— Потому что это… — Кирилл закрыл глаза. — Нет. Утром.

— Я не засну!

— Заснёшь. Я, например, уже сплю.

Он не собирался мне ничего рассказывать, мрачно поняла я. По крайней мере, сейчас.

Я зябко обняла себя за плечи. Мне было неуютно, и я не понимала, почему. Почему-то очень хотелось одеться.

Я пожала плечами, подошла к шкафу и надела простенькую хлопковую ночнушку.

Завтра придётся собрать вещи, подумала я. Не будет же Кирилл отвозить меня на работу каждый день отсюда. Да и его родители вернутся: не годится их стеснять. Может быть, мы снимем вместе квартиру, пока он не уедет в Штаты?

… Пока мы не уедем.

Я мечтательно улыбнулась. Может быть, если я буду жить на другой стороне Атлантики, и впрямь через пару лет написать роман на английском?

Вот только когда пишешь роман, в первую очередь хочешь рассказать историю. Историю, которая льётся сама, которую нельзя не рассказать, которой живёшь и дышишь, о которой только и думаешь, забывая обо всём.

И именно на английском у меня такой истории пока ещё не было. А пока её нет, не стоит и писать, ведь верно?

А вот на русском мысли просто роились в голове. Я тайно улыбнулась про себя. Кажется, через месяц я буду стучаться к Кириллу с новой рукописью романа. Вот только у меня такое ощущение, что следующий роман снова будет о нём.


Чёрт. Наваждение какое-то. Хоть иди и пиши космическую фантастику о коварных и притягательных инопланетянах, честное слово.

Я надела ночную рубашку и повернулась к Кириллу.

Он уже спал. Полуоткрыв рот, раскинув руки, и тревожно хмурясь во сне.

Очень хотелось его поцеловать. Но я побоялась его будить.

Просто устроилась на краешке кровати, поцеловала его ладонь и закрыла глаза, счастливо обхватив подушку.

Мы будем вместе. Это самое главное.

Ах, да, ещё и миллион. Совсем выпало из головы.

Я сонно улыбнулась. Но почему-то сейчас это было совсем неважно.

Глава 48

Кирилла не было в спальне, когда я проснулась. Но его запах остался на простынях, и я с наслаждением его вдохнула.

На столике лежал мой телефон. Я улыбнулась. Ну да, я ведь дописала роман. Контроль за моим свободным временем закончился.

Восьмое января. Завтра на работу, но я не буду об этом думать.

Выйдя из душа, я открыла шкаф и присвистнула. Да, вещей мне собирать придётся видимо-невидимо. И, кажется, одного рюкзака мне не хватит.

Я сделала себе пометку разобрать шкаф после завтрака. В крайнем случае запихну всё в пакеты и отнесу в багажник. Хорошо, когда есть машина.

Заправив постель, я оделась, положила телефон в карман джинсов и на миг задержалась взглядом на кровати.

Здесь мы занимались любовью. Здесь Кирилл в первый раз оказался рядом со мной на простынях и рассказал о своём проекте. Здесь…

Здесь мы провели все новогодние ночи вместе.

Мне ужасно не хотелось покидать эту спальню. Но, может быть, любовью можно заниматься не только ночью? И мне удастся притащить сюда Кирилла перед завтраком?

Я улыбнулась самой себе в предвкушении, и оставила дверь приоткрытой. Кажется, совсем скоро простыни вновь окажутся смятыми. Боги, как мне этого хотелось.

Но ещё больше мне просто хотелось обнять его с утра, потереться щекой о щёку и стоять рядом, пока он выпекает блинчики.

Сегодня будет счастливый день. Последний день новогодних каникул — но не последний день сказки.

Кирилл стоял в гостиной перед камином спиной ко мне, и разговаривал по телефону.

— Именно так всё и было, — произнёс его ровный голос. — Лира — близкая подруга моей сестры, которая недавно пережила тяжёлое расставание, и я помогал ей, как мог. Измышления Марины Резновской по поводу моего воображаемого романа с этой девочкой меня совершенно не интересуют.

Я замерла на ступенях. Что происходит?

— Конечно же, она жила в одном доме со мной, — с лёгким раздражением сказал Кирилл. — Как ещё она могла написать роман меньше чем за две недели? Кроме того, ей просто некуда было идти. Сейчас роман закончен, мне больше нет необходимости контролировать творческий процесс, и она уедет. Сегодня же я помогу ей отвезти вещи и устроиться на новой квартире, и мы с ней больше не увидимся.

Я пошатнулась, оседая на ступени.

Хорошее начало дня.

Кирилл засмеялся какой-то реплике своего собеседника.

— Да, я не сказал Марине правды. И, да, может быть, я использовал подругу Веры, чтобы моя бывшая невеста немного поревновала, решив, что я тут же нашёл ей замену. Сфотографировался с девочкой на людях, приобнял пару раз. Виноват. Но, знаешь, после того, как госпожа Резновская кинула нас обоих, я решил, что щелчок по носу ей не повредит.

Короткая пауза.

Потом Кирилл вздохнул.

— Олег… какая разница? Даже если и так, всё закончилось. Девочка никого ни у кого не отбивала, и она едет домой. Одна. По-моему, это должно удовлетворить все высокие договаривающиеся стороны.

«Даже если и так, всё закончилось».

Я закрыла глаза.

Даже если у нас и был роман, говорили слова Кирилла, его больше нет. И будем считать, что никогда и не было. Ни поцелуев у камина, ни стола, залитого вином на кухне, ни обнажённых фотографий в телефоне.

Я молчала. Мне очень хотелось закричать, заплакать, подбежать и встряхнуть его за плечи, но я молчала.

Не было слов, способных что-то изменить.

— Разумеется, — без колебаний сказал Кирилл. — Рад, что всё уладилось. Если будут любые сомнения, звони, дам все разъяснения лично.

Он повесил трубку.

Я медленно поднялась на ноги. Тело на удивление хорошо повиновалось: я думала, буду дрожать.

— Кажется, — светски заметила я, — меня только что бросили.

— Не бросили, если отношений вовсе не существовало, — по-прежнему ровным и прохладным тоном произнёс Кирилл, не оборачиваясь. — А их, к сожалению, не существовало. Доброе утро.

— А Вера? — дрогнувшим голосом спросила я. — Я рассказала ей о своих чувствах.

Кирилл обернулся.

— С Верой я уже поговорил. Она согласилась мне… помочь.

— Подыграть.

— Подыграть, — согласился Кирилл. — Прости.

Он хорошо выспался и отлично выглядел, заметила я. Спокойный и собранный.

— То есть, — так же спокойно сказала я, — ты меня не любишь и не любил? Это было всё… для чего?

Кирилл потёр переносицу.

— О моих чувствах, думаю, ты догадываешься. Они не изменились, и им сложно было бы измениться за несколько часов. Но через несколько месяцев, очень надеюсь, они сойдут на нет. Как и твои.

Несколько месяцев? Я невесело усмехнулась. Года два минимум.

— Если у нас с тобой не было романа, — спокойно продолжил Кирилл, — твоя репутация безупречна. Проект спасён, и, что куда важнее для тебя, тебя печатают. Марина ничего не сможет сделать.

— Бред, — прошептали мои губы. — Почему просто не понадеяться, что мою книгу возьмут в печать и так? Несмотря на то, что я твоя любовница?

— И написала бестселлер через постель? — Кирилл невесело улыбнулся. — Не выйдет. Ирина получила очень мерзкое… послание. Помнишь сцену в больнице, где якобы беременная Марина давит из зрителя слезу?

Моё сердце ёкнуло.

— Она…

— Марина сделала запись, да. Сергей всё записал на телефон. И запись получилась хорошая.

Я вздрогнула, вспоминая Марину в больнице.

«Пожалуйста. Неужели ты меня не простишь?»

Я почувствовала фальшь тогда. Великолепную актёрскую игру — но не идеальную. Как оказалось, не зря.

Я обхватила руками голову.

— Тогда пусть его. Не взяли в печать меня, возьмут кого-нибудь ещё. Сколько рукописей из всего конкурса были дописаны? Выберите другой роман!

Кирилл покачал головой.

— Других вариантов нет. Ставить на кон свою репутацию из-за откровенной халтуры я не буду. Да заказчик её и не возьмёт.

Наши взгляды встретились, и его губы дрогнули.

— Кроме того, разве ты этого не хотела, ежонок? Победить за счёт своего мастерства и ничего другого?

Хотела, в отчаянии подумала я. Вот только я не думала, что платить придётся так дорого.

— Ты решил за меня, — хрипло сказала я. — Это нечестно. Дай телефон. Я не собираюсь никому врать.

— Это мой проект, Лира Гречко. Решения здесь принимаю я.

Так вот почему Кирилл вчера спрашивал меня, хочу ли я, чтобы мой роман напечатали, пронзило меня внезапное понимание. А я сказала, что хочу этого больше всего на свете.

Теперь мои ноздри раздувались от самого настоящего гнева.

— Дай угадаю, — процедила я. — Ты считаешь, что мне нужны тиражи и гонорары, и щедрым жестом обеспечиваешь мне именно это?

— Да.

Я моргнула.

— То есть серьёзно, — севшим голосом произнесла я. — Ты считаешь меня меркантильной этой самой.

Кирилл чуть улыбнулся.

— Нет, ежонок. Я просто знаю, сколько для тебя значит твой дар. И как тебе важно, чтобы о нём узнали другие.

— Да вообще неважно! — в ярости выпалила я.

— Врёшь, — спокойно констатировал Кирилл.

— Нет! Ты меня совершенно не знаешь! Ты… ты…

Мне очень хотелось разбить что-нибудь. Два раза. Или три. Или пока в доме не останется ни единой целой тарелки.

И, самое горькое, я даже не могла его винить в том, что, счастливый и разгорячённой новостью о нашем успехе, он оказался у меня в постели этой ночью.

Потому что я бы легла с ним в постель даже сейчас. Даже после всего.

Чёрт. Чёртов чёрт.

— Давай встретимся завтра или послезавтра, — безнадёжно сказала я. — Я очнусь, приду в себя, найду какие-нибудь блестящие аргументы… ну не можешь же ты быть таким идиотом! Неужели ты правда думаешь, что проект мне важнее тебя?