— Хочу попросить вас об одолжении, — отставила пустой бокал, смотря на меня на удивлении спокойными глазами.

— И чего же ты хочешь?

— Переспите со мной.

Сам не знаю, почему от этой просьбы из меня вырвался непонятный истерический смешок.

— Да ты сбрендила! — подскочил на ноги, отходя к окну. — У тебя, что после Мартини совсем ум за разум зашел?! — старался не смотреть на неё, всё ещё переваривая каждое сказанное ею слово, словно она заставила проглотить меня кусок стали. — Нет, ну надо же было спороть такую чушь!

— Я вам, что не нравлюсь, — поспешила за мной бемби, касаясь поясницы, от чего тело тут же пробило электрическим разрядом. Что не говори, но инстинкты не обманешь. Я могу говорить что угодно и сколько угодно, но откровенный призыв той девчонки уже начал делать своё дело.

— Да, — отрезал, отстраняясь от её прикосновений. — Меня не интересуют такие маленькие девочки как ты, — направился к бару, наполняя бокал. — Да и как тебе вообще могло нечто подобное в голову прейти?!

— Да потому что я боюсь! Я не знаю, как это будет с Джейем, и потому боюсь даже думать о чём-то подобном!

— Ерунда, — проглотил весь свой виски, стараясь не смотреть в её сторону, — нечего там бояться. Все женщины через это проходят, так что и ты как-нибудь переживёшь.

— Ну так помогите мне это пройти.

— Стой на месте, — заставил её остановиться, когда та снова попыталась приблизиться. Что не говори, но это было впервые, когда я так настойчиво избегал женского общества. Эмоции бурлили во мне, напоминая самый настоящий ураган. От чего я совершенно не мог устоять на одном месте, тем более, что Даяна то и дело старалась приблизиться ко мне с совершенно ненужными прикосновениями. — Понятия не имею, какая именно муха тебя укусила, Даяна, но это нужно прекращать. Мало того что я старше тебя на тридцать лет, так ещё и отец твоего будущего мужа!

— Но ведь я и не прошу у вас ни о чём большем, кроме возможности избавиться от девственности без страха.

— О Боже! — взялся за лоб, чувствуя, что наш разговор однозначно не приведёт ни к чему хорошему. — Поверь мне, я совершенно не тот мужчина, с которым стоит проходить через это.

— Не бойтесь, — снова приблизилась бемби, аккуратно прикусывая губы, которые я уже давным-давно хотел попробовать на вкус, — я не собираюсь вас шантажировать. Не собираюсь делать запись, или что-то подобное. Я ведь не дура и прекрасно понимаю, что всё равно не чего не добьюсь подобным ребячеством.

— Нет, — отказал, прекрасно понимая, что с каждым разом мне становится всё сложнее и сложнее противиться её напору.

— Но почему? — обхватила себя руками, словно теряя надежду достучаться до моего здравого рассудка. — Вы взрослый, опытный и наверняка сделаете всё как нужно. Так… чтобы мне не было ни страшно, ни больно.

От её слов в паху стало горячо. Слишком горячо. Тело уже начало отвечать на её просьбу, да и кого я вообще пытался обмануться? Будь моя воля, и я бы уже давным-давно взял Даяну на этом же столе! Её лицо, кожа, тело.… Словно в день её восемнадцатилетия во мне щелкнул рубильник вседозволенности, спуская на неё всех своих бешеных псов.

Она уже не была той миленькой девочкой, которая когда-то грозилась перерезать мне глотку. Сейчас эта куколка превратилась в самую настоящую бабочку, от которой любой мужчина был готов потерять голову. Кровь с дикой жадностью стекалась всего к одной точке моего тела. Туда, откуда уже начал звучать голос послать всё к чертям и дать этой крошке то, чего она так настойчиво просит. Стиснув зубы, обливая себя мысленно ледяной водой, я сделала глубокий вдох. Затем ещё один и ещё. И наконец-то повернулся.

— Давай так, — сделал шаг на встречу, ложа руки на её маленькие плечи, стараясь не смотреть откровенно голодными глазами, — сейчас ты выйдешь отсюда и, как следует, успокоишься. А завтра встанешь и поймёшь, какую немыслимую глупость только что собиралась совершить. Хорошо?

Всего за одно мгновение лицо Даяны переменилось. Потупив взгляд на пуговицах моей рубашки, она поджала губы, словно обиженный ребёнок. Ну, ей Богу, словно я говорю сейчас не со взрослой женщиной, а с двух летней девочкой, пытаясь объяснить почему не могу купить ей эту игрушку. Слёзы потекли из раскрытых глаз, пока она старательно сдерживалась от ещё большего плача.

Ничего не ответив, бемби отшатнулась от меня, словно от больного черной оспой и тут же пошла к двери, оставляя мой кабинет. Слыша, как её точёная шпилька выбивает звонкие щелчки из мраморного пола, я невольно вспомнил прикосновения к её шелковому халату. Будь моя воля, и я бы с удовольствием развязал тонкий пояс. Поднялся руками по бёдрам вверх, запуская палец за тонкие края её белья. Разорвал бы этот короткий пеньюар, добираясь до самого главного.

От подобных мыслей весок пронзило, словно выпущенной из ствола пулей. И как бы сильно я не пытался заглушить навязчивые образы, а возбуждение превратилось в разрушающую всё вокруг лавину. Перед глазами, то и дело, мелькали образы лежащей в кровати Даяны, заставляя голос разума замолкнуть. Ведь она и сама этого хочет. Сама пришла ко мне и сама попросила. Да и что это изменит? Я всего лишь дам ей то, чего она жаждет. Дам и уйду. Сделаю одолжение, жест доброй воли и не более того.

Ширинка брюк начала натягиваться, принуждая подчиниться одному единственному желанию — обладать! В голову ударил адреналин, заставляя тело двигаться скорее инстинктивно, нежели осознано. Поднимаюсь, иду к столу и достаю пачку резинок. А стоит ли переступать эту черту?

«Стоит… — шепчет мой внутренний голос, срывая крышу. — Ещё как стоит! Ты ведь хочешь её! Хочешь её трахнуть! Хочешь насытиться ею! Хочешь как никого другого!»

Убирая презервативы в карман, я почувствовал себя пьяным. Может завтра я, и буду сожалеть об этом поступке, но до него момента у меня есть ещё несколько часов, которые я могу провести в настоящем удовольствии.

ДАЯНА

Стоило зайти в спальню, как мои дорогущие туфли полетели в соседнюю стену. Рухнув на кровать, я тут же опустилась лицом в ладони, чувствуя, как последняя надежда всё изменить, утекает сквозь мои пальцы. Внутри было горько, так горько, словно я проглотила целую ложку острого перца.

А ведь я так старалась вызвать в нём жалость! Ради этого мне даже пришлось получить отравление алкоголем. И что в итоге? Нет, конечно, никто и не говорил, что всё получится. И что если Прайд не оттолкнёт меня сейчас, то и после нашего с ним секса, не передумает отдать Джею. И всё же это был единственный и самый верный шанс на то чтобы получить желаемое. А теперь.… Теперь меня уж наверняка не ждёт ничего хорошего!

Стук в дверь заставил меня опомниться, отвлекая от гнетущей жалости к себе несчастной.

— Да?

Но ответа не последовало, дверь тихо открылась, и на пороге появился огромный силуэт Прайда. В комнате было гораздо темнее, чем в коридоре, что совершенно не позволяло разглядеть его лица.

— Прежде чем всё случится, я задам тебе последний вопрос. Так что подумай, как следует, ведь потом отступить уже не получится. Ты уверена?

Сама не знаю почему, но после его вопроса мне на самом деле стало страшно, словно сейчас мы сделаем нечто настолько ужасное, от чего вся моя жизнь изменится в худшую сторону. Да даже если и не брать в расчет то, что ждёт меня завтра, мой первый секс пугал меня ничуть не меньше. И не то чтобы я боялась самого процесса или боли. Отсутствие влечения и страсти, вот что на самом деле держало меня в напряжении. Я боялась, что не смогу расслабиться, боялась, что каждая ласка нелюбимого мне мужчины будет вгонять в ступор, панику и отвращение.

— Да, — единственное что сумела выдавить из себя, раз и навсегда лишаясь возможности говорить.

Николас сделал шаг, проходя в мою комнату. Дверь беззвучно закрылась, погружая нас во мрак, и у меня тут же свело поясницу, словно я стаю на самом краю пропасти. Не зная, что делать, я лишь сжимала в руках шелковый халатик, ожидая его приближения, словно загнанный в угол заяц в ожидании того, когда же эта огромная кобра наконец-то проглотит её, избавляя от пытки страхом.

Остановившись около меня, мужчина протянул руку, помогая подняться на трясущиеся ноги. Последний раз я была с ним в подобной близости во время нашего танца, от чего мои уши загорелись, словно спичечные головки. И это был последний невинный жест, который отделял нас от той грани, которую мы переступили этой ночью.

Взяв меня за подбородок, Ник опустился с первым поцелуем. Мягкие губы скользнули по моим губам, и сердце тут же забило такую бешеную чечетку, что мне практически стало больно. Кажется, он уловил этот момент по моему сбившемуся дыханию, отрываясь от меня ровно на столько, чтобы стало легче. Зарывшись носом в мои волосы, втягивая в себя их аромат, Николас прижал меня к себе, жадно сжимая шелковый халат на спине и плечах. Секунда и горячие руки проникли под нежную ткань, задержавшись на тонких лямках.

Чувствуя его крепкую грудь, я ощутила, как у него в паху становится всё горячее и твёрже. И стоило мне это понять, как Ник тут же откинул меня на спину, впиваясь таким глубоким поцелуем, что я бы не отстранилась, даже если бы захотела. Влажный язык раздвинул мои губы, проникая в рот. Настойчивые, поступательные движения уже не позволяли отдышаться. Его язык касается самых нежных и чувственных точек, заставляя опомниться только тогда, когда начала сжимать волосы на его затылке. Сама не понимая, что творю, я закинула руки ему за шею, на самом деле наслаждаясь этим поцелуем. Таким запретным, неправильным и грешным!

Осознав это, я попыталась отстраниться, на что Ник лишь обхватил меня под лопатками, слегка приподнимая. Его длинные пальцы легли на затылок, растрепали волосы и так сильно прижали мои губы к его раскрытому рту, что наш поцелуй стал чем-то невообразимо порочным. Ник заставляя меня отвечать. И даже не меня, он заставлял отвечать моё тело. В этот момент мне показалось, что моё собственное сознание блуждает непонятно где, пока порочное тело сходит с ума от каждого его прикосновения.