Макс помедлил, прежде чем задать следующий вопрос.

— Ты любишь его?

— Да, люблю, — отвернувшись, отозвалась Лера после небольшой паузы. — Иначе, чем любила тебя… люблю по-своему… но Андрей — очень важный человек в моей жизни.

Макс прикусил губу, борясь с противоречивыми эмоциями, которые захлёстывали его с головой. Разумеется, он не поверил Лере ни на секунду — и в то же время умирал от беспощадности произнесённых ею слов.

— Мне с ним хорошо, спокойно и надёжно, — продолжала Лера. — Это порою значит куда больше, чем отчаянная, болезненная, разрушительная страсть. С ним мне впервые захотелось иногда чувствовать себя слабой. Ощущать рядом крепкое мужское плечо, на которое можно переложить любые проблемы… и не бояться собственной слабости.

— И этого достаточно для того, чтобы выйти замуж? Он именно этим тебя покорил?

— Ну… — Лера задумалась. — Не только этим. Андрей умеет красиво ухаживать. Он был настойчив и в то же время галантен, делал романтичские жесты: цветы, комплименты, ночные прогулки по Москве, уютные ресторанчики для влюблённых, концерты… Он интересный собеседник, лёгкий человек и талантливый музыкант. С ним я не ощущаю себя, сидящей на бочке с порохом. Мне было приятно его внимание, приятен он сам. Давая согласие выйти замуж, я была совершенно искренна в своём желании… он стал мне очень дорог.

Макс почувствовал, как подрагивают у него руки, и торопливо спрятал их за спину.

— Ну ладно… допустим. А чего ты хочешь от меня сейчас? — спросил он, возвращаясь к цели её визита. Лера взглянула на него просительно.

— Не рассказывай ему о наших с тобой… прошлых отношениях. Его это убьёт.

Макс покачал головой:

– А тебе не кажется, что наше тупое враньё можно раскрыть на раз-два? Если Андрюха узнает всю правду потом, да ещё и не от нас… будет намного хуже.

— Но сейчас уже поздно говорить ему об этом! Мы уже промолчали вчерашним вечером, сделав вид, что не знаем друг друга. Да, признаюсь, я сглупила от неожиданности — наверное, нужно было как-то сразу разыграть удивление и радость от встречи с бывшим одноклассником, то есть, с тобой… Но теперь-то время упущено. Как прикажешь ему это объяснять?

— Но объяснять ведь всё равно придётся, рано или поздно.

— Да почему? — разволновавшись, Лера вскочила и нервно заходила туда-сюда по номеру. — Как ему станет об этом известно? Ты редко бываешь в Москве. У нас больше нет общих знакомых. Я не говорила ему, в какой школе училась, а ты?

— Я тоже не говорил…

— Вот видишь! Вероятность того, что он решит вдруг проверить, а не были ли мы, совершенно случайно, одноклассниками, ничтожно мала. Петербург — огромный город, там живут миллионы людей. Разве обязательно, что все они должны быть знакомы друг с другом?

— Ты сама себе противоречишь, — Макс покачал головой. — То твердишь о том, что все знакомы друг с другом через два рукопожатия, а то уверяешь, что никто не узнает и не расскажет ему правду. В конце концов, нас видели вместе твои подруги в Индии. О наших отношениях знает Наденька…

— И ты полагаешь, они вывалят ему всё это на голубом глазу прямо на свадьбе? Они же мои подруги, а не враги… Пожалуйста, Макс, не говори ему ничего! Пусть всё идёт, как идёт! — Лерины глаза наполнились слезами.

— Да не волнуйся ты, — с некоторым удивлением произнёс он, глядя в её совершенно потерянное лицо. — Если это для тебя так важно…

— Важно. Ещё как важно! Я… очень боюсь его потерять.

Эти слова неожиданно ранили его в самое сердце. Лера боится потерять Андрея — так, как никогда не боялась потерять Макса…

— Он по-настоящему любит меня, очень сильно любит, — добавила Лера, точно забивая последний гвоздь в крышку его гроба.

— Да, косоглазая, — констатировал Макс, отчаянно стараясь удержаться в зоне сарказма и не перейти к обвинениям и ругани, — ты никогда не унижала меня своей жалостью. И сейчас не щадишь…

— Зато ты всегда был излишне жалостливым, — она усмехнулась. — Вечно рвался помогать сирым и убогим, подкормить, обогреть… думаю, и сейчас не слишком изменился. Судя по тому, что Андрей сказал о помощи детским домам и больницам.

— Значит, ты — и Андрей, — задумчиво, раздельно произнёс Макс, будто впервые осознал суть происходящего.

Она несмело кивнула.

— Я действительно хочу сделать его счастливым. Я буду очень стараться…

— Если бы правда сделала… а то ведь сожрёшь и не подавишься, — не в силах больше сдерживать нарастающий внутри протест, резко произнёс Макс.

Лера не осталась в долгу:

— Злишься, что я не тебе досталась?

Он выдавил из себя улыбку.

— Думаешь, весь мир на тебе клином сошёлся, китаёза? Да я радуюсь, что ещё дёшево отделался. А вот за судьбу Андрея переживаю…

— Тебе-то что за дело до его судьбы? — холодно сказала она. — Он взрослый мальчик.


— Он мой друг, Лера, — с горечью произнёс Макс. — Мой единственный грёбаный друг на этой сраной планете. И теперь благодаря тебе я его, кажется, потерял.

Глава 23

После этого вроде как не о чем было, да и не хотелось больше говорить. Лера поднялась и нерешительно взглянула на Макса:

— Ну, я, наверное, пойду…

— Когда у вас свадьба-то? — спросил вдруг он.

— Ровно через месяц, четырнадцатого марта. Андрей, конечно, ещё пригласит тебя официально… но я надеюсь, ты не станешь портить этот день ни себе, ни другим и не приедешь?

— Твоя потрясающая самонадеянность и уверенность, что все обязаны плясать под твою дудку, умиляют до слёз. Вот прям после твоих слов нарочно захотелось явиться на ваше торжество и громче всех орать “горько”. Ладно, не нервничай, — заметив, как напряглась Лера, усмехнулся Макс. — Во-первых, я и сам не хочу в этом участвовать, а во-вторых, у меня в марте действительно тур по Италии…

Лера выдохнула, явно расслабившись.

— Спасибо. Ты извини меня за… чёрный список. Я тогда была очень обижена и всё для себя решила. Вновь поддаться слабости и впустить тебя в свою жизнь на тот момент означало только одно — погибнуть.

— Зачем ты только вообще меня впускала, — с досадой и горечью сказал Макс, и это был даже не вопрос, а крик души. — Сначала после выпускного… затем в Индии… Зачем, если никогда даже в мыслях не связывала со мной своё будущее?!

— Ты прав, — неохотно признала Лера, — у меня всегда были чёткие планы на жизнь, в которые ты никак не вписывался. Прости, Макс. Для меня ты был слабостью. Моей любимой, отчаянной слабостью, болезненной зависимостью… но я отчётливо понимала, что если отдамся чувствам — пущу всю свою жизнь под откос. Да и твою тоже. Мне некогда было тебя любить, пойми! Надо было пробиваться…

— Пробиваться, пробиваться, пробиваться… — с досадой и раздражением передразнил её Макс. — Это для тебя самое главное?

— Ты просто не представляешь, каково это — жить с комплексом “дочери технички”. Тем более, когда мама, как назло, работает в той же школе, где ты учишься. Эти постоянные насмешки одноклассников… злые шуточки… издёвки… Да что я тебе рассказываю, ты ведь и сам поначалу принимал во всём этом участие. Или забыл уже?

Макс промолчал, возразить ему было нечего.

— Вот это вечное чувство унижения из-за того, что ты беднее других. Что не можешь позволить себе даже какой-нибудь паршивый “сникерс”, а одеваешься не в фирменные шмотки, а в платья и костюмы, собственноручно перешитые из старых маминых… Может, выглядели они и неплохо, но я-то знала, какой жалкой неудачницей казалась своим сверстницам! Да девчонки из нашего класса меня ни в грош не ставили. То приглашение работать в модельном агентстве… оно реально стало подарком судьбы. Кстати, Макс, знаешь, что я купила на свой первый гонорар? Сказать, или вдруг сам догадаешься?.. — она прищурилась.

Макс растерянно пожал плечами.

— Я не знаю.

— Барби! — выдохнула Лера и, заметив, как округляются его глаза, с удовлетворением рассмеялась. — Да-да, куклу Барби, несмотря на то, что к тому моменту я была уже вполне взрослой девчонкой, девушкой, которой шёл шестнадцатый год. Но мне просто захотелось, Макс… захотелось иметь то, чего у меня никогда не было в детстве. Пусть и слишком поздно.

Максом овладело мучительное желание обнять её, прижать к груди, погладить по голове… Глупая, несчастная, обиженная на весь свет, недополучившая в детстве многого, безжалостная, но такая отчаянно родная и любимая китаёза!..

Но он, конечно же, не посмел этого сделать.

— В общем, я поклялась, что, когда вырасту, не позволю себе прожить жизнь, подобную жизни моей матери. Я не собиралась быть такой, как она! — заключила Лера. — Мне нужно было выбраться из своего болота любой ценой…

— Ты прямо как Скарлетт О`Хара, — вздохнул Макс. — Бог мне свидетель, я скорее украду или убью, но не буду голодать…*

Лера удивлённо посмотрела на него.

— Честно — впервые вижу парня, который читал “Унесённых ветром”.

Макс даже смутился немного.

— Дворжецкая всегда говорила, что ты напоминаешь ей Вивьен Ли в роли Скарлетт. В конце концов, мне и самому стало интересно, что там за героиня такая… Я посмотрел фильм, а потом прочёл книгу.

— Ну и как? — Лера вскинула брови, улыбаясь насмешливо и одновременно печально. — Напоминаю?

— Если лишь отчасти, — выдохнул он. — Вообще-то таких, как ты… таких больше нет.

Улыбка сползла с Лериного лица. Пряча глаза, она начала поспешно прощаться.

— Подожди! — Макс задержал её возле самой двери. — У меня для тебя кое-что есть… Можешь считать это подарком ко дню влюблённых… хотя я всего лишь возвращаю тебе — твоё же.

Лера смотрела на него со смешанным выражением страха и ожидания. Макс протянул руку, разжал Лерину судорожно стиснутую ладонь и вложил туда кулон — маленькую золотую виолончель на цепочке, которую так и носил всё это время с собой.