— Не надо так, — предостерегающе сказал он Лере, указывая многозначительным взглядом на свои шорты. Девушка довольно захихикала — кажется, именно этого она и добивалась. Едва он поднёс к её губам крупную спелую клубничину, как Лера тут же игриво прихватила его пальцы, чуть сжав их зубами, и призывно стрельнула глазками. Её губы порозовели и влажно заблестели от клубничного сока. О, господи…

— Ну всё, вот теперь ты доигралась, китаёза, — зашипел он, отодвигая поднос в сторону и бесцеремонно вытаскивая Леру из-по одеяла. Миг — и он уже стянул с себя футболку. Ещё миг — и Лера оказалась у Макса на коленях, сидя к нему лицом. Пальцы его, словно разогреваясь, быстро пробежались по её плечам, на миг задержались на груди, опустились к животу.

— Макс! — запротестовала она в притворном возмущении. — Я ведь могу опоздать… — а сама уже так и льнула к нему.

— Успеем, — пообещал он, одним рывком избавляясь от остатков собственной одежды.


И никто из них ещё не догадывался о том, что за этим счастливым утром не будет счастливого дня…


Макс доставил Леру в студию без опозданий, ровно к одиннадцати. Коротко поцеловал девушку в губы на прощание, уже начиная отчаянно скучать по ней в ожидании вечера, когда она освободится.

Съёмочный павильон был светлым и просторным, с высоким потолком. Здесь вовсю уже царили суета и рабочая суматоха. Фотограф делал тестовые снимки, экспериментируя со светом. Модели, не стесняясь присутствующих, спокойно поправляли чулки, одёргивали лифы нарядных платьев и беззаботно щебетали. Завидев Леру, подруги весело помахали ей, призывая поскорее вливаться в их стройные ряды.

— Лерунчик!.. — навстречу спешил мужчина лет сорока, нетерпеливо помахивая свёрнутой в трубочку газетой. — Молодец, что вовремя. Быстро переодевайся — и на макияж!

По Максу он скользнул настолько равнодушным и мимолётным взглядом, будто парень был кем-то незначительно-незаметным, вроде крошечной букашки.

— Посторонние не должны находиться в помещении во время фотосессии, — сказал он в пространство скучным голосом, адресуя свои слова то ли Максу, то ли Лере, то ли им обоим. А затем, не меняя невозмутимого выражения физиономии, смачно шлёпнул Леру по заднице.

Макс оторопел.

Самое поразительное, что Лера не стала возмущаться, даже не влепила этому наглецу пощёчину — только игриво взвизгнула, но, заметив вмиг помрачневшего Макса, покраснела и торопливо стёрла с лица неуместную глупую улыбочку.

— Можно тебя на пару слов? — напряжённо выговорил он. Лера заметно струхнула и бросила осторожный взгляд в сторону нахала с газетой, а затем — виноватый — в сторону Макса.

Он резко потянул её за руку и отвёл в сторону на несколько метров.

— И что это сейчас такое было? — спросил он ровным голосом, стараясь не выдать закипающего внутри бешенства.

— Макс, это… наш директор, Игорь. Он иногда так шутит, — оправдываясь, торопливо залепетала Лера. — Ничего особенного, правда. Все уже привыкли…

— Между вами что-то есть? — он с трудом изверг из себя эти слова, практически выплюнул их — с болью, обидой и ненавистью.

— Нет, — ответила она так быстро, что стало ясно: запахло жареным.

— Значит, было раньше? — Макса замутило от собственных наводящих вопросов и подозрений. Происходящее казалось ему просто дурным сном. Ведь всё было так хорошо, так прекрасно! Ещё пять минут назад он был самым счастливым человеком в мире…

— Лерунчик, ты скоро закончишь?.. — этот назойливый тип снова оказался рядом. — Визажист только тебя и ждёт.

Смерив Макса презрительным обесценивающим взглядом, Игорь демонстративно провёл рукой по Лериной груди, якобы поправляя тунику. Девушка инстинктивно отшатнулась, но Макс уже не был уверен в том, что она делает это только из-за его присутствия. Ей просто неловко перед ним, не будь его рядом — она бы не возражала…

— Макс, ты поезжай по своим делам, мне действительно нужно работать, — виновато произнесла Лера.

— Я заеду за тобой вечером, — сказал он без всякого выражения.

— Не надо, — она торопливо замотала головой. — Мы и сами пока не знаем, во сколько закончим, съёмка может надолго затянуться. Я приеду прямо к тебе в отель… адрес я помню.

Тем временем директор, словно издеваясь, по-свойски приобнял Леру за талию, не обращая на Макса внимания, но делая это явно ему назло, напоказ. Макс невольно сжал кулаки.

— Лер, пойдём отсюда, — вырвалось у него.

Девушка в растерянности оглянулась на Игоря, точно ища у него поддержки, затем снова перевела умоляющий взгляд на Макса, разрываясь между ними двумя и не зная, как дипломатично вырулить из конфликтной ситуации.

— Прямо сейчас я не могу, я же должна работать… ты сам видишь.

— Да. Вижу.

Макс резко развернулся и торопливо двинулся к выходу, боясь, что может не сдержаться. Он шёл, до боли стиснув зубы, и блокировал все свои эмоции, не позволяя им взять верх над разумом, чтобы не наговорить лишнего и не наломать дров.


Добравшись до отеля, Макс на автопилоте поднялся в свой номер, открыл дверь и рухнул на кровать, в чём был, даже не разувшись.

Не было уже ни гнева, ни раздражения на Леру, лишь бесконечная усталость. А ещё — тоскливая пустота в голове, в которой, тем не менее, начинали зарождаться не самые радужные мысли.

Да, презервативы в сумочке. Да, Лера уже явно не та невинная девочка, которая провела с ним ночь после выпускного, давно не та! Она и тогда была искренней в своих желаниях, отзывчивой и пылкой, но неопытность и неумелость выдавали её с головой. Они оба были сопляками, не знавшими толком, как подступиться друг к другу, и действовали больше по наитию, интуитивно. Теперь же…

Всё изменилось за эти шесть лет. Кардинально изменилось. Видно было, что Лера прекрасно знает, что делает. Макс вспомнил откровенные ласки, которые она дарила ему, её нежные и бесстыжие пальцы, жадные губы… Вспомнил её стоны, звучавшие в его ушах самой совершенной, самой сладкой музыкой, её сбившееся жаркое дыхание, её низкое, на вдохе — “О боже…” и на выдохе — “Ма-а-акс…” Вспомнил — и против воли ощутил желание, словно не занимался с ней любовью целую ночь, а потом ещё и утром — всего какой-то час назад… Но, несмотря на физическое желание, сердце при этом было сковано тисками обиды и ревности. Кому Лера вот так же раздавала свои ласки и поцелуи? Кто научил её всему этому?

Презервативы в сумочке, как предмет первой необходимости… он всё никак не мог выкинуть их из головы. Тот тип в студии, запросто шарящий по её телу своими похотливыми ручонками… Раздираемый невесёлыми думами, от которых голова готова была вот-вот взорваться, Макс и сам не заметил, как провалился в тяжёлый сон.


Проснулся от звука открывающейся двери. Вздрогнул, открыл глаза… Мягкий предзакатный свет вливался в номер через окно. Возле кровати стояла Лера и смотрела на него.

Макс поморщился от боли в занемевшей шее, потёр ладонями глаза, приподнялся на локте. Не предложил сесть, не поздоровался… вообще ничего не сказал, молча ожидая объяснений утренней сцены в студии.

Лера, видимо, заезжала к себе в отель и переоделась, однако яркий съёмочный макияж смыть так и не успела, поэтому сейчас её накрашенное лицо в деликатном преддверии сумерек казалось чужим, красивым и высокомерным. Правда, когда она всё же заговорила, присев на кровать, тон её голоса был виноватым и грустным.

— Ты прав, — сказала она без предисловий, — я спала с Игорем… давно, года три назад. Поэтому он и позволяет себе вольности. Но он со всеми нашими девочками так себя ведёт. Поверь, в этом нет ничего… плохого или грязного, просто у него такая своеобразная манера общения.

Макс не стал комментировать “своеобразную манеру” — что ж, возможно, у них в модельном бизнесе это так называется, когда начальник хватает подчинённую за грудь и попу… Но в данный момент его больше интересовало другое.

— А в Москве у тебя кто-то есть? Бойфренд, любовник, партнёр? — он так и не смог выговорить “любимый человек”.

— Есть, — она опустила голову. — Но… Макс, то, что я чувствую к тебе…

Больно. Как же больно, чёрт возьми!

— Тогда бросай всё, — произнёс Макс с отчаянной решимостью. — Сейчас. Бросай и его, и всё это, — подчеркнул он брезгливо. — Поехали со мной. Чтобы навсегда вместе. На всю жизнь.

Лера оторопела.

— То есть как это — “бросай”? Нет, Макс, я так не могу. Да и… чем я, в таком случае, буду заниматься?

— Можно пойти учиться, найти другую работу…

— Где, кем? — фыркнула она презрительно. — Секретаршей? Или прикажешь мне записаться на курсы маникюра? А может, пойти по стопам матушки и устроиться в школу техничкой?

— Но ведь ты не сможешь всю жизнь оставаться моделью. Максимум — ещё несколько лет. А что потом? Так не лучше ли, пока не поздно, заняться чем-нибудь другим, и сделать это прямо сейчас?!

— Это просто смешно, Макс. Смешно и глупо. Я же не прошу тебя оставить музыку!

— Музыка в моей жизни появилась даже раньше тебя. Не сравнивай, — резко отозвался он.

— Ты снова всё обесцениваешь, если дело касается меня… — горько сказала Лера. — У тебя — карьера, дело всей твоей жизни, призвание и судьба, а я так… дурью маюсь.

— Эскортом ты тоже продолжаешь заниматься? — внезапно спросил он и по Лериным опущенным ресницам понял, что попал в точку.

— Да пойми ты, китаёза! — воскликнул Макс в отчаянии. — Я же не просто так с тобой — переспать и разбежаться, если ты ещё не поняла, — добавил он ядовито. — У меня к тебе всё очень, очень серьёзно. Я хочу, чтобы ты была со мной всегда. Чтобы мы поженились, нарожали кучу детей, жили долго и счастливо, умерли в один день и всё такое, — шуткой он пытался спрятать предательскую дрожь в голосе.

— Как ты ловко всё распланировал. “Нарожали кучу детей…” — она усмехнулась, скрывая горечь во взгляде. — А ты не задумывался о том, что после того, что со мной произошло тогда… я вообще больше никогда не смогу забеременеть и выносить ребёнка?