Эмма Харрингтон - Властелин небес

Дэллас кивнул.

– Да, мой король. Куда отправитесь вы?

Брюс глубоко вздохнул и отвернулся к окну.

– В Ирландию.

Остров Айслей, январь 1307 года

Ледяной ветер одну за другой обрушивал волны на окутанное туманом побережье.

Дэллас поплотнее завернулся в плащ. Носком сапога он пнул лодку, которую тотчас подхватило волной. Человек, сидящий в лодке, взглянул на него с улыбкой благодарности, затем дал знак обернуться.

Дэллас оглянулся и увидел своего отца, который спешил к ним, скользя подошвами сапог по прибрежной гальке. Дэллас побежал ему навстречу, взбираясь по пологому склону. Было заметно, что Ангус чем-то озабочен.

Ветер усиливался.

Ангус увидел нагруженные лодки, затем перевел взгляд на сына:

– Все готово к отплытию в Скай?

– Почти. Необходимо еще кое-что из снаряжения.

Дэллас терпеливо ожидал, зная, что отец никогда не начнет с главного, зачем он пришел.

Ангус потер рукой подбородок, подергал себя за бороду. Дэллас почувствовал, что теряет терпение.

– У меня новости, – произнес, наконец, Ангус и вытащил скрюченный в трубку пергамент.

Он протянул его сыну, и Дэллас заколебался, внезапно ощутив, что не хочет ничего знать. Ангус нетерпеливо взмахнул пергаментом, и сын протянул руку.

– Это послание касается леди Изабель. Когда Дэллас выругался, взглянув на пергамент, Ангус добавил:

– Я не мог решить, показывать тебе или нет. Это не то, что тебе хотелось бы услышать.

Дэллас повернулся спиной к ветру, чтобы развернуть свиток. Его глаза впились в послание.

Прошло шесть месяцев с тех пор, как он в последний раз видел Изабель, и уже несколько недель с того времени, как до него дошли слухи, что на самом деле случилось в замке Килдрамм. Теперь ужасные предположения подтвердились. Прочитав лишь половину, он оглянулся на отца.

– Ты читал это?

– Да. Горько осознавать, что Килдрамм в руках англичан.

Он плюнул себе под ноги, рот его скривился, когда он пробормотал:

– А что до Найджела Брюса, который умер, как… ну ладно… это очень опечалит короля.

Дэллас осторожно держал пергамент. Руки его дрожали, но он продолжил чтение. Он слышал, как его отец, словно заклинание, повторял одни и те же слова; печальные вести звучали как похоронный звон.

Дэллас смял обеими руками пергамент, потом тихо произнес:

– Была отправлена Дэвидом Каммингзом в Инверлок и помещена в клетку, вывешенную снаружи каменной стены, чтобы все могли видеть изменницу.

– Мне очень жаль, мой мальчик.

Дэллас услышал отца, но его голо звучал будто издалека. Бьющиеся о берег волны, рев ветра звучали в его ушах, а горло было словно в тисках. Отец положил руку ему на плечо. Дэллас нетерпеливо отстранился, но Ангус прикрикнул на него. По стародавней привычке сын послушался.

– Ты не можешь исполнить то, что я прочел в твоих глазах, Дэллас, – сказал Ангус уже несколько спокойнее.

– Отчего же, могу. И я сделаю это. Дэвид Каммингз будет висеть на этой кровавой башне без клетки. Клянусь…

Ангус покачал головой.

– Не сейчас. Позже.

– Я отбываю в Инверлок, – отрезал Дэллас. – Когда я доберусь до него, Дэвид Каммингз умрет.

– Дэллас, послушай меня. Сейчас тебе не следует ехать в Инверлок.

Дэллас нетерпеливо фыркнул.

– Ты не забыл распоряжение Брюса? Я должен взять Инверлок.

– А я говорю тебе, – прорычал Ангус, – что получил послание от короля, и он приказывает тебе ждать!

– Ждать! Это безумие! Ждать! Я не могу ждать! Каммингз прибудет в Инверлок к сентябрю… Изабель находится в клетке четыре месяца, я ни на минуту не останусь, я должен помочь ей. Наступили уже зимние холода.

– Брюс требует, чтобы ты взял свой отряд и отправился охранять земли, граничащие с владениями графа Росса.

Ошеломленный, Дэллас уставился на отца. Холодный ветер рвал края плаща, трепал волосы, в то время как Дэллас пытался осмыслить приказ короля. Было ясно, конечно, что, заставив Росса покориться, он поможет освободить из плена женщин Брюса. Но если отправиться туда вместо того, чтобы ехать в Инверлок, Изабель останется на милость Дэвида Каммингза.

– Нет, – сказал он тихо, – я не подчинюсь.

Разъяренный Ангус приводил свои доводы, но Дэллас был непоколебим. Как в полусне, до него доходили гневные слова отца, но ни одно из них не тронуло его. Когда Ангус исчерпал все свои аргументы, Дэллас спокойно встретил его взгляд:

– Я не могу рисковать жизнью Изабель. Если я подчинюсь Брюсу, Каммингзу донесут, что я отправился против Росса. Он может увезти Изабель, и у меня не будет возможности ее вызволить.

– Но у тебя нет выбора, Дэллас. В одиночку ты не возьмешь Инверлок.

– Я не оставлю ее, – твердо сказал Дэллас. – Я дал слово Изабель и обязан его сдержать.

– Но разве ты также не давал слово Роберту Брюсу? – спросил Ангус в то время как сын отвернулся от него. – Разве не так?

Дэллас не ответил. Ему нечего было сказать.

Иан Макдугалл в ужасе уставился на Дэвида Каммингза. Стены Инверлока, казалось, угрожающе сомкнулись вокруг него.

– Не могу поверить, что ты можешь обращаться с моей сестрой с такой жестокостью.

Каммингз пожал плечами.

– Она сама не оставила мне выбора.

Иан проглотил слова, готовые сорваться с его языка. Он знал, что Изабель может быть упрямой, даже вопреки здравому смыслу. Но такое… Он покачал головой.

– Меня вызывают в Аргилл к принцу Уэльскому. Я заехал в Инверлок за женой, но оказалось, необходимо оставить Мэри. Она нездорова и не может путешествовать в такую погоду. Пока я здесь, я снова прошу тебя освободить мою сестру.

Дэвид Каммингз вскочил со стула.

– А я снова говорю тебе, Иан Макдугалл, что твоя сестра сама выбрала свою участь. Освободить ее? Я предлагал ей свободу, но она не приняла моих условий.

Смущенный, Макдугалл покачал головой:

– Она не так глупа, чтобы отказаться от твоих предложений, если они были достаточно разумны.

– А разве нет? – хрипло расхохотался Каммингз. – У нее было несколько возможностей…

– Что ты хотел, чтобы она сделала?

– Это так просто. Она должна отречься от Роберта Брюса как короля, публично взять обратно клятвы, данные Дэлласу Макдональду, и провозгласить его изменником.

Иан с сомнением взглянул на него.

– И все?

Пожав плечами, Каммингз сказал:

– Это все, что я потребовал от нее.

– Могу я поговорить с ней?

Каммингз ухмыльнулся.

– Ты не боишься высоты? Мне говорили, что там, на башне, холодновато.

Лицо Иана вспыхнуло от гнева, и он сказал сухо:

– Я никогда не думал, что ты способен так издеваться над женщиной. Боже милостивый, вчера шел снег!

– Я приказал внести ее внутрь.

– И висеть, как птице, в клетке, всем на посмешище… У тебя дьявольски изощренный ум, Дэвид Каммингз.

– Лесть тебе не поможет, Иан, – съязвил Каммингз.

Макдугалл сжал губы, чтобы сдержать готовый сорваться с языка поток оскорблений. По взгляду Дэвида он определил, что тот это заметил. Он проглотил резкие слова и снова спросил:

– Могу я увидеть ее?

– Да.

Каммингз поднял бровь.

– Я так и рассчитывал, что ты увидишь ее до того, как отправишься в Дунстаффнаге. Может быть, тебе удастся ее образумить.

Обозленный тем, что Каммингз явно издевается над ним, Иан снова впал в мрачное состояние, которое никак не соответствовало очевидному удовольствию хозяина замка. Он даже стал сомневаться, разумно ли он поступает, оставляя Мэри, даже учитывая ее деликатное положение.

– Успокойся, успокойся, Иан, – в конце концов, произнес Каммингз. – Если ты убедишь свою сестру, я все еще готов взять ее в жены.

Ошеломленный, Иан уставился на него:

– В… жены?

– Да. Разве это не замечательная мысль? И мне она по душе. Это объединит наши силы и свяжет семью Каммингзов с Макдугаллами для обоюдной выгоды.

Он издевательски рассмеялся.

– К тому же, у меня есть документ, по которому земли в Скае остаются дражайшей вдове, если Дэллас Макдональд безвременно умрет. А заполучить вдову с таким наследством… – вот что сделает меня действительно могущественным.

Каммингз пошел к двери и позвал слугу, затем обернулся:

– Сделай все, что в твоих силах. Погода ухудшилась.

Ветер раскачивал деревянную клетку, и она качалась взад и вперед все быстрее. Изабель крепко держалась за ее края, закрыв глаза. Вначале качка довела ее до тошноты, а стоящие внизу грубо хохотали, пока ее не вырвало прямо на их головы. Это было возмездием.

От новых порывов ветра цепи, на которых висела клетка над каменистым двором, оглушительно скрипели, и Изабель содрогнулась от; леденящего холода, пронизывающего ее насквозь, как если бы она была совсем голой. Действительно, ей нечем было защищаться от холодных ветров, дующих с севера с нарастающей силой. Она вся дрожала, и зубы стучали.

Закутавшись в тонкий плащ и съежившись, Изабель старалась мысленно отвлечься от своих мучений. Волосы ее разметались по ветру, били по рукам и путались в деревянных брусьях клетки.

Она облизала сухие, потрескавшиеся губы.

Когда клетка внезапно качнулась вновь, она не могла удержаться и больно ударилась головой. Разве еще не настало время забрать ее в дом? Было еще светло, и на западной стороне неба все еще виднелся в тумане солнечный диск. В это время какой-то человек подтянул цепи и медленно направил клетку к отверстию в стене. Клетка с размаху ударилась о камень, покачнулась, и она испугалась, что выпадет во двор.

Но человек выправил клетку, и она со скрежетом скользнула внутрь, затем тяжело опустилась на каменный пол. Пораженная, Изабель не удержала равновесия.

Верный своему слову, Дэвид Каммингз никому не разрешал разговаривать с Изабель, и она давно ни слова не слышала от тех, кто приносил ей хлеб и воду. Все, что она слышала, исходило от тех, кто дразнил ее, и она научилась воспринимать их речи, как бессмысленное бормотание.