— Да этот парень старше многих, которые поступают во флот. Если ему не понравится, он сможет уйти, как только корабль вернется в Англию, и еще, Джейни, — Эмерсон по-доброму улыбнулся, — он будет не один — там буду я, и я не допущу, чтобы с ним что-нибудь случилось.

Что сестра могла на это сказать? Конечно, Уэстон будет не один, но тогда она останется одна. Но думать так, наверное, эгоистично с ее стороны, в конце концов, вся эта ситуация возникла по ее вине.

— Я не знаю.

— Я тебе кое-что расскажу, — тихо сказал Эмерсон. — С самого моего приезда парень только об этом и говорит. Его интересует все, что имеет отношение к кораблям: компасы, завязывание канатов, оснастка, паруса и все такое. По-моему, это признак подлинного интереса.

Кузен был прав и Джейн это знала, даже если ей не хотелось признаваться в этом. Правда заключалась в том, что у нее не было для Уэстона никаких других вариантов. Она со вздохом кивнула:

— Ну, хорошо. Уэстон, если ты правда хочешь этого больше всего на свете, тогда я даю тебе мое благословение.

Брат гикнул от восторга, его лицо прямо-таки светилось от возбуждения. Эмерсон зашикал на него и парень робко улыбнулся сестре.

— Извини, Джейни.

— Все нормально. Мне будет легче, если я буду знать, что ты устроен.

Эмерсон посмотрел на кузину, наклонив голову.

— А теперь нам надо придумать что-то для тебя.

Мисс Бантинг подумала о событиях прошедшей недели и об уроках, с которых началась вся эта история.

— Вообще-то у меня есть одна идея, но прежде мне нужно кое с кем встретиться.

Глава 26

Джейн стояла перед тем же величественным домом, который, как она раньше думала, больше не увидит. Только в этот раз женщина стояла у входа для слуг. Дожидаясь возвращения лакея, она старалась сохранять самообладание. Когда мисс Бантинг попросила срочно передать записку леди Беатрис, лакей посмотрел на нее, словно у нее на лбу вырос третий глаз. Он уже чуть не захлопнул дверь перед носом Джейн, как ее вдруг осенило.

— Это по поводу живописи, — сказала она, подавшись вперед и понизив голос, делая вид, что открывает самую страшную тайну. И обмякла от облегчения, когда слуга все-таки взял, а точнее, выдернул из ее пальцев записку, уходя на поиски хозяйки. Во всяком случае, булочница надеялась, что он действительно ушел искать ее. С тех пор как слуга ушел, прошло уже несколько долгих минут, и у Джейн начали сдавать нервы. Запасного плана у нее не было, если Беатрис откажется от встречи, то Джейн не представляла, как ей быть.

Но вот ручка двери повернулась и появилась леди Беатрис. Она с тревогой посмотрела на Джейн широко раскрытыми глазами.

— Дорогая мисс Бантинг! — Беатрис оглянулась назад, потом вышла и закрыла за собой дверь. — Пойдемте, давайте поговорим в саду.

Она взяла Джейн под руку и повела к чугунной скамейке, приставленной к стене между рядами безукоризненно подстриженной живой изгороди. Запах влажной зелени живо напомнил булочнице то заветное утро в парке с Ричардом, она почти расчувствовалась. Глубоко вздохнув и успокоившись, она сказала:

— Спасибо, что согласились со мной встретиться.

— Конечно, я согласилась! И если бы вы не попросили быть осторожной, я бы пригласила вас войти через парадную дверь. А теперь, Джейн, рассказывайте, в чем дело. Судя по вашей записке, это нечто срочное.

Леди ободряюще сжала руку мисс Бантинг и та была этим очень тронута. Всю дорогу до этого дома женщина волновалась, что Беатрис, живущая в одном из самых больших домов во всем Мейфэре, окажется совсем другой, чем та, которую она знала в своей кухне. Но все тревоги Джейн рассеяла искренняя озабоченность этой девушки.

— Миледи, я прошу прощения, что явилась к вам вот так. Я знаю, у вашей семьи сейчас и без того очень много забот.

— Прошу вас, когда мы наедине, называйте меня Беатрис. А об этом даже не думайте. Мы все уже начинаем сходить с ума, проведя столько времени взаперти.

Мисс Бантинг хотела спросить, как дела у Ричарда, как он справляется, думает ли он вообще о ней, но она заставила себя удержаться. Вместо этого она улыбнулась, как могла, и сказала:

— Все равно спасибо за встречу. Как здоровье вашего отца?

Улыбка Беатрис немного померкла.

— Он все еще очень болен, но, слава Богу, ему с каждым днем все лучше. — Она покачала головой и уголки ее губ приподнялись в легкой улыбке. — Он поправляется не так быстро, как бы ему хотелось. Больше всего на свете отец хочет выйти из спальни и освободиться от докторов.

— Я рада, что он идет на поправку.

Джейн посмотрела на сад, не зная, как приступить к разговору, ради которого она пришла. В маленьком, огороженном стенами оазисе было удивительно тихо. Мисс Бантинг никогда бы не подумала, что в центре Лондона может существовать такое тихое место. Беатрис повернулась на скамейке лицом к гостье.

— Меня разбирает любопытство: что это за таинственная проблема, которую вы упомянули в своей довольно загадочной записке?

«Наверное, лучше сказать все напрямик», — решила Джейн.

— Мне нужно устроиться на работу, и я надеялась, что вы сможете мне помочь.

Собеседница ахнула и прижала руку к сердцу.

— Устроиться на работу? Что вы хотите этим сказать? Что случилось с вашей булочной?

Трудно признаваться в грехах, реальных или предполагаемых, особенно когда эти грехи включают брата той, кому ты их исповедуешь. Пытаясь вкратце изложить Беатрис события, которые привели к визиту мистера Берда, Джейн покраснела от стыда. Закончив рассказ, женщина украдкой покосилась на Беатрис, пытаясь увидеть ее реакцию на свое падение. Девушка казалась совершенно потрясенной: глаза ее расширились, на щеках выступил яркий румянец.

— О Боже, — выдохнула она и прикрыла рот рукой.

Джейн видела, что собеседница шокирована, но не могла понять, пришла ли она в ужас от ее поведения или причина в другом. Такая леди, как Беатрис, никогда бы не пригласила в свой дом мужчину. Может быть, теперь, зная правду, она попросит мисс Бантинг уйти и откажется ей помочь?

— О Боже, — снова сказала сестра Ричарда. Она вскочила на ноги и заходила взад-вперед по выложенной камнями дорожке. — Это я во всем виновата.

Такой реакции Джейн никак не ожидала.

— Не говорите глупости, вовсе вы в этом не виноваты!

— Да как же, виновата! Ведь это я в ту ночь послала Лоуренса к вам домой. Ричарда нигде не могли найти. Мы все очень расстроились, а я знала, что он увлекся вами. Мне стоило сказать кучеру, чтобы он был более осторожен. Я очень, очень сожалею!

Джейн встала и подошла к Беатрис.

— Если в этой истории кто и виноват, то только я. Это мой, и только мой, выбор привел меня в нынешнее положение.

— Все так ужасно! — Леди положила руку на живот. — Мы должны рассказать Рич…

— Нет! — завопила Джейн, не успев подумать, что она делает. Собеседница вздрогнула, ее золотистые кудряшки запрыгали. Булочница вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Не годится кричать на женщину, у которой она пришла просить помощи. — Мы не можем к нему обращаться. У него сейчас и без того слишком много забот, я решительно отказываюсь усложнять Ричарду жизнь.

Она знала: ей нет места в его жизни. Никто не мог понять жертву ради семьи лучшее нее. Когда умер ее отец, Джейн на время отложила все свои надежды и мечты о будущем, помогая матери. А потом, когда заболела мама… Да, она слишком хорошо знала, как тяжело приносить в своей жизни жертвы. Если мисс Бантинг сейчас пойдет к графу, то станет всего лишь еще одной заботой, которых у него и так через край.

— Но он может помочь! — настаивала Беатрис.

— Пожалуйста, послушайте меня. — Собеседница взяла Беатрис за руки и посмотрела ей в глаза. Она была так похожа на брата, что Джейн было трудно держать эмоции под контролем. — Я не могу еще больше осложнять его жизнь в такое время. Ричард должен жить дальше — своей жизнью, а я своей.

Беатрис прикусила нижнюю губу, на ее озаренное солнцем лицо набежала тень нерешительности. Булочница попыталась улыбнуться, но подозревала, что ее улыбка сейчас больше похожа на гримасу, как если бы она попробовала подгоревшее печенье.

— Давайте попытаемся придумать что-нибудь сами. Если ничего не получится, тогда можно поговорить с ним.

— Хорошо, если вы настаиваете. Тогда чем я могу вам помочь?


— Ты правда не хочешь, чтобы я пошла на пристань провожать вас?

Джейн посмотрела на брата. Уэстон бросил сумку на длинном ремне на пол у двери черного хода, подошел к пустому рабочему столу и сел на табурет рядом с ней. Она ощущала себя странно, сидя без дела на своей кухне. Воздух здесь был непривычно холодным. Раковина пустовала, а из кладовой исчезли запасы продуктов, которые были составными частями не только ее выпечки, но и, казалось, самой ее жизни.

Эмерсон положил свой мешок и покачал головой:

— Я об этом даже слышать не хочу. Когда ты идешь на пристань под защитой морского краба вроде меня, это нормально. Но я не хочу, чтобы ты стояла там одна среди акул, когда мы отплываем. Лучше попрощаться здесь.

Мисс Бантинг кивнула, но ее горло болезненно сжалось. «Попрощаться». Сегодня Джейн расстанется с единственными родными, которые у нее остались на всем белом свете, и она даже не может как следует их проводить. Хотя, наверное, так будет легче. Лучше представлять, что ее брат и кузен где-то в стране, а не на хлипком корабле посреди бескрайнего океана. Женщина тихо вздохнула, стараясь сдержать эмоции, грозившие в любой момент ее захлестнуть. Сможет ли она спокойно смотреть, как уходит ее младший брат, зная, что он отправляется на край земли, в недосягаемые для нее места?

Сложно представить, как Уэстон живет на корабле, видит дальние земли, его обжигает палящее солнце тропиков и поливают муссонные дожди. За последние недели Джейн не раз слышала обрывки разговоров между Эмерсоном и Уэстоном. Кузен рассказывал о приключениях и опасностях, о тяжелой работе и периодах скуки. Он говорил об экзотических портах, странных животных, полуголых туземцах. Как ни пугала ее вся эта затея, утешало одно: Уэстону явно не терпится поскорее отправиться в это рискованное путешествие. Это было слабое, но все-таки утешение.