— Захочешь — попробуешь через пару лет, — не стал спорить Кирилл. — Времени у тебя полно.

— Если какая-нибудь Марина не испортит мне репутацию и там.

Кирилл тихо засмеялся.

— Ежонок, читателям плевать на репутацию. Они вообще не знают, кто ты такая. Они видят текст, и им или интересно, или нет. Третьего не дано.

А ещё ты или любишь, или нет, подумала я. Третьего не дано.

— Удивительно, — вместо этого сонно пробормотала я. — Ты хочешь взять с собой девушку, с которой даже ни разу не спал. Кто знает, может быть, со мной совершенно чудовищно в постели.

— Тем более. Этот опыт я не упущу.

— Хм?

— Прямо сейчас, если ты будешь дразнить.

В голосе Кирилла послышались предупреждающие нотки. Я тихо улыбнулась.

И с этой улыбкой заснула.

Глава 33

Я проснулась от того, что мне было жарко: в свитере, да ещё и под одеялом. Я зевнула: Кирилла рядом не было, но камин горел ярко, значит, Кирилл почти только что подбросил дров.

Я сбросила свитер. Стоило, наверное, совсем раздеться, но меня всё ещё колотило от мысли стоять голой где-либо. Даже в ванной у зеркала.

Наверное, стоило просто поспать. Завтра будет легче.

А потом я увидела отсветы от экрана и обернулась.

Кирилл сидел на кресле с ноутбуком, напряжённо вглядываясь в экран.

— Работаешь? — тихо позвала я.

Он поднял взгляд.

— Ничего срочного. Просто не мог заснуть.

Я села и похлопала по одеялу.

— Иди в постель. Попробуем вместе.

Кирилл негромко засмеялся.

— Знаешь, как это прозвучало?

Я мгновенно смутилась. Чёрт.

Кирилл отложил ноутбук.

А потом встал и медленным шагом двинулся ко мне, на ходу снимая футболку через плечи.

У меня перехватило дух. Я видела его почти обнажённым каждый день в кровати, но сейчас в каждом движении обнажённого торса было что-то хищное. И безумно притягательное.

Я не могла отвести от него взгляда. И он это знал.

Знал, когда опустился на корточки рядом со мной, и молча, глядя мне в глаза, начал расстёгивать мою блузку.

— Кирилл… — хрипло прошептала я.

Его палец лёг мне на губы.

— Нет, ежонок. Отвертеться в этот раз не удастся.

Пуговица за пуговицей, и я замерла на месте, не в силах двигаться. Абсолютно парализованная. Потому что я была рядом с мужчиной, который хотел меня, в животе всё свернулось тугой пружиной, а я… я так ждала этого момента, а теперь понятия не имела, что мне делать.

— Я всё тебе покажу, — прошептал Кирилл. — Сейчас.

Его пальцы медленно исследовали мои ключицы, грудь, живот, не спеша выдёргивать мою блузку из джинсов. Два пальца скользнули под косточку лифчика, чувственным движением провели по груди, сжали, и я резко и остро вздохнула, подаваясь вперёд.

А потом весь низ живота свернуло жаркой судорогой, когда Кирилл, не отрывая от меня взгляда, расстегнул пуговицу на моих джинсах, и его пальцы скользнули внутрь.

Кажется, у меня вырвался смутный звук, когда его рука на миг сжала тонкую ткань трусиков, скользя вниз по голой коже. А потом губы Кирилла накрыли мои, и я смогла только простонать в его полуоткрытый рот, потому что он знал, что делать. Он знал женское тело лучше меня самой, и я не знала, от чего я плыву сильнее: от его пальцев у себя между ног, или от поцелуя, который уносит меня и выбивает из головы все мысли.

Теперь он целовал меня глубже, и его пальцы, только что такие нежные, действовали смелее. А я, уже почти не соображая, что делаю, лишь ощущая, как сладко ноют мышцы, жадно раздвинула бёдра, давая ему простор, и сама нанизывалась на его пальцы, на его губы, вжимаясь в него, и в эту минуту не было силы, способной меня от него оторвать.

Кирилл оторвался от моих губ, жадно целуя шею, плечи, ключицы, сминая расстёгнутую блузку, прикусывая кожу, дразня и лаская. И одновременно его пальцы погружались в меня всё глубже, брали всё быстрее, и я смогла издать лишь тихий стон, чувствуя, как приближается взрыв.

Я закрыла глаза, задыхаясь. Губы Кирилла снова нашли мои, и я беспомощно простонала в них, откидываясь назад, падая на подушку, растворяясь. Я лежала в облаке, и всё моё тело было сплошной радугой под его пальцами, теперь гладящими низ моего живота нежно и медленно.

— Шёлковый ежонок, — прошептал мне в губы Кирилл.

— А ты ждал, что я и там буду колючей?

— Я хотел зацеловать тебя там ещё тогда, когда сорвал с тебя полотенце.

Мы тихо засмеялись, и я обняла его за шею.

— Раздевай, — прошептала я. — Раз уж собрался.

Вместо ответа Кирилл выпустил мою блузку из джинсов и расстегнул её до конца. Я приподнялась, откинула руки, и блузка легко скользнула по ним вниз.

Я прижалась к Кириллу голым телом и ощутила, как щёлкнула застёжка лифчика. Он раздевал меня, чтобы заняться со мной любовью. Эта мысль кружила голову, и хотя его пальцы только что удовлетворили первый голод, я хотела ещё. Я хотела его.

Он сбросил с меня лифчик, оставляя обнажённой по пояс, и вновь откинул на подушку.

— Не могу, — хрипло сказал он. — Не могу сдерживаться.

Я не успела ахнуть, как его губы накрыли мою грудь жадно, яростно, вбирая в себя вершинку. Руки рванули молнию джинсов, и те слетели на бёдра вместе с трусиками, а руки Кирилла обхватили ягодицы, потянули на себя. Я попыталась потянуться к его джинсам сама, но Кирилл тут же перехватил мои руки, заведя за голову, и снова поцеловал уже другую грудь, нежнее, медленнее, лаская языком так, что я невольно снова подалась бёдрами к нему.

Его рот спускался вниз по животу, к ямочке пупка и ниже, где он приник ко мне долгим, почти целомудренным поцелуем, но потом не удержался, дразня кончиком языка нежную кожу. Я послушно согнула колени, когда он потянул джинсы с трусиками вниз, и секунды спустя вытянула совершенно голые ноги, наконец оставшись обнажённой перед ним.

— Ну? — прошептала я. — Сделаешь фото?

Руки Кирилла легли мне на грудь, спустились на живот, обхватили бёдра. Желание в его взгляде невозможно было подделать. Как и в его джинсах, натянувшихся там, где нужно.

— Я хотел бы, — хрипло сказал он. — Взять трофей. Показать, что ты моя. Но ты стесняешься, ежонок. Я понимаю.

Я помедлила.

— Я доверилась Славе. Я не буду прятаться от тебя.

Он несколько секунд глядел на меня.

— Точно?

Я кивнула.

Глаза Кирилла блеснули.

Он достал из кармана джинсов телефон, включил камеру и прицелился. Я согнула ногу в колене и уставилась в объектив. Снимок. Два.

— Никто их не взломает, — прошептал Кирилл, откладывая телефон и расстёгивая джинсы. — Никто не украдёт. И никто не будет указывать мне, какую женщину я должен хотеть.

— Я хочу тебя, — прошептала я. — Чудовищно. Я мечтала, чтобы ты раздел и взял меня ещё тогда, когда снимал с меня новогоднее платье.

— Я сниму с тебя ещё много платьев, — пригрозил Кирилл, выскальзывая из джинсов. — Ты до конца праздников вообще не наденешь ни одного. Не позволю прикрыть эту красоту даже простынёй. А попробуешь, буду раздевать снова и снова.

Я подалась к нему.

— Ну уж нет. Сейчас моя очередь.

Резинка его белья поддалась мгновенно под моими пальцами, и я ахнула от восторга, медленно раскрывая свой новогодний подарок.

Именно такой, какой и был мне нужен.

Я обхватила его рукой. Лизнула головку, нежно коснулась её губами. И, помедлив, сделала то, что так долго хотела — вобрала его в свой рот целиком.

— Ежонок, прекрати, — хрипло прошептал Кирилл. — Я не сдержусь.

Я неохотно выпустила свой приз и потянула вниз чёрные боксёры, помогая Кириллу раздеться.

А в следующий момент оказалась лежащей навзничь на ковре под совершенно, упоительно голым Кириллом.

— Хочу тебя.

— Безумно, — прошептала я, открывая ноги шире. И подалась бёдрами навстречу, чувствуя его совсем близко. Как же это приятно — хотеть мужчину и отдаваться ему. Влюбиться по уши и понять, что ты тоже ему не безразлична. Когда секс с ним — это мечта, новогодняя мечта, и ничто не стоит у неё на пути.

Кирилл вошёл в меня очень медленно, неглубоко, и тут же вышел почти полностью. Я оплела его ногами, глядя прямо в лицо, и сама не поняла, как мы начали двигаться вместе в едином ритме. Кирилл перехватил мои руки и вытянул их над головой, сжал кисти, и наши лица оказались совсем рядом, почти касаясь друг друга губами.

— Лира, — почти простонал он.

Я подалась к нему, ловя каждое его движение, и Кирилл почувствовал это, двигаясь быстрее, врываясь сильнее. Отсветы огня падали на наши тела, тени на потолке сплетались и расплетались, живот покрылся бисеринками пота, и это была лучшая ночь в моей жизни. Ночь, когда меня хотели, желали, любили.

— Поцелуй меня, — хрипло попросила я.

Кирилл накрыл мои губы своими, и плотина прорвалась.

Я не знала, что можно целоваться — так. Когда уходит из-под ног земля, когда ты вся — пламя, и всякое представление о том, где он и где ты, исчезает. Когда вы занимаетесь любовью, и одновременно его язык берёт тебя, овладевает тобой, и ты принадлежишь ему на этом ковре на веки вечные. Когда язык тела значит больше, чем самые нежные слова. Когда мужчина выплёскивается в тебя, а ты отдаёшь ему всю себя полностью, целиком, без остатка.

Его поцелуи, его движения, резкие и быстрые, всё быстрее подводили меня к пику. Я застонала ему в губы, протяжно, долго — и Кирилл оторвался от моих губ, целуя веки, щёки, ресницы, присваивая себе всё лицо.

— Кричи, — прошептал Кирилл. — Кричи, моя девочка.

Сладкая волна, опрокидывающая, сбивающая с ног. Я уже не помнила, где я и что со мной: остались только руки Кирилла, держащие меня надёжно и крепко, и я ахала и стонала в них, изгибаясь, принимая его в себя, забыв о стыде, о стеснении, о собственной наготе, запечатлённой на фотографиях, забыв обо всём.