– Не надо, – прошептала я, когда Андерсон подцепил застежку моего бюстгальтера. – Не сейчас.

Пару секунд Джерад смотрел мне в глаза, а я чувствовала себя сукой – использую его, чтобы… позлить Стивена? Отомстить ему? Не знаю. Но то, что без Рэтбоуна не обошлось – очевидно.

– Ладно, – согласился Джерад и направился к входной двери, бросив напоследок: – Я тебя люблю, но это не значит, что я буду бегать за тобой. Я не такой, как Стивен, и никогда таким не стану.

– Но я и не хочу…

– Думаю, ты чувствуешь разницу.

За Джерадом закрылась дверь, и я со всей силы кинула в нее свою куртку. Конечно, черт побери, он не Стивен! Интересно, Стив скучает по мне? Ему плохо? Хоть немного? Я грустно усмехнулась, вспомнив интервью: «Разошлись пути».

***

Вечер я проводила в кровати: смотрела любимый сериал с ноутбука Джерада. За вещами так и не съездила, не было ни сил, ни желания посещать «подаренную Стивеном Рэтбоуном» квартиру.

Джер пришел час назад, мы покурили косяк и переспали. Потом он ушел, теперь Андерсон ди-джей, совместил любимую клубную жизнь с работой. А я работать пока не планировала.

За окном стемнело, и я наконец услышала людей на улице: подростки пели нецензурные песенки и громко матерились. Звенели бутылки.

Я добавила в друзья пиарщика Шона Мюреля, надеясь, что он не ненавидит меня из-за Рэтбоуна. Новости о Стивене я игнорировала, но они, как назло, попадались в ленте. Группа неплохо существовала без одного из участников, в конце недели анонсирует дату выхода альбома. Я ее знаю – середина лета. Воспоминания болью отдались в сердце.

Приготовив горячий шоколад, я вернулась в комнату. Шестой сезон «Отчаянных домохозяек» я не любила, а смотреть что-то иное не было настроения. Я выглянула в окно: блеклые огни вывесок и редкие прохожие. Будто я снова в Сан-Диего. Да, с Адамом. Чтобы окончательно не впасть в ностальгию или уныние, я решила прекратить зависать в интернете. Свернув браузер, критическим взглядом осмотрела рабочий стол ноутбука: игра «Меч и магия», фильм «Донни Дарко» и папка с названием «Нереально». Внутри – аудиофайлы. Воспроизвести.

Пожалела сразу. Из колонок, подключенных к ноутбуку Джерада и расставленных по всей спальне, зазвучал голос Стивена. Бархатный тембр с хрипотцой и южным акцентом. Меня подхватило, завернуло в одеяло и унесло. Томное сочетание уюта и страсти. Я сползла на пол и прижала колени к груди. Сердце билось до боли в ребрах. Мне казалось, я смогла забыть. А я… сижу, рыдаю… Рыдаю? Черт возьми. Они играют позитивную музыку: заводной ритм, бодрый голос. А мне плохо, словно слушаю депрессивную песню из репертуара Placebo или Radioheard. Я ведь помню сей голос не только из наушников. Перед сном: «Спи сладко, Ари». Утром: «Просыпайся, любимая».

До темноты в глазах я мотала головой. Всё кончено. Он сам говорил в интервью. Но его голос обнимает. Хочу раствориться в музыке, хочу, чтобы музыка поглотила меня. Песня за песней, как дым – чувствуется, но нельзя потрогать. Я обняла себя руками. Они слишком горячие и маленькие для его рук. Я помню. Холодные, сильные.

Очередной сумасшедший ритм и голос-повелитель. Пожалуйста, не замолкай. Не оставляй меня здесь, в пустой квартире. Можно я закрою глаза и представлю, что всё хорошо? Мы сидим на кухне в Сан-Диего и флиртуем. «И она не забывает улыбаться, когда я прошу ее никогда не курить; я покажу ей корабли в этом городе; братик Лос-Анджелеса, открой свои тайны». Та песня, моя, «Солнечный свет». Вернуться бы, сказать: «Представляешь, спустя три года мы попробуем еще раз, и у нас почти получится! Тогда, может, не стоит расставаться?»

Я открыла глаза: темная спальная Джерада, громкая музыка, я одна. В колонках играет «Ошибка». «Девочки любят ошибки своих мальчиков, полюби мою ошибку». Я вытерла слезы и встала с пола. Стивен, заткнись. Нутро съежилось. Не боль, иное. Наслаждение беспомощностью. Хочется курить. Все пачки пусты – бросила, а свои сигареты Джерад забрал. Песня в колонках сменилась другой – «Сломленная девушка». Ненавижу. И за мелодию, и за текст. И больше всего за то, что когда-то эта песня стала причиной узнать о нем, приехать к нему.

– «Я смогу найти лекарство, стану противоядием для тебя, сломленная девушка», – с горькой улыбкой повторила строчку из припева. – Ты стал моей отравой. – Я со всей силы захлопнула крышку ноутбука.

Песня прервалась. От резкой тишины на секунду дезориентация: я моргала и осторожно дышала, пробуя каждый вдох на вкус. Жива. В порядке.

Жажда никотина сильнее и сильнее, я пыталась сосредоточиться на зависимости и забыть остальное. Не покурю – захочется большего, а он уничтожит меня. С этими мыслями я выскочила из квартиры, так и не разобравшись: он – наркотик или Рэтбоун?

***

Думала спуститься в круглосуточный магазин, купить сигарет и вернуться. Но когда ощутила свежий ночной воздух, поняла – если вернусь, продолжу заниматься самокопанием. Нет. Хватит. Мне не восемнадцать.

Я переоделась, накрасилась и, постукивая каблуками по шатким ступенькам лестницы, вышла на улицу. Поймала машину и назвала адрес Cotton Candy. Алкоголь и музыка – хорошее лекарство от одиночества. Верю, Джерад в клубе не скучает.

Я сидела на заднем сидении автомобиля и подводила карандашом глаза. Хотелось выглядеть взрослее и одной красной помады сегодня недостаточно. Странно, но мужчина, который любезно согласился подвести меня, не пытался приставать или отпускать пошлые шутки. Странно потому, что наряд я выбрала весьма провокационный: узкие черные джинсы, красная майка с большим вырезом, белая накидка из искусственного меха и босоножки. Неслучайно получилось вульгарно одеться: я бросала вызов – себе, прошлому, голосу из ноутбука.

Поблагодарив, я покинула машину и не узнала бар, в котором когда-то зарабатывала на жизнь. Внимание привлекла огромная сиреневая надпись вместо маленькой, часто перегоравшей вывески, а также очередь у входа длиной во весь тротуар и охрана в дорогих костюмах.

Сколько я здесь не была? Пару недель?

А надеялась снова танцевать… Кто меня возьмет в этот роскошный клуб?! Получается, друзья остались без работы? Асоль, Меган, Джел –стриптизерши. Эмилия, Сара, Кортни – официантки. Джеймс – техник. Том и Оливер – бармены. Люк, Робби и Джим – вышибалы.

Я попросила у девушки из очереди сигарету и, обогнув бар (клуб?), закурила, прислонившись затылком к стене. Вдыхая дым, пыталась понять, как дешевый бордель превратился в шикарный ночной клуб. Эмилия упоминала: прежний владелец хочет продать заведение, но мне казалось, это пустые разговоры.

– Малоун! Привет!

Я подскочила на месте. Никогда не привыкну к новой фамилии.

Быстрым шагом ко мне приближался один из вышибал – Робби. Двадцатипятилетний темнокожий парень с белоснежной улыбкой и нескончаемым зарядом оптимизма. В шутку его называли «брат Эмилии» за позитивный настрой. Отлично. Значит, хоть кого-то не выгнали.

– Что тут произошло? – не распыляясь на приветствия, спросила я.

Робби встал рядом и тоже закурил.

– Бар продали. Новый хозяин, Тревис, отличный мужик. Сделал-таки приличное место, зарплату поднял.

– Он не выгнал вас?

– Ты о чем? – обиделся Робби. – Тревис счастлив, что ему в подарок достался набор сотрудников. И Тревис оставил нетронутым второй этаж – святой человек! Помнишь, ты мечтала, что тут будет клуб? Постоянно просила клубные вечера с танцами. Мечты сбываются!

Мои мечты всегда сбываются. Но не вовремя и не так, как хотелось бы.

– Со стриптизом, значит, покончено?

Вышибала расхохотался:

– Детка, ты чего. Фишка заведения! Не в каждом клубе подобное увидишь. Интим-услуги тоже остались: приват-танец, массаж, минет – прибыльное дело. У нас огромный танцпол и Go-Go-танцовщицы на тумбах, а так, добро пожаловать в родной Cotton Candy, дом похоти и разврата!

Я хмыкнула.

– Пойду, посмотрю. Пустишь без очереди?

Робби придержал меня за руку – голова закружилась от никотина на голодный желудок – и предостерег:

– Новый персонал пальцы гнет и всё строго: нет двадцати одного года – сиди дома. Держись от них подальше, Ари, и не забывай документы. – Мы одновременно докурили и бросили окурки на асфальт. – Пущу без проблем.

– Отлично. – Я попыталась пройти мимо Робби, но он всё еще крепко держал меня за руку.

Наклонившись, Робби прошептал:

– Мне тут одну вещицу привезли. Европейское…

– Не интересует, – чувствуя жжение в горле, отрезала я. – Спасибо.

– Ари… – Он достал баночку из-под антибиотиков с розовыми таблетками внутри. Помахал ей перед моим носом – таблетки весело зазвенели, как монетки в копилке. – Не пожалеешь.

Что руководило мной в тот момент? Я вымоталась от сильных эмоций? Хотела оттянуться? Или хотела согласиться назло Стивену: именно ему было дано обещание… никогда…

– Давай.

***

Нет карусели в голове, лишь краски стали ярче, но, возможно, всё впереди. Такие штуки действуют внезапно.

Робби прав – шикарный клуб! Новый владелец построил балконы с диванчиками для богатых гостей, а в основном зале появились четыре тумбы по углам для девушек Go-Go. Музыка оглушает, пульсирует, забирается в каждую клеточку тела. Но от моего взгляда не скрылась другая сторона клуба, родная сторона бара: в откровенных нарядах девушки поднимались по лестнице вслед за клиентами и скрывались за ширмой.

Я сидела у бара и с завистью смотрела на танцовщиц: плавные, соблазнительные движения, полная свобода. Несмотря на то, что мужское общество преобладает, на девушек не смотрят как на кусок мяса. А всё, что происходит в темных комнатах, там и остается.

Впервые за последнее время мне хотелось чем-то заняться. Быть на тумбе. Зажигать в красивом обтягивающем костюме.