– Что за прелестное создание? – заметил меня Марти.

– Я Ари, приятно познакомиться.

– Ари? – переспросил менеджер группы. – Невероятно, та самая Ари?!

– Марти… – растерялся Стивен.

– Очень приятно. – Марти пожал мою руку. – Стивен много о тебе рассказывал.

Лицемер. Думает, я забыла, что он заставил Стива подписать контракт, был на стороне Джерада и мечтал избавиться от меня?

– Ари, я сомневался в твоем существовании…

– Эй! – Стив пихнул друга в бок. – Заткнись уже!

Я сдавленно хихикнула.

– Ладно-ладно. Идем в наше тайное убежище! – крикнул Марти, указывая на конец коридора.

***

Пол комнаты, где нас ждали остальные участники группы, застилал когда-то белый, а теперь из-за частых прикосновений ботинок и сигаретного пепла грязно-серый ковер. Светлые стены сделали комнату просторнее, чем она была на самом деле; недалеко от окна кожаный диван, пара стульев вокруг столика, музыкальные инструменты; за стеклом пульт настройки звука, микрофон, наушники; под потолком шумел кондиционер.

– Ари Тешер, – представил меня Стивен и опередил друзей, которые вмиг открыли рты. – Да, та самая Ари.

Послышалось дружное: «У-у-у-а-а-а-у-у!» Кто-то зааплодировал. И только один мужчина воспринял сказанное по-своему: подмигнул.

Я сразу узнала его.

– Шон!

Наверное, со стороны моя радость казалась чудной. Я видела Шона однажды. Он помог мне в трудный момент: номер пиарщика я первым нашла в записной книжке Стивена. Шон приехал в бар и долго говорил со мной дома, уложив Рэтбоуна отсыпаться. Поддержка Шона остановила меня от побега, и Стивен впервые признался мне в чувствах. Именно Шон, попав в мое сердце как добрый и отзывчивый человек, остался там навсегда. Порой я думала, что было бы, если после того, как Стив оставил меня, я бы смогла связаться с Шоном. Но сколько могло быть этих «бы».

– Ты повзрослела и стала еще прекраснее, Ари, – тепло, словно дальний родственник, подметил Шон, поймав меня в объятия. Он не изменился: аккуратная бородка, смоляные волосы. И пахло от него также – сигаретами с гвоздикой и зернами кофе. – Я знал, мы встретимся вновь.

– Ты помнишь меня? – спросила я, не разжимая рук за его крепкой спиной в синем свитере.

– Ты же помнишь меня – странного парня, он заставил тебя остаться. – Шон наклонился к моему уху и шутливо произнес: – Прости за это.

Я засмеялась и прижалась лбом к плечу мужчины, не желая отпускать. Он напоминал Майка…

– Что здесь происходит? – послышался раздраженный голос.

Я открыла рот, чтобы начать объяснения, но Шон всё сказал за меня:

– Стивен Рэтбоун! Ты забыл, кто уговорил эту импульсивную девчонку остаться и выслушать бред о том, как ты сожалеешь?

Никогда не думала, что увижу, как Стивен краснеет. Не просто смущение, а благодарность вперемешку с раскаянием. Очаровательно.

– То-то же, – улыбнулся Шон и, перед тем как поздороваться с Марти, подошел к столику и что-то черкнул на клочке бумаги. – Вот. – Он держал в руках бумажку с номером телефона и подписью: «Шон Мюрель». – На всякий случай.

Я набрала ему, и Шон записал мой номер.

– Вы поглядите! Средь бела дня любимую уводят! – притворно возмутился Стивен.

Он говорил весело и беспечно. Удивительно, с лучшим другом он не так спокоен, когда дело касается девушек…

Я поблагодарила Шона и, подойдя к Стивену, сказала вполголоса:

– Ревнивый Стивен.

– Да, – спокойно ответил он и громко добавил: – Раз ты знакома с Шоном и Марти…

– И с Джерадом, – недовольно заметила я.

– И с ним, – сделав вид, что не заметил моей интонации, продолжал улыбаться Рэтбоун. – Представляю Бена и Логана.

У Бена молочная кожа, густые усы, черные волосы-завитушки. Логан отличался от остальных участников темной кожей и впалыми щеками. Ребята по очереди поцеловали мне руку. Я поймала себя на мысли, что была бы рада познакомиться с Джерадом Андерсоном сейчас, здесь, не разбивая однажды ночью его автомобиль – нелепое стечение обстоятельств, навсегда изменившее мою жизнь. Если бы я произвела другое впечатление на Джерада, он бы и относился ко мне иначе, может быть.

– А где Джер? – спросил Марти, когда приветствия закончились. – Думал, мы посмотрим, что вы в наше отсутствие записали.

– Он мне звонил, – подал голос Бен. – Сказал, очень занят.

– Ага, знаем мы его занятость, – хмыкнул Логан.

– Что произошло?! – Марти вмиг из веселого товарища превратился в раздраженного менеджера музыкальной группы.

– Это моя вина. – Стивен без страха глядел на менеджера.

– Твоя? – переспросил тот.

– Забыл о его тяге к противоположному полу и потащил в стрип-бар…

– Всё ясно, – с усмешкой сказал Логан.

– Тяга? – не поняла я. – К кому?

– Потом, – шепнул мне на ухо Стивен, – ничего серьезного, поверь.

Вскоре помощник Том принес роллы и за их поеданием ребята делились впечатлениями об отпуске. Я легко вписалась в шумную компанию.

Когда мы допивали чай, Шон засобирался уходить. Все хором начали его отговаривать.

– Мне жаль покидать вас, – сказал Шон, – но, увы, дела. И я не участник коллектива. Друг… Ладно, и пиарщик. Скользкий тип. – Шон мягко усмехнулся.

– Я тоже не участник! – воскликнул Марти. – Ничего не понимаю в создании музыки. Мы в одинаковом положении, старик!

– Я тогда вообще лишняя, – встряла я, за что получила легкий удар по ноге от Стивена и его укоризненный взгляд.

– Никак не получается остаться. – Шон крепко обнял всех по очереди и направился к выходу. – Еще увидимся!

Он обращался ко всем, но я восприняла это на свой счет и кивнула: терять связь с таким замечательным человеком мне не хочется.

Стоило шагам Шона стихнуть, Марти задумчиво протянул:

– Так как, говоришь, тебя зовут? Полное имя.

– Ариэль, – с улыбкой сказала я, решив представиться новым полным именем.

Не хотелось ассоциироваться с фанаткой Аристель, ее Стивен Рэтбоун бросил три года назад. Их жалость мне ни к чему.

– О, как русалочку? – весело спросил Бен.

– Она не Ариэль, она Аристель, – встрял Рэтбоун.

Разозлившись, я едва сдержалась от чего-то гадкого. Например, от признания, что имя Ариэль мне дал бывший сутенер. Но я проглотила ком в горле и ответила:

– Просто Ари.

– Аристель… Интересное имя. В России такие дают? – не унимался Марти.

– Отец постарался. – Я пожала плечами, изучая кружку. – До одиннадцати лет меня звали Арина, но потом, когда скончалась моя бабушка по отцовской линии, он захотел увековечить ее память и, так как наши имена были схожи, изменил документы.

Наступила тишина. Я не понимала, зачем рассказала, только родственники знали. Мы сменили место жительства и оборвали связь со знакомыми. До момента, пока я не сбежала, у меня никогда не было выбора.

Все, кроме Стивена, восприняли эту новость спокойно, тут же забыли и перевели тему на музыку, обсуждая планы на предстоящий тур. А Рэтбоун кашлянул и взглядом потребовал объяснений. В любимых глазах мелькнула надежда: приоткрыта завеса прошлого. Но мое прошлое похоронено.

Когда спор насчет первых городов тура подошел к концу (выиграл менеджер Марти, уж слишком он убедителен), образовалась пауза, и я тихо сказала:

– Поэтому, Стивен, я не люблю, когда меня называют полным именем.

Кожей я чувствовала его недовольство. Прости, но ты не должен знать больше. Мое откровение случайно – застали врасплох.

– Главное, Ари оставили! – подметил Бен, слегка разрядив обстановку. – Пошлем Тома за пончиками? – Бен потянулся к тумбочке и поднял трубку телефона. – В тот раз я чудом не умер, целую упаковку съел, помните, ребята?

Его никто не слушал и ответом не удостоил. Я единственная отреагировала: слабо улыбнулась.

– Меняется имя – меняется судьба. – Ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Стив, но его слова относились конечно же ко мне. – Всё могло произойти иначе…

– С каких пор ты стал суеверным? – фыркнула я.

Все молчали, наблюдая. В воздухе напряжение.

– Да я так… – Стивен непринужденно хмыкнул, но чашка в его руке дрогнула. – Благодарна ли ты отцу за подобный расклад, Арина?

Издевка в его голосе – нож в сердце.

На миг время застыло. Должна была закричать или хотя бы заплакать, но окаменела. Медленно моргала. Дыши! Через силу неглубокий вдох. Дыши! Ну, очнись. Болевой шок. Не бил же он меня. Лучше бы ударил. Знает мое отношение к отцу, столько раз просила не затрагивать эту тему.

– Еще как, дорогой, – сдавленно ответила я, наконец заставив себя сказать хоть что-то. – Последние три года были сказкой.

Все присутствующие с интересом наблюдали за тем, как Стивен и я испепеляем друг друга взглядами. Пылающий зеленый и истлевший карий.

– Ты ничего не хочешь мне сказать, Арина? – спросил он, вновь используя мое имя.

По телу побежали мурашки. Хрипловатый и суровый голос в этот момент похож на голос моего отца.

Крыть нечем, я кивнула.

Мы покинули помещение. Перед тем как выйти, Стивен надел пальто и сдернул с вешалки свой пиджак, который я небрежно скинула с плеч, увидев Шона и бросившись ему в объятия. Стив, видимо, повесил пиджак рядом с верхней одеждой. Верхняя одежда. Мы уходим? Не вернемся?

В холле тихо. Стивен дал мне пиджак.

– Покурить хочешь?

– Нет, – едва слышно, одними губами.

Славно, что Шон не увидел этой сцены. И Джерад, конечно, отделаться от его колких замечаний было бы непросто: «Не знал, что она Арина? Вот так она тебя любит!»

– Ладно. Садись. – Рэтбоун указал на диванчик.

Я осталась стоять. Меня трясло. Стивен никогда не думает, что говорит, а потом ему стыдно. Должна привыкнуть, но больно, словно он поступает так в первый раз.