Джулия Романтик - Виноградные грёзы. Книга 1

– Я просто…

– Всё в порядке, – перебил я, показав большой палец.

Ари с облегчением кивнула.

– Что ты хотела сделать? Сыграть?

– Я? – Ари нервно рассмеялась, словно я сказал глупость. – Нет. Давно не играла. Хотела вытереть пыль.

– Попробуй сыграть. – Я положил синтезатор на подставку.

Девчонка нахмурилась.

– Обещаю не смеяться, – настаивал я.

Пальцы Ари застыли в нескольких сантиметрах от инструмента.

– Стивен…

– Играй.

– Я не знаю, что… – Ари развела руками, ее голос дрогнул.

– Что хочешь! – Наблюдая за негодованием на лице Аристель, я пробежался пальцами по клавишам, изобразив незамысловатую мелодию. – Видишь? Не так трудно.

Ари потопталась на месте и села. Ее пальцы порхали по черно-белым клавишам, чувственные звуки вырывались из синтезатора, заполняя комнату сиянием музыки. Сердце щемила приятная тоска: детство, юность, первая любовь, первая гитара, первый концерт. Кадры кино – быстрые, яркие. Встреча с Ари. То, как мы проводили время в Сан-Диего, прогулки по городу, ветер играет с ее волосами, наши ночи… Ари на секунду остановилась и вновь начала играть. Она прикрыла глаза, наслаждаясь собственной мелодией. Клавиши прогибались под нежными пальцами. Мелодия напомнила, что в любую секунду я могу потерять Ари. Как всё в мире – она не навсегда. Ее отнимут обстоятельства, события, страхи. Но пока у нас есть только наше мгновение.

***

Надо взять себя в руки и доехать до студии, иначе я вернусь и снова… снова. Я криво улыбнулся отражению в зеркале заднего вида. Ари восемнадцать. Она беглянка из другой страны. Неизвестно, от чего. Непонятно, почему. А я теряю голову.

У дверей студии меня встретил Джерад. Тот же недобрый взгляд. Я подмигнул, пытаясь разрядить обстановку, – безрезультатно.

– Как продвигается запись?

– С тобой было бы быстрее, – сказал Джерад.

Я открыл рот, чтобы ответь, но друг вновь заговорил:

– Да-да. Ари. К черту концерты, запись, промо. Ари, да.

– Я хотел сказать: готов провести два концерта за ночь… три…

Джерад посмотрел на меня так, словно я пообещал спрыгнуть с крыши, потом встать и пойти дальше.

– Это, конечно, хорошо, – протянул Джерад. – Но помнишь, что в январе тур? Девочку с собой возить не получится.

Я скривился. Зачем всё время повторять: «Девочка, девочка». Я знаю, наслаждаться ей, получать удовольствие – мерзко, как и обманывать ее.

– Помню.

Мне показалось или Джерад победно усмехнулся?

***

На вечеринке после музыкальной премии я пил виски с колой. Дорогой пиджак стеснял движения, я неловко дрыгался в такт музыке и пытался вести себя так, как вел раньше, до Ари. Сексуальные модели висели на шее, разузнав, что я – восходящая звезда рок-музыки. Рядом Джерад флиртовал с молоденькой певичкой. Все мы, будто актеры постановки, знаем, что будет дальше: Джерад и я проснемся в соседних номерах, слиняем от девиц, имена которых не вспомним, и позавтракаем круассанами в ресторанчике отеля. Такая схема, не могу поверить, когда-то меня устраивала. Удовлетворяла во всех смыслах. А сегодня корю себя за то, что в моей кровати спит девушка: влюбленная, доверчивая. Разбивать сердца пустышек неинтересно, верно? Нужна плоть и кровь.

И как ни пытался вбить в голову, что у вон той рыженькой соблазнительные бедра, единственное, чего хотелось – уехать домой.

***

– Нужно решить, Стивен.

В гримерке стены впитали запах недорогого бурбона. Я сидел, прислонившись к стене. Не комната, а картонная коробка.

– Что решить? – уточнил я, вытянув ноги вдоль цветастого ковра.

Джерад и Марти курили. Шон сидел на диване, скрестив руки на мускулистой груди. Он один был за меня. Шону досталось от лейбла за самодеятельность с «племянницей друга», ему сделали выговор: «Мюрель, никаких девушек с Рэтбоуном. А вам никакой премии, скажите спасибо, что не потеряли работу». Мне оставалось в качестве извинений «устранить проблему как можно скорее». Но я не хотел сдаваться. Единственное, что, кроме визы, останавливало – страх ошибиться в Ари. Я знал о ней только то, что она говорила. А говорила она немного.

Марти собрал нас – мафию, замышляющую убийство. Убийство моих чувств к Ари. Джерад не против хоть сейчас пострелять. Марти напомнил, что мы отправляемся в тур, через неделю приступим к репетициям. А значит, цитирую: «Сей бред надо кончать».

– Поблагодари ее за всё хорошее, особенно за вдохновение для песен, и отпусти. Она и так должна уехать, незачем тащить девчонку в турне, – объяснил Марти с фальшивым сочувствием.

Можно подумать, я не помню, как он рвал на себе волосы со словами: «Контракт! Ты подписал контракт! До конца промо – никого! ничего!»

– Максимум, что ждет ее в туре – вечерний секс, – сказал Джер и добавил с усмешкой: – Если у тебя останутся силы.

Выступления, саундчеки, общение с фанатами и прессой – это займет всё мое время. Обычно я возвращался в номер опустошенный, медитировал под тяжелую музыку и не хотел никого видеть.

– Мы не можем взять ее в турне, – с железом в голосе пояснил Марти, поправляя квадратные очки. – Думай головой, Рэтбоун. Ты заприметил ее на концерте. И полюбил. – Он скривился со свойственной, вероятно, всем менеджерам циничностью. – Фанатки придут, когда узнают, что ходят на концерты зря? Им не покорить занятое сердце.

– Они должны ходить на мои концерты, чтобы слушать песни, а не покорять занятое сердце! – огрызнулся я. Нет, не этого хотел Аарон, не этого хотел я. – Мы занимаемся музыкой, а не смотринами жениха!

– Остынь, – сказал Марти. Не верится, я мечтал быть на него похожим: у обоих волосы до подбородка, носим шляпы и рубашки в клетку. Через время я и внутри стану таким же? Гнилое яблоко, утонувшее в червях холодного расчета. – Я подобрал тебя во вшивом баре, туда ты и вернешься, если не уяснишь законы шоу-бизнеса. Например, подопечные моего знакомого Дэвида ходят по струнке, но и денег гребут больше; а мне не плевать на творчество, я не лезу в твои тексты. – Марти встал передо мной, размахивая сигаретой. – Пока ты смазливое лицо с хорошей песней и красивой легендой. Кстати, песня потеряет актуальность, значит, мы просрали хит. И всё потому, что наш вокалист полюбил какую-то девчонку.

Я открыл рот, чтобы нагрубить, но пиарщик высказался раньше:

– Есть выход, – сказал Шон в свойственной ему миролюбивой манере. – Стивен, если она хочет остаться, если любит тебя, а ты любишь ее, и всё серьезно… Женишься на ней?

Джер сложился пополам от смеха, Марти позеленел. Увы, с нами не было Логана, он бы обязательно поддержал романтичного пиар-агента. Но ни бас-гитарист, ни барабанщик на «совещание» приглашены не были.

– И похоронишь карьеру, – буркнул менеджер. – Окончательно.

– Дело не в этом, – подал я голос из своего угла. – Джерад прав: я не знаю, от чего она бежит. Я вновь спросил ее о прошлом, и она вновь отшутилась. – Я замолчал, вспоминая, как неприятно и больно осознать, что она не доверяет мне или, хуже, скрывает правду. – Вдруг поругалась с родителями, вдруг хочет жить в США и лжет мне о чувствах, вдруг поймет, что ей не нужно это и возненавидит меня.

– Или ты возненавидишь ее, – кивнул Джерад, довольный тем, что я в кои-то веки согласился с ним.

– Ей восемнадцать, она имеет право делать, что пожелает, но я не хочу брать такую ответственность. Ари слегка… неуравновешенная. Наивна, истерична. Она запуталась, понятия не имеет, чего хочет. Рано ей жить самостоятельно, а я… не могу быть нянькой.

– Если бы она всё рассказала. – Шон печально качнул головой.

– Да, если бы, – съязвил я. – Но Ари молчит.

В гримерке повисла задумчивая пауза. Никто не знал, что скрывает Аристель. Но… будь что-то серьезное, она бы пошла в полицию, верно? Или рассказала мне. Или кому-то. В восемнадцать любая мелочь – конец света. И хочется легкой жизни, любви, сказки. Через пару лет ее обида на родителей пройдет, чем бы ни была вызвана, и Ари пожалеет, что потратила дни, может, годы, на побег от своей жизни. Потратила на меня.

– Виза закончится и Ари уедет, – сказал я, ломая щедро протянутую менеджером сигарету.

Марти ободряюще усмехнулся:

– Девушек у тебя много будет, а карьера одна.

– Согласен с Мартином. Не можешь решиться – мы всё устроим, – сверкнул глазами Джерад. На его скулах образовался легкий румянец удовольствия. – Позвоним в миграционную службу, найдем ее родителей…

– Нет. – Я покачал головой. – Она всё равно будет ждать. Будет… любить меня. И вновь убежит.

– Что предлагаешь? – с любопытством поинтересовался Шон.

Я не мог отделаться от мысли: он осуждает меня.

Чертыхнувшись, я пропустил сквозь стиснутые зубы воздух. Ворот рубахи сдавил горло. Джерад буравил меня взглядом, Марти жадно курил, Шон, хмурясь, отвернулся.

– Я должен разбить ей сердце.