Виктория Вайс - Влечение

— Мне очень понравилось… Я запомнил тогда ваше имя… Джесси Блонд.

— А я вас возбуждаю? — вдруг спросила Юдит и пристально посмотрела Андрею в глаза.

Он снова потупил взгляд, не зная что ответить. Возбуждает ли она его? Еще как возбуждает… Не рассказывать же ей сколько часов он провел у экрана телевизора наслаждаясь ее обнаженным телом и сколько раз кончал, глядя на нее. Мог ли он признаться Юдит, что любит ее, любит давно и безнадежно. И что эта любовь не вписывается ни в какие рамки, что она не похожа на любовь обычную, с человеческими страстями. Здесь была любовь совсем другая. А вот какая, он и сам не мог в этом разобраться. И чего ему стоило сейчас сидеть рядом и болтать с ней о всяких глупостях. Одно прикосновение к ней приводило в трепет, ее аромат будоражил, а взгляд сводил с ума. И было одно желание — бросить все и убежать. Вернуться домой, к Ленке и все забыть… Навсегда…

— Ты такой милый, — неожиданно сказала Юдит, словно поняв о чем он думает. Она слегка коснулась губами его щеки, — Я помогу тебе сделать хороший фильм. Не волнуйся.

Она потрепала ладонью волосы на затылке Андрея, встала и элегантно покачивая бедрами ушла к себе в гримерку. За всей этой сценой, из противоположного конца гостиной, наблюдал Монти. Его лицо было пунцовым, он грохнул палкой по перилам лестницы и вышел из комнаты.

Бильярдная на нижнем этаже, превращенная съемочной группой в гримерку, бурлила. Габор и Ласло голяком расхаживали среди наводящих марафет девчонок, без умолку болтали и смеялись, с удовольствием демонстрируя всем присутствующим свои гигантские достоинства. Гримерши искоса поглядывали на них и сдержанно хихикали, делая вид, что им нет совершенно никакого дела до этого, мол видали и не такое. Актрисы же были абсолютно равнодушны, ведь они не только насмотрелись на них раньше, но и не раз ощутили в себе всю их возбужденную мощь. В углу, у самого окна сидела Юдит, над ней, всей своей тушей, навис Монти и что-то яростно шептал ей на ухо.

— Не понимаю, в чем ты меня обвиняешь, — не выдержав его напора, вспылила она, — Я просто присела рядом и поговорила с режиссером.

— Вы не «просто поговорили», — продолжал злобно шептать Монти, — Вы целовались!

— Во-первых, не «целовались», а я сама поцеловала его в щеку… Из вежливости. Чтобы приободрить. Он так волнуется. Прошу тебя, прекрати эту истерику, ты портишь мне настроение перед съемкой.

— А мое настроение тебя уже не интересует?! — не унимался Монти.

— Всё, я не хочу больше оправдываться. Я ничего такого не сделала, чтобы считать себя виноватой… Почему тебя раньше не смущало то, как меня трахали десятки других мужчин?

— Потому что вы были друг для друга никто, просто обнаженные тела, выполняющие мои команды… А здесь… Я видел его глаза! Я видел как он смотрел на тебя! Это глаза влюбленного человека! Неужели ты этого не заметила?

— А может быть мне это приятно, — язвительно ответила Юдит и отвернулась к зеркалу.

— Не играй со мной, девочка, — чуть слышно сказал Монти, отошел в сторону и обратился ко всем собравшимся в гримерке, — Ну что, покажем этим русским как нужно снимать настоящее кино! — толпа одобряюще загудела.

Юдит конечно удивил и расстроил этот разговор. Иштван никогда не был ее любовником, да и не мог быть по причине своей импотенции. Она конечно понимала, что он любит ее, заботится о ней, но все это было как-то по-отцовски, а тут такой приступ ревности на ровном месте. Ее мысли прервал крик администратора:

— Внимание всем! Через десять минут начинается съемка! Сцена первая! Работают Юдит, Габор и Ласло. Приготовиться Кристине и Агнес. У вас лесбийская сцена, готовность через шестьдесят минут! Всем понятно!?

Названные закивали. Юдит сбросила халатик и не спеша повертелась перед зеркалом, чтобы увидеть себя в полный рост. Она придирчиво всматривалась в свое отражение, выискивая то, что могло бы не понравиться. Вокруг нее суетилась гримерша, припудривая только ей заметные изъяны. На сам же деле все было идеально. Рядом, остановился, на секунду прекративший кричать администратор.

— Ты как всегда великолепна, — сказал он, полюбовавшись ее отражением и легонько шлепнул Юдит по попке, — Иштван попросил, чтобы мы начали с самой сложной сцены.

— Я так поняла, что в ней будет жесткий «дабл»?

— Да, но сначала эпизод с Габором, а потом подключается Ласло. Ты полностью подготовилась, сюрпризов не будет?

— Обижаешь…, - уверено ответила она, закутываясь в халатик, который услужливо подала косюмерша.

Юдит взяла со стола маленький кейс и скрылась за дверью ванной комнаты. В этом кейсе были аккуратно уложены ее секретные приспособления, которые помогали без проблем войти в съемочный процесс и при этом оставаться к самому процессу совершенно равнодушной. Она уже давно научилась быть визуально возбужденной, но при этом оставаться безразличной ко всему, что с ней происходит. Да, среди ее коллег были и такие девчонки, для которых каждый лишний дубль в радость, кто с жадностью ждет новой команды режиссера «начали», чтобы в очередной раз испытать наслаждение. Юдит не страдала от сексуальной зависимости и рассматривала съемки не как способ удовлетворить свою страсть, а как работу, в которой ее тело всего лишь инструмент, но инструмент отлаженный и никогда не дающий сбоев и фальши. И для этого у нее было несколько секретов.

Раскрыв створки своего кейса, Юдит в первую очередь извлекла из него небольшой тюбик, заполненный вязкой прозрачной жидкостью, выдавила немного и тщательно смазала длинный тонкий наконечник. Затем слегка наклонившись, аккуратно ввела его в попку и выдавила часть содержимого внутрь, после чего достала из кейса силиконовую анальную пробку в форме конуса, вымыла ее, насухо вытерла и только после этого смазала той же маслянистой жидкостью и начала медленно, миллиметр за миллиметром вводить в свою дырочку, тем самым все больше и больше расширяя ее. И когда боль уже совсем не чувствовалась, Юдит протолкнула пробку глубже и оставила ее там, чтобы мышцы постепенно привыкали и сохранили форму.

Ей всегда нравилась эта процедура, хотя сам анальный секс Юдит не очень любила, особенно когда он был не подготовлен. А вот ощущения от небольшого, мягкого и тщательно смазанного предмета, который был внутри и давал о себе знать только во время движения, были весьма приятны. Иногда Юдит позволяла себе оставить любимую игрушку внутри даже во время прогулки по городу и это возбуждало еще больше. И очень важно — этим блаженством она управляла сама и никакие мужские прихоти и капризы ее не волновали.

Юдит достала из кейса второй тюбик, его содержимое предназначалось для влагалища. Он тщательно смазала все внутри, после чего промокнула капельки мягкой салфеткой, чтобы не осталось никаких следов. Это была вынужденная мера, после издевательств отчима, что-то сломалось в организме Юдит и каким бы не было ее сексуальное возбуждение, она всегда оставалась сухой.

Последним и самым важным элементом подготовки были специальные охлажденные подушечки, похожие на те, которые используются в походных холодильниках, но только очень маленькие. Они лежали в термопакете и сохраняли холод несколько часов. Перед началом съемок и в паузах между сценами Юдит прикладывала эти ледяные подушечки к соскам и они становились твердыми, как у возбужденной женщины, готовой к оргазму.

В дверь постучали. Это был администратор:

— Юдит, пора на площадку.

— Я уже готова, — ответила она и открыла дверь ванной.

Любопытная морда администратора тут же просунулась в образовавшийся проем.

— Как я завидую нашим актерам, — томно произнес он, бегая глазами по обнаженному телу Юдит, — С таким бы удовольствием я тебе вдул…

— А чего ж до сих пор не вдул?

— Ага, а Монти мне потом яйца оторвет.

— Все вы такие. Только хвастаться горазды. А как до дела доходит — сразу в кусты.

— Детка, не провоцируй, я и так едва сдерживаюсь… Все, выходи. Я даю команду к началу съемки.

Монти сидел рядом с Андреем и его разрывали противоречивые чувства — он должен был сделать все, чтобы фильм получился и одновременно с этим ему хотелось насолить этому выскочке, который не только возомнил из себя великого режиссера, но и положил глаз на его Юдит. Он не мог позволить, чтобы кто-то еще осмелился полюбить ее. Это была его привилегия. Ведь это он спас ее, он дал ей работу, он, наконец, сделал ее звездой. Монти не понравился и тот тон с которым Юдит разговаривала с ним несколько минут назад, словно он стал для нее чужим человеком.

Он вдруг вспомнил ту поездку в Канны, когда его фильм получил Гран-при, а Юдит была признана лучшей порно актрисой фестиваля. Сколько они в тот вечер выпили шампанского… С каким наслаждением он засыпал рядом со своей принцессой и сколько бы он отдал за то, чтобы это наслаждение было полноценным, но, увы… Он нежно гладил ее светлые волосы, разлетевшиеся по подушке и любовался ее симпатичной мордашкой, казавшейся во сне такой невинной. И его совершенно не смущал тот факт, что именно он превратил обычную девчонку в высокооплачиваемую блядь, на которую вожделенно глазела половина мужского населения планеты и только он решал, кому будет разрешено прикоснуться к ней и чей член будет удостоен чести войти в нее. Монти ограждал Юдит от всяких пакостей, не позволял кончать актерам ей на лицо, не заставлял ее глотать сперму, старался уберечь ее от частого анального секса и не приветствовал групповых сцен с одновременным проникновением, которое в их кругу называлось «дабл».

И вот сегодня он решил изменить себе. Монти возжелал мести….

Чтобы окончательно отвлечься от дурных мыслей, Лена решила съездить к матери, тем более не виделась с ней уже несколько месяцев, и после первого же гудка она услышала в телефонной трубке родной голос.