Александр Тешер по-волчьи оскалил зубы.

– Здравствуй, дорогуша, найти тебя оказалось весьма непросто, – протянул он, когда Ари с лязгом отодвинула железный стул. Она села, утянув меня за собой – на соседний. – Ты не Арина, не Тешер…

– Я давно не Арина благодаря тебе, – огрызнулась Ари.

Заметив сверкнувшие алмазами слезы в ее глазах, я погладил девушку по ладони. Ари пропустила сквозь зубы воздух, и ее лицо стало непроницаемой маской. Ситуация озадачивала меня всё сильнее. Родной отец… не видел ее более трех лет…

– Меня зовут Александр Тешер, – представился мужчина, хотя я помнил это из телефонного разговора. Во время звонка Александр казался несчастным отцом, умолял помочь ему, а сейчас глумился надо мной, над Ари, над ситуацией.

Я хрипло отозвался:

– Стивен Рэтбоун.

– Ты с ним спишь? – дротиком с парализующим ядом вопрос Александра к дочери. Меня передернуло: вопрос задан с ревностью. С несвойственной заботливому отцу, грубой ревностью.

Ари фыркнула. Такая усмешка сопровождается словами «Не могу поверить», но Аристель ответила жестче:

– Какая разница?

– Я твой отец. Ты моя. И всегда будешь моей. – Самодовольно пояснил Александр, расправив плечи, и вальяжно откинулся на спинку стула. – А ты, Стивен, – окликнул язвительно, – трахаешь ее, да? И какая она у тебя по счету, звездный мальчик?

Пару секунд я не знал, что ответить.

– Я люблю ее.

– Я тоже люблю ее, – звучало мерзко, – о-о-очень люблю. Но она не особо воспитана – мой промах. Сбежала, несносная девчонка.

Что-то противоестественное в его интонации… Я одернул себя – он зол на Ари, я бы тоже был зол и нес всякую чушь, если бы мой ребенок уехал черт знает куда и пропал на годы!

Но почему Ари дрожала, цепляясь под столом за мои пальцы, сжимая их до боли? Такой звериный страх нельзя сыграть.

– Ну, рассказывай, зачем уехала? – Странность в том, что его тон – безразличен, а вопрос задан скорее «между прочим», чем с волнением.

Ари ответила тем же безразличием, но фальшивым:

– У нас оставалась виза, почему нет?

– Посреди учебного года, не поставив в известность? – голос Александра наполнился раздражением. – Представляешь, как волновалась твоя мать?

– Еще скажи, ты волновался, – парировала Ари.

Отец хмыкнул и почесал небритый подбородок.

– Давай поговорим без твоего… бойфренда. Уходи, Стивен.

Я не сдвинулся с места и перевел взгляд на Ари: ее плечи осунулись, делая изящную фигуру крошечной. Я миллион раз пожалел, что настоял на встрече. Не стоило мне лезть.

– Арина, – требовательно, с напором, окликнул Тешер, щелкнув пальцами перед лицом дочери, – ты не поняла? Я хочу, чтобы твой парень встал и вышел.

– Мы будем говорить при нем или не говорить вовсе, – бесцветным голосом пискнула Ари. Ее рука стала липкой от пота, пальцы скользили по моей ладони, выпадая.

Зря, зря я притащил Ари сюда.

– Какая же ты тварь…

Мгновение назад я сидел и держал Ари за руку, теперь стоял, громко отодвинув стул, и Ари сдерживала меня от того, чтобы я не врезал ублюдку на глазах у посетителей. Образ заботливого отца, который звонил мне и умолял о встрече с непутевой дочуркой, рассеялся в пыль.

– Стивен! – испуганно позвала Ари. – Не надо.

Даже в нашу встречу на дороге (ее пребывание в незнакомом городе, без планов, в одиночестве) она выглядела увереннее, чем сейчас.

– Да, – согласился ее отец, взирая на меня в упор. – Не надо, Стивен. И рекомендую уйти, иначе проснешься завтра в тюремной камере.

Я не знал, как он может это устроить, но по тону понял – может.

– Иди, Стив, – кивнула Ари, смотря в пол. – Иди.

Ему легко удалось подавить ее…

Я считал слабостью побег Ари из дома, но наконец понял: сбежать и, более того, не вернуться – подвиг для нее.

– Ты точно будешь в порядке? – Волна ярости оставила после себя горький вкус беспокойства.

– Точно.

Услышав твердый ответ, я обнял Аристель, не сводя глаз с Александра. Почему же она не объяснила мне, что он такой… Властный тиран? Собственник? Что ему нужно?

– Щенок, – голос в спину, как выстрел.

Я не обернулся. Плевать на угрозы в свой адрес, тревожно за Ари – есть шанс, что после разговора он оставит ее в покое, но если я уведу Аристель, если взбешу его…

Последнее, что я услышал, прежде чем выйти на улицу:

– Мне есть восемнадцать. Всё кончено.

***

На парковке я стоял пятнадцать мучительно-долгих минут. Курил и следил через стекло за Ари: девушка активно жестикулировала. И за безмятежным Александром. Правда, под конец их беседы, перед тем как она вскочила и направилась к выходу из кафе, едва не сбив официанта, Александр Тешер побелел и нахмурился. Разговор, видимо, принял не тот оборот, который ему хотелось. Внутри я ликовал, гордился. Ари дала отпор! Возможно, я не зря настоял на встрече.

Толкнув дверь, Аристель выбежала на улицу, глотая ртом воздух. Я позвал ее и Ари, спотыкаясь на ровном месте, ринулась в мою сторону; она моргала, как птенчик, выпавший из гнезда. А я застыл. Когда протянул ладонь, она резко отвернулась, пробормотала что-то, и ее стошнило.

Я смотрел на Ари, разбитую, но храбрую, искал в покрасневших глазах ответы – что случилось? как мне поддержать тебя? как помочь?

Хмурясь, я кидал полные омерзения взгляды на кафе (Александр сидел за столиком, уставившись в мобильный телефон).

– В порядке, – донесся шепот Ари, – перенервничала. Отвези меня куда-нибудь… – она глянула на кафе, – подальше отсюда.

***

Вернулись в отель. Я дал Ари свою куртку, но девушка по-прежнему дрожала. Когда мы оказались в номере, Ари скинула куртку и убежала на балкон. Там она стояла пару минут, жадно курила.

В голове у меня нет догадок, я поражен увиденным: я вырос в любящей семье, отец к моим сестрам относился как к принцессам, а тут…

– Миленько. – Я и не заметил, что Ари вернулась. Она оглядывала номер. – И кровать большая.

Я не успел ответить, уже приземлился на эту кровать. Ари сидела на мне и целовала. Я знал, Ари попытается сделать так, чтобы я забыл о ее обещании рассказать о прошлом. Вновь, испуганная, сводит всё к похоти. Мое тело отзывалось на ее действия, возбуждаясь. Будто сирена, она готова утащить на морское дно. К сожалению для Ари, я не собирался сдаваться. Я чувствовал: на самом деле она хочет рассказать, как бы тяжело ей ни было.

– Ари, выполни обещание.

Она, прижав коленями мои бедра, наклонилась и целовала везде, куда могла достать влажными губами. Пряжка ремня под ее ловкими пальчиками начала позвякивать.

– Ари, стой! – Дышать трудно, но я смог остановить милого дьяволенка.

– Что? – флиртуя, запустила пальцы в волосы на моем затылке.

– Скажи, – напомнил, поцеловав ее в висок, – просто скажи.

Ари закрыла глаза. Маска напускной веселости сгинула, обнажая истинные чувства Ари Тешер – панику, смущение, боль.

– Нет, – Ари покачала головой и сняла майку, – сперва поможешь мне забыть.

***

Секс был стремительным. Фиаско. Ари пыталась забыться, но ее тело пугливо сжималось, каменное, не отзывалось на мои прикосновения. Я не кончил. Ари, думаю, тоже, хотя стонать пыталась громко и вульгарно.

Я предложил заказать еды, Аристель в ответ неопределенно хмыкнула – ее мысли явно не здесь, – и пока я разговаривал по телефону, она оделась, заправила постель, убрала в пучок волосы и села по-турецки.

– Салат «Цезарь» и кофе с ванильным сиропом, – проинформировал я.

Хотелось говорить спокойно, вести себя повседневно. Хотелось дарить ей уверенность, что ничего не изменилось – я также ее люблю. Но оба мы понимали, разговор с Александром Тешером навсегда изменил наши отношения. К точке, которую мы поставили на вилле Джерада Андерсона, подрисовали маленький, но заметный хвостик, превращая в запятую. Сейчас произойдет то, что должно было случиться тогда – откровение.

– Ты не помог мне забыться, теряешь форму, – пыталась шутить Ари, смахивая с глаз прядь волос. – Мне, честно слово, не хочется, чтобы груз твоей вины стал больше, мне приятнее думать, что я для тебя избалованная богатая девица…

– Говори, я выдержу.

Что бы ни было, мы через многое прошли. Когда-то Джерад мог сбить Ари на дороге, а бывший парень убить в порыве ревности; я переспал с Ари в первую встречу, наплевав на принципы; я оказался слабым и предал ее, а потом вернул доверие; мы вместе боролись с ее наркозависимостью; я изменил Ари, она ушла к моему лучшему другу; мы сошлись и вновь пытаемся построить нечто прекрасное. Не думаю, что ее трудные взаимоотношения с отцом повлияют на созданную нами драму.

Я облокотился о бетонную стену, плохо обклеенную обоями, и приготовился слушать.

Брови Ари взметнулись вверх, плавно опустились, и лицо стало непроницаемым. Эмоции она заточила под толстое стекло, вероятно, чтобы не разрыдаться.

– Предположи… – Ари едва шевелила губами, – предположи, что случилось между мной и отцом. Почему я сбежала из дома?

Я молчал. Думаешь, не предполагал? Не строил догадок? Пока ты, милая Ари, была неизвестно где (я надеялся, вернулась домой), я гадал, из-за чего ты боялась заводить разговоры о семье и детстве.

– Стивен?

– Не знаю. Не знаю, Ари.

Она заговорила ровно, без запинок, может, репетировала текст. Или исповедь всегда звучит слаженно?

– Винить ли твое окружение за то, что ты не знаешь о насилии в семье, никогда не сталкивался с подобным и не можешь понять, что я чувствую? Наверное, нужно благодарить их – ты счастливчик.

– Мне известно, что такое насилие. Детей бьют пьющие родители, в темных переулках насилуют женщин, в школе подростки издеваются…