Я с тяжелым вздохом поставила коробочку обратно.

— А я говорил, что стоило открывать подарки быстрее, — не без ехидства заметил Кирилл. — Ладно, не буду тебя мучить. В холодильнике ждёт ещё.

Я тут же встрепенулась.

— Правда?

— Кривда. Идём завтракать. Научу тебя делать блинчики, если больше некому.

Глава 19

Блинчики отлично пропекались на первой стороне, но потом наотрез отказывались переворачиваться под моей рукой. Первый, второй, третий… после четвёртого Кириллу пришлось сменить сковородку.

И отогнать меня от плиты.

— Я тоже был безнадёжен, но, думаю, дальнейшие уроки стоит отложить, — заметил он, ловко выливая содержимое половника над сковородкой, которой он балансировал в другой руке. — Кстати, я должен тебе признаться: я тебя предал.

Я замерла по пути к табуретке.

— Как? Когда?

— Сразу после обещания не читать твой текст. Это обещание я не нарушил. Но ты не потребовала у меня обещания не давать твой текст никому-никому-никому, так что одно оправдание у меня есть.

Вот сейчас я бы с радостью приложила его сковородкой по ягодицам. Тем более, что выглядели они, как всегда, сногсшибательно.

Не отвлекайся, Лира, строго приказала я себе. Он только что признался, что показал мой текст…

— Кому ты дал мой роман?

Я хотела произнести эти слова грозно, но задохнулась от возмущения, и получился почти писк.

— Заказчику. Точнее… — Кирилл замялся. — Заказчику.

Ну замечательно.

— Зачем? — мрачно спросила я.

— Он в курсе ситуации с Мариной. И он не был уверен, что я смогу спасти ситуацию.

— А теперь он прочитал меня и счастлив?

Кирилл хмыкнул.

— Волнуешься, что я скажу «нет»?

— Нет, думаю, где спрятать твоё безжизненное тело после того, как я с тобой закончу, — раздражённо сказала я. — Ты же обещал, что никому не покажешь!

— Лира, это было важно.

— И ты сделаешь это снова?

Кирилл поколебался.

— Нет.

Я тяжело вздохнула.

— Обещаешь? На этот раз?

Кирилл поставил блинчики на стол. Добавил абрикосовое варенье.

— Обещаю, — негромко сказал он. — Потому что это в моих же интересах. Я прекрасно знаю, что хорошее начало куда лучше цепляет людей, чем хорошее начало и продолжение. Даже если продолжение тоже окажется хорошим, шанс потерять читателя, пусть не столь существенный, есть. А если это один-единственный читатель… сама понимаешь.

Я понимала.

— Всё равно я на тебя чудовищно обижена, — мрачно произнесла я.

— И сейчас обидишься ещё больше. Третьего я везу тебя в Москву.

Мои глаза расширились.

Третьего! Как раз тогда, когда я должна встретиться со Славой и подписать бумаги! Влезть в эту чёртову долговую кабалу… но иного выхода у меня не было.

— Зачем? — только и спросила я.

— Заказчик хочет тебя видеть.

Мыслей по этому поводу у меня не было. Только ужас.

— Ага, — кивнул Кирилл, явно угадав мою реакцию. — Я тоже сказал ему, что это плохая идея. Что ты провинциальная стеснительная девочка с большой попой, которая не умеет вести себя на людях, сморкается в рукав и тырит вилки, и вообще тебе нужно сидеть дома и писать, а не разъезжать по ресторанам, где наверняка уже караулят конкуренты, чтобы экранизировать все твои детские рассказы в Голливуде.

— Тебе бы сценарии писать, — проворчала я.

— А тебе — роман. После завтрака. Или сразу устроить тебе лыжную прогулку?

Я почувствовала, как зажигаются глаза.

— А можно?

— Тебе всё можно, ежонок. Если выдашь сегодня ещё один авторский лист.

— Выдам, — спокойно сказала я.

— Хорошего текста.

— Разумеется.

— Интересного текста.

— А ты не моя аудитория, — мстительно сообщила я. — Так что не оценишь.

— Но-но, — возразил Кирилл, вгрызаясь в блинчик. — Начало же я оценил.

— А продолжение не увидишь, пока не будет окончания, — невинно сказала я. — Так что вы с заказчиком будете верить провинциальной стеснительной девочке с большой попой, как миленькие.

Кирилл расправился с блинчиком и посмотрел на меня цепким хищным взглядом. Опасным.

— Я ведь отомщу, — с расстановкой сказал он. — Прикую к плите босой, и заставлю учиться печь блинчики, пока не выполнится третье условие.

— Босая, беременная и на кухне? Погоришь же на алиментах.

— Продам машину и пересяду на велосипед, — отмахнулся Кирилл. — Должно хватить ребёнку на Оксфорд.


— А ясли? А детский сад?

— А тебе никто не говорил, что до школы с ребёнком должны быть родители?

Я поперхнулась.

— Оба? А работать кто будет?

— Из дома, например, — невозмутимо сказал Кирилл. — Сократив число встреч до одной-двух в неделю. Я не думаю, что есть что-то важнее того, как растёт твой ребёнок.

Это… звучало хорошо. Это звучало.

Я собрала остатки абрикосового варенья последним кусочком блинчика.

— Твоим детям повезёт, — тихо сказала я, не глядя на него. — С отцом, я имею в виду.

— Надеюсь, с матерью им тоже повезёт.

— А может не повезти?

Лицо Кирилла помрачнело.

— Как видишь.

Он вспомнил о Марине, поняла я. Ну да, семейка выдалась бы та ещё.

Впрочем, меня это не касалось.

— Спасибо за завтрак, — тепло сказала я. — И за подарки. За каждый из них. Извини, я могу иногда забывать про такие простые вещи.

Кирилл рассеянно улыбнулся.

— Вроде того, чтобы сказать «спасибо»? Ничего, мы же уже определились насчёт твоих манер.

— Хаха.

Я подхватила тарелки и остальную посуду, отнесла к посудомоечной машине и расставила по местам. Захлопнула дверцу, запустила программу, выпрямилась — и оказалась в руках Кирилла.

— Ты, — выдохнула я. — Вот что ты творишь, а? Я же могла взвизгнуть, вцепиться в тебя ногтями, дать между ног коленкой, в конце концов!

Его руки легли мне на талию.

— Ты бы никогда этого не сделала. Атаковать своего же нанимателя? Кишка у тебя тонка, ежонок.

— А ведь попробую, — предупреждающим тоном произнесла я.

Кирилл поднял бровь.

— Мне сделать шаг назад и поднять руки за голову?

Правильный ответ был «ни в коем случае, иди сюда», и, чёрт подери, он это прекрасно знал.

Кирилл наклонился надо мной. Провёл пальцем по подбородку.

— Подними руки, — шепнул он. — Раз ты сдаёшься.

— Я не сдаюсь, — выдавила я. — Это тактическое отступление.

— Плохая у тебя стратегия, ежонок. — Кирилл прижался к моим бёдрам, вдавливая меня в шкафчик с подсудомойкой. — Если бы ты сдала свои позиции немного и сразу, тебе удалось бы выиграть время. А так, как победитель…

Его пальцы очертили мою шею и спустились в вырез майки.

— … Я забираю всё.

Я задержала дыхание, когда он снова наклонился ко мне. Но вместо поцелуя Кирилл взял меня за руки и поднял их над головой.

— Вот так, — удовлетворённо произнёс он. — Полная капитуляция.

— Ты зара… — начала я — и резко остановилась, когда его пальцы проникли мне под майку и погладили живот.

Нежно. Медленно. Чувственно.

— Что ты делаешь? — прошептала я.

— Не опускай руки, — хрипло сказал Кирилл. — Я хочу, чтобы ты стояла вот так.

— Может, мне ещё встать на цыпочки? — прошептала я.

Его палец лёг мне на губы.

— Нет.

Подушечки его пальцев коснулись голого пупка. Обвели круг — легко-легко. Поднялись выше, под самую грудь, и снова медленно прочертили линию вниз. Я не сразу ощутила, как моё собственное дыхание сделалось неровным.

Вторая рука легла мне на спину. Через майку. Ткань ужасно мешала, хотелось почувствовать его ладонь всей голой кожей, потянуться к ней, прочувствовать каждое прикосновение к лопаткам, к позвоночнику…

— Сними её, — прошептала я.

Кирилл покачал головой.

— Не сейчас.

Его пальцы, массирующие мой живот под майкой, добрались до груди. Отогнули кружево лифчика — и я со всхлипом втянула в себя воздух.

— Знаешь, чего тебе сейчас не хватает? — прошептал он.

Я знала. Я так хорошо знала, что еле удерживалась от того, чтобы на него не наброситься прямо сейчас и прямо здесь. Потому что если он не расстегнёт молнию на моих джинсах через пять секунд, я раздену его сама.

Но Кирилл лишь с усмешкой покачал головой.

— Ты торопишься, ежонок. Это тебе не авторский лист за день.

Он медленно опустился на одно колено, и наконец приподнял тонкую ткань моей майки, задрав её почти до груди. Мои руки сами потянулись, чтобы запустить пальцы в его густые волосы, но Кирилл поднял голову и бросил на меня предостерегающий взгляд.

— Нарушаешь границы, — произнёс он. — А я не обещал обращаться с военнопленными ласково.

Я неохотно подняла руки обратно. А в следующее мгновение Кирилл прижался губами к моему животу.

По коже поползли мурашки. По всему телу растеклось предвкушение. Я была здесь и не здесь, мечтала о полумраке спальни и простынях, о том, чтобы оказаться сейчас под ним на полу, на ковре, где угодно…

Но Кирилл не торопился.

Его губы медленно проложили дорожку поцелуев вниз. Отогнули уголок ткани на джинсах, и я не успела заметить, как пуговица оказалась расстёгнута, и меня поцеловали и там, почти на резинке трусиков. Я тихо ахнула, и Кирилл, подхватив меня под бёдра, подсадил на шкафчик.

— Так хочется, чтобы я тебя раздел? — негромко спросил он, опустив палец в вырез моей майки.

Вся моя кожа горела. Но…

— Нет, — выдохнула я.

— Чтобы я ушёл?

Я лишь посмотрела на него. Я просто не могла сказать «да». У меня не повернулся бы язык.