Всего пару столкновений языком, и сопротивление подавлено. Ее руки больше не пытаются причинить боль. Начинают стягивать с меня одежду, ищут кожу.

Когда ее ногти впиваются в мои бока, дергаю Алю за волосы и заставляю посмотреть в глаза.

- Ты мне не доверяешь.

Мотает головой с приоткрытыми губами. Облизывает их. Провоцирует стерва.

- Тебе нужно довериться, – не унываю я, - или ничего не выйдет.

Алена хлопает ресницами и сводит с ума молчанием. Понимаю, что путному разговору сейчас не быть. Но хочу добиться от нее хотя бы кивка.

- Так что?

- Обещаю попробовать, - шепчет так тихо, что я, скорее, разгадываю слова по движению губ.

В ту же секунду сажусь на кровать и заставляю мелкую забраться ко мне на колени. Тяну ее майку вверх, зарываюсь носом в волосы, шею. Пахнет охренительно. Глажу спину, талию, ребра. Пздц, их пересчитать можно. Худыха. А грудь полная. Как по мне – идеальная. Ловлю ее губы, пальцами зажимаю сосок. Мелкая наконец стонет. Самый порочный звук, что слышал. Не громкий, не противный, не наигранный. Настоящий, как она сама, когда не прячется за масками.

Алена выгибается и трется промежностью о пах. Плыву. Не могу больше терпеть. Вместе с ней перемещаюсь к тумбочке и достаю презервативы. Пока вскрываю гребаную коробку, мелкая ерзает на мне.

Расстегиваю ширинку, отодвигаю черную полоску белья. Ласкаю Алю между ног и чувствую смазку.

- Влажная, - шепчу.

Она кусает губу, зажмуривается. Я проникаю внутрь сначала одним, затем двумя пальцами. Срываю стоны громче оваций. Растягиваю медленно и готовлю.

Когда мелкая начинает откровенно вертеться на мне, приподнимаю, чтобы войти. Шипим одновременно. Зараза впивается в плечи зубами и ногтями. Меня тоже рвет во все стороны, пока наполняю ее.

- Моя девочка.

Тугая, горячая, моя.

Подталкиваю, чтобы двигалась. Задаю ритм, траекторию, а потом отпускаю. Ставлю руки за спину и откидываюсь. Вид нереальный.

Послушная малышка делает все, как показал. Двигается плавно, мерно. Минуту, две, пять. Но в какой-то момент срывается, дышит рвано. Чувствую, как начинает сжимать меня там. Сам уже готов кончиться, но сейчас все для нее, терплю.

- Сука, хочу тебя без резинки. Это же полный пздц.

Мелкая задыхается, а я снова крепко держу ее, чтобы не взлетела. Она так бьется на мне. Отчаянная, сумасшедшая и моя.

Через миг Алю накрывает. Делаю пару толчков и тону следом.

Падаем на кровать. Я все еще внутри. Ощущаю пульсацию. Нахожу ее губы и врезаюсь, не сбавив скорость. Поцелуй, такой безумный, сходит на нет, когда от губ не остается ничего живого. Выдыхаю. Мелкая прижимается к груди, а я запускаю руку в ее волосы и перебираю пальцами пряди.

- Не уходи, пожалуйста, - произносит прямо в сердце Алена.

Да, блть, не смогу, даже если очень захочу!

Глава 24

Аля

- Ты как, малыш? – спрашивает Марат.

Понятия не имею, сколько мы пролежали в обнимку и без движения. Но я бы продолжила.

- Хорошо, - с большим трудом соображаю, что ответить.

И нет, это «хорошо» никак не отражает мое состояние. Великолепно, потрясающе, божественно – более подходящие слова. Но я оставляю их при себе. Не могу пока быть до конца откровенной с Олейником. Каждый раз, когда все становится запредельно прекрасно, жду с ужасом катастрофы. Потому что в моей жизни за белыми полосами всегда следуют черные.

Марат не настаивает на разговоре, я ему благодарна. Лишь крепче сжимает руки на талии и переворачивает нас на бок. Он все еще во мне, и даже самое простое движение отдается вибрацией в животе. Не сдерживаю вздох, гад ухмыляется. У него невероятная улыбка, которая плавит мозги.

- Поехали позавтракаем. Жрать хочу невозможно. Я на тренировке был.

Он будто бы извиняется, и мне становится стыдно за истерику, что устроила. Пытается встать, но я в последний миг удерживаю его и тяну за руку обратно. Марат падает на кровать, а в следующую секунду накрывает собой. Тяжесть тела возбуждает. Свожу ноги сильнее. Движение не остается незамеченным. Олейник фирменно ухмыляется и наклоняется ко мне.

- Говори уже, - шепчет. – Вижу, как напряглась.

Кусаю губы, стесняюсь начать. Как ему донести, что сейчас никого не хочу видеть? Кроме него.

- А мы можем… остаться дома?

Не могу объяснить, что со мной творится. Просто за стенами квартиры – холод и реальный мир. А здесь волшебно и тепло. Даже жарко в его объятиях. Не хочу выходить. Не готова пока.

- Как скажешь, - отвечает легко.

И я так рада, что он не лезет с расспросами. Никогда бы не подумала, что человеком, который понимает меня без слов, станет Олейник.

- Тогда давай закажем еду, иначе я съем тебя!

Он кусает мое плечо, затем живот. Щекотно. Хохочу до колик.

- Что ты хочешь больше?

Марат встает, надевает штаны, к моему неудовольствию, и начинает с энтузиазмом перечислять.

- Рядом пиццерия и бургерная из вкусного. Есть еще какой-то веганский ресторан, там всякие ПП-шные штуки и…

- Пицца отлично подойдет.

- Моя девочка, - заявляет, улыбаясь.

Целует крепко.

Через несколько минут после его разговора по телефону, в котором он сказал, чтобы еду везли быстрее, иначе доставщики найдут два оголодавших трупа, я слышу звон стекла. Выхожу на кухню и с удивлением оглядываю погром. В эпицентре Олейник с веником.

- Не смог выбрать между «мясной» и «четыре сыра», поэтому заказал обе, - спокойно сообщает, пока мой взгляд мечется по полу, усыпанному разбитой посудой.

Это он устроил, когда я ушла? Хочу помочь, беру тряпку, но Марат останавливает.

- Брось, Аль. Отдыхай. Тут дел на пять минут.

- Но…

- Малыш.

Ох уж эти нотки в его голосе! Р-р-р.

Не хочу с ним спорить, поэтому оставляю. Сама возвращаюсь в спальню и погружаюсь в манящий мир инстаграма. Моя активность на странице уменьшилась, и подписчики замечают это. Пишут, что скучают. Но как им объяснить, что впервые в жизни «офлайн» мне интереснее, чем виртуальный мир?

К обеду мы лежим в комнате сытые и довольные. Смотрим сериал: оказывается, вкусы у нас схожие, и я всего на пару серий опережаю Марата.

Упираюсь спиной ему в грудь. Он гладит мои волосы. У него, видимо, фетиш на них. Рядом с кроватью на столике – коробки с недоеденной пиццей. Идеально.

Ерзаю, чтобы лечь удобнее.

- Тише-тише, - возмущается Марат.

Только хочу спросить, чем вызвала его раздражение, как чувствую, что в позвоночник упирается кое-что твердое.

Это он так реагирует на меня? Тихо смеюсь.

- Че ты ржешь? – Марат сам заливается хохотом.

Ах так!

- Да вспомнила, что герои дальше…

- Блин, никаких спойлеров, замолчи!

Знаю, чем его дразнить.

- Но они всего лишь…

Я указываю в экран.

- Ничего не хочу слышать!

- Но…

Марат хватает меня за волосы и талию, дергает на себя. Врывается языком в мой рот. Не сдерживается, кусает. И мне чертовски нравится то, что происходит.

- Так-то лучше, - шепчет он.

Сжимает мою шею, углубляет поцелуй. Скользит меж губ языком. Второй рукой вдавливает мои бедра, трется через штаны членом, громко дышит на ухо.

Это когда-нибудь закончится? Так сильно и постоянно хотеть его? Я же все сотру напрочь, если мы и дальше будем вести себя, как кролики.

Руки Олейника быстро оказываются под моей майкой. Мнут грудь, гладят, щипают. Эти контрасты вводят меня в транс. Я двигаюсь вместе с ним. Закидываю ладонь назад, цепляюсь за шею, волосы. Тянусь к губам и пропадаю.

- М-м-м, - довольно мычит Марат, когда опускает руку и ощущает, как я возбуждена. – Охренеть, какая ты влажная.

Да, от одной мимолетной мысли о нем.

Пальцы массируют клитор, скользят внутрь. Мое дыхание сбивается к чертям. Отрываюсь от его губ, чтобы не задохнуться. Откидываю голову назад. И тону в наслаждении.

- Марат, - шепчу я, еще не в силах произнести вслух, что хочу большего.

- Да, малыш.

Конечно, он не собирается мне помогать. Только окончательно лишает рассудка. Целует шею, целует за ухом. Бьет точно в цель.

- Пожалуйста, - умоляю.

Закрываю глаза, и все равно цветные фейерверки настигают меня. И это он еще не во мне.

- Скажи, хочу услышать.

Точно знаю, что ему самому уже тяжело сдерживать себя, но он настырно требует признания.

- Хочу, чтобы ты…

Опять запинаюсь. Не могу произнести. Барьер какой-то.

- Чтобы я трахнул тебя, малыш?

- Да! – с надрывом вырывается из самой груди.

Боже, спасибо ему, спасибо, спасибо.

Марат спускает спортивные штаны, стягивает с меня стринги. Ощущаю прикосновение голой кожи. Не могу не стонать. Сумасшествие.

- Презервативы, - успеваю пробормотать я в полусознании.

- Бесят меня, - рычит Олейник, но тянется в заветный ящичек.

Всего пару мгновений, и мы почти в унисон приглушенно кричим. Я даже привстаю, а Марат кусает лопатку. Животное. Мое любимое животное.

Он двигается медленно, никуда не спешит. Медленно, но глубоко. Каждым толчком заполняет до конца. И каждым выбивает из моих легких просто невозможные звуки. А сам мурчит да шипит, как кот.

Сладкие мысли растворяются в голове, когда его рука снова ложится между складок, рисует круги в самых чувствительных точках и подталкивает меня к оргазму.

Эта полярность ощущений – быстрые пальцы и тягучие движения – настоящее помешательство. В один из моментов теряю связь с землей и улетаю. Тело натягивается струной, пока он входит в меня резче и быстрее, целует без остановки. А после оглушительного взрыва я падаю обратно, и Марат срывается с цепи. Удерживает за талию, вбивается в меня со шлепками. Переворачивает на бок, некоторое время продолжает забег и после громко рычит в волосы.