Она, двигаясь в такт музыке, села на пол и скользнула руками по моим ногам – от колен, поднимаясь выше. С моих губ сорвался резкий выдох. Я посадил ее к себе на колени. Она наверняка красива, по силуэту понятно – стройная, даже худая; лицо спрятала за длинными волосами, жаль – я привык к темноте и мог попытаться разглядеть черты. Вот бы спросить: «Ари? Ты Ари?», но я не решался.

Коснулся тонкой талии, искал застежку бюстгальтера. Что я делаю?.. Она перехватила мою руку, качнула головой в знак отказа и вновь спустилась на пол. Нащупав ширинку, лениво водила руками по моим ногам, то опуская, то поднимая ладони. Я дотронулся до ее подбородка, на что она встрепенулась, не поднимая головы. Плавно танцуя, приступила к действию. Пальчики у ремня джинсов. Хриплый стон сорвался с моих губ – какие приятные у нее руки. Дернула пряжку ремня. Звон. Щелкнула молния. Я с шумом втянул воздух. Не останавливайся…

Дежавю охватило меня. Я окончательно протрезвел и не мог более терпеть сладкие муки. Пока она не лишила меня рассудка, я поднял ее и положил на диван. Как кукла, она легла в ломаной позе, откинув голову, пряча за волосами лицо. Она рвано дышала, впиваясь ногтями в обивку. Покажи мне свое лицо, я хочу знать… Ты ли это? Хочу ли я ошибиться?

Она будто поняла, о чем я думал, поэтому поспешила занять собой, вновь захватив мой разум вожделением: толкнула на спину, а сама легла сверху. Целовала, играя с расстегнутой ширинкой. Колонки рвал Depeche Mode. Я жадно целовал липкие от сладкого блеска губы, ласкал грудь сквозь тонкую шелковую ткань. Не возражала. Она словно не участвовала в процессе. Я провел ладонью по внутренней стороне ее бедра, в ответ она дернулась и пропустила сквозь стиснутые зубы воздух.

– Если ты не хочешь, я не буду этого делать, – сказал я.

Она не ответила. Перестала целовать. Застыла. Я тоже застыл, вслушиваясь в учащенное дыхание. А потом, оттолкнув меня, она выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью.

Я долго сидел на диване: полураздетый, возбужденный, озадаченный. Давно не чувствовал себя так… удовлетворенно? Я не разочарован тем, что не овладел ее телом. Она была рядом. Чувствовал – знаю ее. Возможно, в своих снах. Возможно, в своем прошлом.

Сил узнавать о том, кто она, Ари ли она, не было. Головная боль мешала сосредоточиться. Я нащупал в кармане снотворное, достал пузырек, выкинул его в урну у выхода из приват-комнаты и покинул стрип-бар с мыслью вернуться сюда. Сегодня вечером.

Глава третья

О, если жизнь так коротка, как говорят,

Я предполагаю, мы встретимся раньше, чем думаем.

(с) Natalia Kills «Heaven»


Стивен


Домой я буквально ввалился, дошел до кровати и вырубился. Проснулся через пару часов с головной болью и пересохшим горлом. Ари вновь снилась мне. Образы нечеткие, но запомнились: в той комнате была Ари. Именно она целовала меня. Именно она, услышав мой голос, убежала.

Мысль о том, что я нашел Аристель, одновременно радостная и жуткая. Если это Ари, то кем она стала… Я не знал, чего желаю больше: увидеть ее или обмануться. И сильнее всего не хотелось думать о том, что в стрип-баре она оказалась из-за меня.

– Просну-у-улся, – обиженно протянула Софи. Она плюхнулась на кровать и, подперев рукой голову, пристально смотрела; в ее глазах кокетство. – Знай, тебе это так не пройдет, будешь прощение вымаливать.

Я закатил глаза – не вовремя ты показываешь характер, Софи! – и взглянул на часы. Девять вечера.

– Мне нужно идти.

– Опять интервью? – поинтересовалась Штерн, сдувая с лица прядь волос.

Не обижалась, но ей приятно играть на моем чувстве вины.

– Нет. Договорился с Беном поработать в студии.

– Что ты говоришь… – заулыбалась Софи.

Не обратив на ее сарказм внимания, я вышел на балкон и набрал Бену – нам, правда, нужно поработать над песней, а дальше… у меня планы на тебя, друг. Мне необходима компания, иначе я опять напьюсь и вечер будет потрачен зря. А я должен узнать правду.

Условились в десять у студии. Я заявил, что после мы идем в бар («Куда тебя занесло, Стив?! Один из самых неблагополучных районов Лос-Анджелеса!»), быстро поужинал и засобирался уходить.

– Стивен. – Софи поняла, что обидами меня не удержать. Что дальше по плану, истерика? – Милый, не уходи! Прошу тебя!

– Я вернусь утром.

– Стивен!!

– Знаешь что, Соф? – Я глубоко вздохнул. – Иди к черту, ясно?

Софи не успела ответить. Накинув куртку, я ушел.

***

– Ну даешь! – удивленно выдохнул Бен, ероша свои темные кудри.

По дороге к стрип-бару Cotton Candy я пересказывал другу диалог с Софи Штерн. Я никогда с ней так не разговаривал.

– Какое ей дело, куда я иду? – пробормотал я и затянулся сигаретой.

– Мне-то скажешь, зачем тебе в дешевый кабак?

– Был недавно. – Я выбросил сигарету и затушил ее носом ботинка. – Понравилось.

Бен усмехнулся, но ничего не ответил.

К вечеру бар преобразился: полуголые официантки и танцовщицы, втрое больше посетителей, яркие огни (преобладает неоновый фиолетовый и розовый), громкая музыка. И перегар вперемешку с грязным желанием. Похоть впиталась в стены.

Присев за столик с бархатными креслами, я огляделся: ни менеджера, ни бармена, ни кого-либо еще, кто мог подсказать мне, где искать ту девушку, до боли похожую на Ари… или саму Ари. Я покачал головой, отгоняя мысли о том, что она и есть Ари.

Бен заказал выпивку и пустился в долгий рассказ об очередной своей почти девушке. Бен пришел сюда отдохнуть, я же был на нервах и в ответ на его рассказ кивал, заливая тревогу алкоголем. Мои ладони покрылись липкой испариной, а пальцы подрагивали, отбивая несвязный ритм по краю бокала. Я чувствовал, сегодня всё изменится.

И всё действительно изменилось.

– На сцене самая юная звездочка нашего заведения – Ариэль. Все любят русалок, верно? Наша вам точно понравится!

Потух свет. Бар погрузился в полумрак. Разговоры стихли. А я напрягся, хотя атмосфера способствовала расслаблению. Неужели вот так? Я встречу ее, спустя три года, вот так? Здесь?

Захотелось встать и уйти, жить в спокойном неведении, но Бен шикнул на меня и толкнул обратно в кресло. А на сцене появилась она. Легким движением руки отодвинула занавес. По бокам сцены зажглись лампочки, и она уверенно прошла к шесту.

Сначала я подумал, что обознался. Я хотел обознаться. Играла песня с магическим женским вокалом. Ари танцевала медленно и плавно, время от времени касаясь телом металлической поверхности шеста. Дразнила. Ее волосы крупными волнами спадали на загорелые плечи. Оглядев тени в креслах, Ари нагнулась, сжимая шест, и выгнулась, сдернув с плеча лямку лифа. Ее длинные ноги из-за высоких каблуков казались бесконечными. Манящая улыбка на ярких губах. Ари не заметила меня.

Я жадно следил за каждым ее действием. Отточенные движения худого пластичного тела: покрутилась, повернулась. Точно угадывает каждую ноту, чувствует музыку и заставляет звезды танцевать.10 Ари подходила ближе к зрителям, потом возвращалась в центр сцены. Расстояние между нами сокращалось, но когда я мог коснуться Ари рукой, она разворачивалась и вновь кружилась в танце.

На миг я забыл обо всем и наслаждался шоу; я даже забыл, что десятки мужчин смотрят на нее вместе со мной. Впиваясь пальцами в обивку кресла, я изучал глазами Аристель: повзрослела, стала еще прекраснее. Передо мной не девушка-подросток, а молодая женщина. Сексуальная, красивая. Но пустая. Я чувствовал – внутри нее от восемнадцатилетней девчонки остался размытый след, а она, кажется, почувствовала мой взгляд: развернулась и посмотрела в мою сторону. Отыскала в толпе похотливых туш. А может, мне показалось. Она отвернулась также резко, взмахнув блестящими локонами.

Музыка затихала и постепенно зал погрузился в тишину. Аплодисменты, свист, неприличные предложения. Ари подалась к краю сцены, равнодушно следя за похотью в глазах зрителей. Без эмоций она собирала у них деньги, позволяла трогать себя, оценивать. Улыбка не покидала милое лицо, спрятанное под слоем косметики. Ари мирилась с таким отношением и позволяла выбирать ее, как кусок мяса на прилавке. Дал ей десять тысяч! Разве это деньги в нашем мире? Я должен был предвидеть: она не уедет. Самовлюбленно предположил, что причина ее побега – смазливый музыкант. Жизнь Ари, вероятно, трагичнее, и я был соломинкой, за которую она хваталась. Нужно всё исправить.

В реальность меня вернули восхищенные выкрики. Ари вновь стояла в центре сцены: резким движением она сорвала верх костюма, оголяя грудь, и ушла под возбужденные овации. А я сидел, не в силах пошевелиться. Бен тоже узнал Ари, он хотел что-то сказать, но я сорвался с места и побежал за кулисы.

Охранники, менеджеры, другие стриптизерши – все пытались объяснить мне, что нужно заказать девушку, если я хочу ее увидеть, но я не реагировал. Я шел вперед, отталкивая всех, кто попадался на пути.

Слабая надежда, что я обознался, умерла.

***

В гримерке я увидел Ари у окруженного софитами зеркала, она убирала салфеткой макияж. Щеки Аристель впали и теперь губы, намазанные розовым блеском, казались больше, а подведенные глаза напоминали дыры. Пахло невыносимо сладкими духами. Я застыл в дверях, восстанавливая сбитое дыхание. Это она, сомнений не осталось. Когда-то каштановые волосы Ари покрасила в черный, загар оттенял покрасневшие белки глаз; без тонального крема стало заметно, как испортилась ее кожа.

Я был так потрясен увиденным, что молча стоял и смотрел на нее. Аристель тем временем сняла с себя нижнюю часть костюма и переоделась в джинсовые шорты и растянутую футболку. Мешковатая одежда выделяла неприличную худобу – острые коленки, тонкие запястья. Ари вновь казалась подростком, но не юным и жизнерадостным. Ничего общего с той милой девчонкой, которую я знал, которую… любил.