– Да, – отрешено кивнула Ари.

– И через пару месяцев придется вернуться.

– Да, – повторила она, не поднимая глаз. – Если только…

– Что? – Желание узнать продолжение граничило с раздражением.

– Вдруг ты захочешь, чтобы я осталась? Не могу я вернуться.

– Почему? – я напрягся. – Разве ты приехала не только на концерт? Разве не собиралась уехать после того, как он кончится, и передумала, потому что я остался в городе?

Ари вскинула бровь, сосредоточив внимание на поверхности стола.

– Идеальный фасад не всегда означает идеальный дом. Ну, ты понимаешь…

– Не очень, если честно.

Я не понимал, но в голове промелькнула мысль: «Я не хочу отпускать ее». Заботиться о Аристель было бы приятно. Таким девушкам необходима защита, пусть я пока не знаю, от чего.

– Моя семья дружная, – попытался объяснить я. – Мне сложно представить, что могло заставить тебя, дочь из полной богатой семьи, не хотеть вернуться. Ссоры у всех бывают…

– Можем не говорить об этом? – попросила Ари, резко подняв голову.

Я отпрянул от стали в тепло-карих глазах и поспешно кивнул. Любопытство донимало меня, но я решил разговорить девушку позже. Никто не бросит идеальный дом, верно.

– О’кей. Давай нормально познакомимся. Будешь кофе?

Как я понял, спать мы сегодня не ляжем, и засуетился на кухне, включив лампочку над вытяжкой. Электронные часы показывали полпятого утра. В одних спортивных брюках холодно, да и Аристель дрожала в рваной майке и джинсах. Я сходил в спальню и вернулся с двумя теплыми свитерами: темно-синий надел сам, красный отдал Ари.

– Спасибо, – натянув свитер, ответила она и сладко зевнула, – но я не люблю кофе. У тебя есть какао?

– Какао? – Я не сдержал смеха.

– Ну… да. – Она застенчиво улыбнулась, ерзая на табурете.

– И хлопья с молоком ешь на завтрак? – Не знаю, чего в моем голосе больше – умиления или насмешки. Это мило, но так по-детски.

– Да, ем, – огрызнулась Ари. – От кофе и сигарет остановится сердце.

Я громко рассмеялся. На нее невозможно долго злиться!

– Прости, но какао бобы не выросли, я налью тебе чай.

Ари что-то смущенно пробурчала.

– Так, давай знакомиться. – Я взял кружку с ароматным эспрессо, присел на табурет напротив Ари и дружелюбно ей улыбнулся. Как же нелепо после нашей ночи звучала эта фраза, но мне хотелось всё исправить, раз уж я решил не отпускать ее. – Я Стивен. Мне будет двадцать пять в январе. Родился в Техасе, окончил школу и поступил в колледж. Люблю живопись и хотел стать искусствоведом, но познакомился с Аароном Томсоном и Беном Миллером. Мы загорелись идеей создать музыкальную группу. Бросили учебу и стали путешествовать автостопом по ближайшим штатам. Настоящее безумие! Но, пожалуй, лучшее в моей жизни время. Аарон был головой и сердцем нашей группы, несмотря на то что пел и писал песни я. Он, кроме игры на гитаре, искал, как нам подзаработать. Если для меня и Бена группа была увлечением, Аарон хотел стать знаменитым. Без него ничего бы не получилось, я счастлив, что нашу музыку узнали и полюбили. Аарон был старше и был наставником, он тоже писал музыку, но выступал за мои идеи, он говорил, в них больше души… Аарон таскал нас по крутым местам, где обитали продюсеры, пополнял телефонную книгу именами, а я бренчал на гитаре, влюблялся, писал песни и срывал голос на выступлениях. Наконец нам повезло – мы встретили Мартина Эванса. Он раскручивал кантри-исполнителей, но, взглянув на наш материал, оставил всё, как есть. «Немного рока, пусть будет перчинка в творчестве», – сказал он. У Марти на примете были два музыканта – Джерад Андерсон и Логан Грей, которые раньше выступали с одним из его подопечных. Джер и Логан стали финальным аккордом Grape Dreams. Записали дебютник – и вот, мы в туре.

Я замолчал и прикурил сигарету, нервно чиркая зажигалкой. Аарона знали немногие фанаты, он ушел внезапно, мы только-только подписали контракт с лейблом. Аарон умер, после его смерти я не видел смысла ни в чем, думал бросить музыку, менеджер и ребята отговорили. Постепенно я восстановился, но перегорел и стал циничнее. Ари напомнила мне о вдохновении, радости, влюбленности в жизнь.

– Итак… – Я ободряюще кивнул, отгоняя грустные воспоминания. – Теперь ты.

Разглядывая ее спутанные волосы, хрупкие ключицы, утонувшие в свитере, и тоненькие запястья, я не думал о том, почему она сбежала. Главное, она сейчас здесь. Маленькое солнышко.

– Хм, – Ари прокашлялась. – Моя жизнь не такая интересная. Я училась в школе. Мой отец из Германии, мама русская, мы часто переезжали. В России жили пять лет. Я люблю танцы. И музыку. Э… твою музыку. Ну и танцевальную, я же танцую. – Ее дыхание стало прерывистым, Ари мило запиналась. Я внимательно слушал, ловил каждое слово. – Я оканчивала школу… и решила уехать. На твой концерт. Это дико звучит, да. Не знаю, что буду делать. Но, я думаю… я не жалею, что так получилось. Прости.

– За что ты просишь прощение? – Я рассмеялся, положив ладонь на ее запястье. От смущения Аристель превратилась в камень и не ответила. – Всё хорошо, Ари. Я, конечно, считаю, тебе нужно позвонить родителям. – Она дернулась, и я поспешно добавил: – Но тебе восемнадцать. Никто не будет заставлять. Круто, что ты сейчас здесь.

В ответ она слабо улыбнулась.

2.2

Она пахнет так, как, наверное, пахнут ангелы.

(с) «Город грехов» (2005)


Первые лучи солнца озаряли ее слегка загорелую кожу. Ари спала крепко, а я не смог уснуть. Насыщенная выдалась ночь. Впервые за долгое время не по причине «много алкоголя, много приключений». Разговоры о жизни, о мечтах, о глупостях. Приятное чувство близости. Я накрыл девушку одеялом и распахнул окно, впуская в комнату свежесть раннего утра.

В интервью я часто говорил о любви с первого взгляда, но не верил: сказочно. На голову свалилась популярность, я стал недоверчив, предвзят, осторожен. И я растерялся, когда захотел, чтобы Ари осталась. Будто мое сердце вырвалось и бежало, обгоняя разум.

Мне всегда требовалось время, чтобы узнать человека, потом я решал, хочу ли попробовать. А те, с кем спал в первую встречу, отпадали сразу же. И возраст – от двадцати лет. А с этой девчонкой… всё получилось само собой. Принципы забылись молниеносно. Дышать трудно, когда представлю: она может оказаться сном, я проснусь один, снова в тур-автобусе, рядом лишь гитара. Помню, закололо на уровне солнечного сплетения и стиснуло легкие от непонятного волнения, когда она, поблагодарив за помощь, сказала, что съедет утром. Нес чушь про пса, одиночество… Может, и не чушь.

***

По сути, я ничем не обязан Ари, кроме оплаты медицинского осмотра. И секс… спонтанный, ошеломительный… едва ли можно назвать принуждением, скорее соблазнением. Моим.

В присутствии Ари сироп вместо мозгов. И целый день я думал о вчерашней ночи, вполуха слушая о выздоровлении Бена и страховке на машину Джерада. Я отмалчивался, боясь спровоцировать разговоры «о той девчушке, ее Стивен повел к себе домой после аварии». К счастью, Джерад сегодня в автосервисе, остальным растрепать не успел.

Скоро мне уезжать в Лос-Анджелес. Если мы оба поймем, что у отношений нет будущего, я оставлю Ари квартиру, раз она собирается провести четыре месяца визы в Калифорнии, и оплачу все расходы. Я хороший парень, но грешен, как и все.

***

Приятно вернуться в наполненную теплом квартиру и услышать из колонок свою песню вместо глухой тишины.

Аристель выбежала из гостиной в синем свитере, я неприлично долго смотрел на ее голые колени. Волосы заплетены в косички, румянец на щеках, а губы напоминали о вчерашней ночи – хотелось вновь их целовать. Ари замешкалась. Никто из нас не понимал, как себя вести. В итоге я неуверенно обнял Ари, чмокнув в щеку. Она нехотя разжала объятия и сообщила, что приготовила ужин. Пока я мыл руки, Ари выключила музыку.

– Спасибо, – кивнул я, едва сдерживаясь: был настолько голоден, что готов наброситься на еду. И плевать что там, всякое лучше пиццы и полуфабрикатов, которыми я травил организм во время гастролей и ночей в студии последние пару месяцев.

Ари смущенно улыбнулась и подняла верхнюю тарелку.

– Черт возьми, отбивные! – крикнул я с такой радостью, будто любимая команда по бейсболу выиграла ответственный матч.

Кроме аппетитного ужина Ари сделала квартиру уютнее. Ее присутствие казалось… правильным.

– Меньшее, что я могла сделать, – пробормотала Аристель, забравшись на соседний табурет, – за твою доброту.

– Не смей, – с набитым ртом ответил я, уплетая безумно вкусную, надо заметить, еду, – уходить от меня. Вкуснятина!

Она робко засмеялась.

– Серьезно. Никуда тебя не отпущу!

Я не думал о серьезности своих слов или о том, как воспримет их мечтательная девчонка, а также о том, смогу ли выполнить обещание. Зря.

Ари стояла у мойки, тайком изучая меня. У нее всё еще сбивалось дыхание в моем присутствии, она часто поправляла волосы.

Я подошел к Ари вплотную, и воспоминания теплой волной накрыли сознание. Аристель едва ощутимо вздрогнула, когда я наклонился, поцеловал ее. Но робость тут же ушла: приоткрыв сладкие губы, Ари коснулась языком моего языка, что вызвало электрический заряд возбуждения. Ари закинула ногу мне на бедро, притягивая к себе. Требовала углубить поцелуй, действовать настойчивее. Необычная девчонка. Хамелеон! Мои руки легли на ее талию, приподнимая свитер, Ари не возражала и я коснулся разгоряченной кожи.