– Зачем ты здесь?

Всего два шага – и его длинные ноги уже преодолели расстояние между нами. Поджав пальцы ног в сандалиях, я взяла всю волю в кулак, чтобы не развернуться и не броситься прочь. Рис был высок, под метр девяносто, а я могла по праву считаться лилипуткой. Его размеры немного пугали меня, но это лишь добавляло ему сексуальности.

– Приехал из-за Генри Уильямса.

В мгновение ока я забыла всю нашу сложную историю и состояние моей души и с недоумением уставилась на Риса.

– Что?

– Рокси, он вышел из тюрьмы.

Я вся покрылась капельками пота.

– Я… знаю. Он уже пару месяцев на свободе. Я следила за слушаниями об условном освобождении, но…

– Знаю, – тихо, но с нажимом сказал Рис, и у меня внутри все оборвалось. – Ты не пришла на последнее заседание, когда его освободили.

Он ни о чем меня не спрашивал, но я все равно покачала головой. Я была на предпоследнем заседании, хоть и не выносила Генри Уильямса. Ходили слухи, что его отпустят на следующем заседании, как в итоге и произошло. Поговаривали, будто в тюрьме Генри обрел Бога. Что ж, ему же лучше.

Но это не меняло того, что он сделал.

Рис снял темные очки и взглянул на меня своими бесконечно синими глазами.

– Я был на заседании.

Я пораженно попятилась, раскрыв рот, но слова ко мне не приходили. Я этого не знала. Мне и в голову не приходило, что он пойдет на слушание. Зачем ему было туда идти?

Он смотрел мне прямо в глаза.

– На заседании он попросил…

– Нет, – отрезала я. – Я знаю, чего он хотел. Я слышала, что он хотел сделать, если выйдет, но нет. Миллион раз нет. Нет. Суд все равно не может дать такого разрешения.

Лицо Риса смягчилось, в его взгляде появился намек на жалость.

– Я знаю, милая, но ты ведь понимаешь, что тоже не можешь никак на это повлиять. – Он сделал паузу. – Рокси, он хочет загладить вину.

Я сжала свободную руку в кулак, чувствуя, как внутри нарастает беспокойство.

– Ему не загладить свою вину.

– Согласен.

Смотря на него, я никак не могла понять, к чему он клонит, но тут вдруг земля покачнулась у меня под ногами.

– Нет, – прошептала я, когда внутри у меня все похолодело. – Только не говори, что родители Чарли дали ему разрешение. Только не это.

Рис на мгновение стиснул зубы.

– Я бы хотел сказать, что это не так, но не могу. Они дали разрешение сегодня утром. Я услышал об этом от его инспектора.

Меня захлестнули чувства, и я отвернулась в сторону, не желая, чтобы Рис это видел. Я поверить этому не могла. Мой разум отказывался понимать, что родители Чарли позволили этому мерзавцу посетить их сына. Как это было бессердечно, жестоко и бездушно! Чарли стал таким, какой он сейчас, из-за этого подлеца-гомофоба. Казалось, меня вот-вот стошнит.

Рис положил руку мне на плечо. Я вздрогнула, но руку он не убрал. Должна признаться, в ее тяжести было что-то успокаивающее. Отчасти я даже была благодарна ему за эту поддержку, ведь она напомнила мне, как все было раньше между нами.

– Я решил, что лучше тебе сразу об этом узнать, чтобы новость не застала тебя врасплох.

– Спасибо, – хрипло ответила я.

Он так и не убрал свою руку и не разорвал нашу связь.

– Это еще не все. Он хочет поговорить и с тобой.

Сама того не желая, я отпрянула от него, а затем снова повернулась к нему лицом.

– Нет. Я не хочу его видеть, – сказала я. Воспоминания о том вечере снова обрушились на меня. Я попятилась и налетела спиной на собственную машину. Все так хорошо начиналось. Мы шутили, дразнили друг друга. А потом все так быстро вышло из-под контроля. – Ни за что.

– Ты не обязана с ним встречаться, – ответил Рис и потянулся ко мне, но в последний момент опустил руку. – Но ты должна была об этом узнать. Я передам его инспектору, что ему лучше держаться от тебя подальше. Иначе пусть пеняет на себя.

Последние слова пролетели у меня мимо ушей, как и угроза, послышавшаяся в его низком голосе. Сердце громко колотилось у меня в груди, и мне отчаянно хотелось оказаться где-нибудь далеко-далеко, совсем одной, чтобы все это обдумать. Я обошла машину, прижимая сумку к груди на манер щита.

– Мне… надо идти.

– Рокси, – окликнул меня Рис.

Он каким-то образом снова возник передо мной, словно ниндзя. Не надевая очки, он по-прежнему смотрел на меня своими глазами чистейшего синего цвета.

Он положил обе руки мне на плечи, и меня пронзило электрическим током. Несмотря на новости, которые он только что мне принес, я чувствовала тепло его рук каждой клеточкой тела. Не знаю, чувствовал ли он то же самое, но держал он меня крепко – ускользнуть от него я не могла.

– Рокси, ты не виновата в том, что случилось с Чарли, – тихо сказал он.

Внутри у меня все оборвалось. Я все же сбросила с себя его руки – на этот раз он не стал меня останавливать, – прошла мимо него, рывком раскрыла водительскую дверцу и плюхнулась за руль. Тяжело дыша, я смотрела на него сквозь ветровое стекло.

Рис несколько секунд стоял перед моей машиной, и на мгновение мне показалось, что он сейчас сядет рядом, но затем он покачал головой и надел очки. Я дождалась, пока он отвернется и подойдет к своему пикапу, и лишь затем бросила:

– Вот черт.

Держась дрожащими руками за руль, я не знала, что было хуже всего: что Чарли снова не заметил моего присутствия, что Генри Уильямс получил разрешение навестить Чарли или что я была не уверена, прав ли Рис.

Может, все же это я была виновата в том, что случилось с Чарли?

Глава 3

Когда я заступила на смену, мне хотелось напиться. После такого ужасного дня я мечтала забыться, утопив свое горе в вине. Увы, я почти не сомневалась, что владелец бара «У Моны» совсем не обрадуется, найдя меня в отключке за барной стойкой прямо в разгар вечера.

Джексон Джеймс, более известный как Джекс, имя которого звучало так, словно его только что напечатали на обложке подросткового журнала, вложил в этот бар немало труда и упорства. До него это заведение было настоящей дырой – поговаривали, что в нем регулярно зависали наркоманы. Но теперь все изменилось.

Джекс обнял за талию свою подружку Каллу. Ее ответ не заставил себя ждать и поразил меня своей естественностью: она прильнула к Джексу, и вместе они улыбнулись другой парочке, стоявшей неподалеку от бильярдных столов.

Черт, парочки здесь были повсюду. Такое впечатление, что в баре объявили вечер пар, вот только мне об этом никто не сказал.

За одним из столиков сидели Кэмерон Хэмилтон и его невеста Эйвери Морганстен. Перед ним стояло пиво, а перед ней – стакан газировки. Они так и лучились счастьем. У Эйвери были невероятно прекрасные рыжие волосы и веснушки, она словно сошла с рекламного плаката фирмы «Нейтроджина», а Кэм воплощал в себе все американские представления о красоте.

Джекс и Калла разговаривали с Джейсом Уинстедом и младшей сестрой Кэмерона Терезой. Эти двое вместе смотрелись просто сногсшибательно, как Брэд Питт и Анджелина Джоли. Были еще Брит и Олли, светловолосые красавцы. Олли как раз объяснял одному из ребят с бильярдным кием, что в этом году ровно пятьдесят две пятницы или что-нибудь настолько же странное. Когда я в прошлый раз говорила с Олли, он рассказал мне, что собирается основать компанию, которая будет продавать поводки… для черепах. Вот так-то.

Поправив очки, которые мне, наверное, не стоило носить постоянно, я снова посмотрела на Каллу и Джекса. Наблюдать, как влюбляются друг в друга двое людей, которые заслуживали быть любимыми, было поистине волшебно. Я совсем растрогалась, когда Калла подняла голову и Джекс поцеловал ее в губы.

Сегодня был их вечер – точнее, ее. В понедельник она уезжала обратно в Шепард, поэтому Джекс решил закрыть бар и устроить прощальную вечеринку – ту самую, о которой я рассказывала Чарли.

Налив виски с колой для Мелвина, который был старше всех посетителей и уже прирос к своему стулу в этом баре, я улыбнулась, а он подмигнул мне и придвинул к себе стакан.

– Это любовь, – сказал он, перекрикивая старую рок-н-ролльную композицию и кивая в сторону Каллы и Джекса. – Такая любовь не ржавеет.

На самом деле казалось, что в этом баре разлили целую цистерну любви. Даже Деннис, который работал вместе с Рисом и его братом, сегодня привел с собой жену. Все сидели по парочкам. Но Мелвин был прав, и мне стало немного грустно, что вечером мне снова придется засыпать в одиночестве.

Ну да ладно.

– Это точно, – сказала я, поставив бутылку на место, и облокотилась на стойку. – Хочешь крылышек или еще чего-нибудь?

– Не, сегодня я ограничусь крепким, – ответил он и поднял стакан в ответ на мой безмолвный вопрос. – Хорошо, что они нашли друг друга, – добавил он, глотнув виски. – Эту девочку жизнь не баловала. Джекс… хорошо о ней позаботится.

Я придерживалась мнения, что Калла вполне могла бы обойтись без Джекса и сама позаботиться о себе, но понимала, что у Мелвина были старомодные взгляды. Достаточно посмотреть на Каллу, чтобы понять, что с ней случилось что-то ужасное. У нее на левой щеке был крупный шрам, который она уже почти не скрывала. Она рассказывала мне, как сильно обезобразил пожар все остальное ее тело. Трагедия случилась, когда она была совсем маленькой, и в результате она потеряла всю семью. Ее братья погибли в огне, мама пошла по наклонной, а отец ушел, не в силах вынести всей тяжести потерь.

Как я и сказала, было приятно наблюдать, что человек, заслуживающий любви, наконец-то отыскал ее в этом мире.

Мелвин повернул ко мне морщинистое лицо, когда я снова поправила очки.

– Что насчет тебя, Рокси?

– Это ты о чем? – нахмурилась я, оглядывая полупустой бар.

Он улыбнулся во весь рот.

– Когда ты тоже будешь обнимать какого-нибудь парня?

– Не скоро, – фыркнула я, не в силах сдержаться.

– Не зарекайся, – ответил он, поднося стакан к губам.