Катя Саммер - Влюбись в меня заново

- Еще, - командую, и она сразу откликается.

Пздц идеальная.

Провожу пальцами по гладкой коже. Только сдвигаю полоску белья в сторону, а малышку уже трясет. Понимаю ее. У самого башню рвет.

Наклоняюсь и кусаю задницу. Не ожидала, вздрагивает и так искренне выдает гортанное «а-а-а». Да, хорошая моя.

- Расслабься, тебе понравится.

Вижу, как медленно разжимает кулачки. Но ненадолго. Шлепаю мелкую и почти сразу провожу языком по розовым складкам. Аля стягивает пальцами простынь и зарывается лицом в подушку, чтобы сдержать крик. Она нереально отзывчивая. Не могу поверить, что этот шторм взаимный.

Выжидаю. Ловлю момент, как отпускает себя и подается назад, мне навстречу. Раскрывается. Не ведает, что творит. Вижу, что хочет меня. Чувствую.

- Сладкая девочка.

Продолжаю то, что начал. Толкаю язык внутрь, а затем отступаю. Малышка мучается. Еще шлепок.

Спустя минуту Аля стонет, как порноактриса. А я знаю, что она только моя. И это самый чистый кайф. Хочу кончить от одной мысли.

Вставляю два пальца. Адски горячо. Мелкая сжимается. Чувствую, как пульсирует внутри. А уже через пару движений малышка кончает. Яростно насаживается, сходит с ума. Оборачивается. Глаза в глаза.

Когда убираю руки, Алена не двигается. Я встаю с кровати. Член в штанах требует срочной разрядки.

-  Show must go on*, согласна?

Аля трясет головой, а я не сдерживаю улыбки и спешу раздеться.

**************

* Шоу должно продолжаться.

Аля

- Малыш, это зовется по-другому.

Почему-то сейчас, когда лежу в объятиях Марата, вспоминаю его слова перед нашим первым разом. То есть вторым. В общем, перед нашим первым вторым разом.

«По-другому» отдается теплом в груди. Прислушиваюсь к ощущениям – тихо. Тихо и спокойно на душе, как в детстве – в весенний день у бабушки на даче.

Когда бабуля еще была жива, мы с папой часто ездили к ней за город. Мама почти всегда отказывалась – вечно жаловалась на комаров и амброзию. По правде говоря, она просто не любила копаться в земле, а у Зинаиды Павловны никто без дела не оставался. Я же каждый раз чуть ли не до потолка прыгала, когда у отца получалось вырваться на выходные с работы.

И то чувство я помню очень хорошо. Стоишь на озере, вдыхаешь свежий воздух, ветер развевает волосы. Вокруг носится любимый пес – большой и косолапый, с прокушенным ухом, но такой добрый Кинг. А бабушка с улыбкой смотрит на то, как мы дурачимся в грязи.

Этот человек любил меня больше всех. Никто и никогда так меня не любил. То чувство, которое я испытывала каждую поездку к ней, тяжело описать словами. Но я отчетливо осознаю, что сейчас в тишине и объятиях Марата ловлю схожесть.

Оно рождается из мелочей. Из прикосновений, от которых разбегаются мурашки, из тепла его тела. Из того, как мерно вздымается крепкая грудь с парой завитков светлых волос. Как дыханием он опаляет висок, словно солнце. И того, как нежно шепчет мое имя на ухо. Алена. Бабушка всегда звала так.

Меня смущают собственные мысли. Черт! Это гормоны. Слишком много оргазмов за короткий срок. Тело в шоке – вот и все объяснение.

Пытаюсь поверить, но не выходит. От себя не убежишь. Я люблю его – вот правда. Все гораздо проще и сложнее одновременно.

Я ведь думала, что любила его раньше, но нет. То была простая влюбленность в смазливую мордашку Олейника и яркий образ. И она не имеет ничего общего с глубоким чувством, которое расцвело и целиком заполнило мое сердце сейчас.

Касаюсь кончиками пальцем Марата, рисую узоры на его животе.

Я люблю его. И ни о чем не жалею. То, что между нами, не выдумано, знаю. А значит, в эту минуту чувства взаимны. Что будет дальше, не хочу гадать. Не хочу поддаваться страхам, но они караулят за каждым поворотом.

- Я задрых, что ли? – сонно бормочет Марат.

Дергается, а в следующую секунду его руки уже спешат вниз и повторяют изгибы. Он закидывает мою ногу на талию и прижимается теснее.

- Ты меня приклеить к себе хочешь? – говорю, но не сопротивляюсь и спешу обнять его.

- А ты против?

Наш поцелуй затягивается и грозит перетечь в нечто большее. И когда я уже почти на все согласна, Марат отстраняется. Смотрит на меня, а в его глазах бесятся чертята.

- Что ты задумал?

Он смеется. Громко и мелодично.

- У тебя есть планы на день рождения?

Откуда он узнал?

- Откуда ты знаешь?

Наигранно хмурится.

- И за кого ты меня принимаешь?

Сажусь и смотрю с подозрением на него. Уверена же, что число не указано ни в одной из соцсетей.

- Думаешь, не знаю, когда у моей девушки др?

Хочу возмутиться, но отвлекающий маневр срабатывает.

- У твоей девушки? – тихо переспрашиваю я.

Все вроде бы и логично – мы спим, едим вместе и проводим девяносто пять процентов времени вдвоем. Но слишком нереально слышать то, о чем я всегда мечтала.

- Ладно, раскусила, - удачно съезжает с темы и доволен этим. – Роза твоя написала. А еще сказала – с меня самый дорогой подарок. Ты его заслужила, потому что я был – передаю дословно – тупым ослом.

Не сдерживаюсь и хихикаю. Боже, Роза такая Роза.

- Так что?

- А?

Я отвлеклась.

- Планы на ближайшие пару дней есть? Ну серьезные лекции какие-нибудь, семинары, которые ты, как всегда, не можешь пропустить?

Задумываюсь над вопросом. Консультация по диплому только на следующей неделе. Вроде бы ничего такого не предвидится.

- Кажется, нет. Пары у меня в четверг, но Онегина обещала прикрыть. Я в любом случае хотела устроить выходной.

- Ого! Да ты настоящая прогульщица, Ферлей. А если ректор узнает?

Марат издевается, но я тотчас забываю об этом, когда его губы накрывают мои. Зарываюсь пальцами в волосы. Обожаю их.

- Беру все на себя, - между поцелуями произносит. – С тебя только собранный чемодан и полная готовность мне доверять.

Марат смотрит на меня с ухмылкой и вроде бы весело, но глаза серьезные. Потому что вопрос доверия по-прежнему остро стоит между нами. И его не решить так быстро, как этого желал бы он.

- Хорошо, обещала же попробовать, - отвечаю.

А на следующий день уже сижу и болтаю с Розой за завтраком в кафе. В ожидании Марата, который вместе с вещами заедет за мной и увезет в Москву. Не знаю, почему туда, он не признается. Но я готова идти за ним хоть на край света, хоть в село Пятихатки, что в получасе езды от города. Лишь бы вдвоем.

- Большое спасибо, - говорю официанту и подаю ему тарелку.

А еще улыбаюсь. И судя по зеркальной стене напротив нас, улыбаюсь во все тридцать два зуба. Ловлю взгляд Розы и понимаю без слов.

- Молчи, - выдаю я. – Итак все знаю.

Да, я размякла. Как печенье в чае. Стала жутко ванильной, витаю в облаках. Даже с людьми общаюсь несколько иначе. И причина одна. Один. Точнее, чувства к нему. Они поглотили меня. И растут с каждым днем. Не могу поверить, что все происходит наяву. Но если это такой долгий сон, да хоть кома, я не хочу просыпаться. Ни за что.

- Я так люблю его, Роз, - впервые признаю вслух.

Сколько раз мы говорили об Олейнике! Роза знает обо всем, что между нами было. Единственная, кроме матери и Фила, знает. Но даже ей я никогда не сознавалась в истинной природе чувств к Марату. Всегда отрицала, что это нечто большее, чем неудачная интрижка. Просто нравился, сглупила – так я оправдывала себя. И не врала. Я ведь действительно верила в это. Пыталась верить.

- Ты уж точно заслуживаешь такого крутого засранца, как он, - усмехается Роза.

Удивлена слышать подобное от подруги. Мне казалось, не существует парня, который бы получил ее одобрение. Особенно удивлена слышать это об Олейнике.

- Правда?

- Ой, да ладно тебе! Он же будто с обложки сошел. Да еще и сразу под каблук. Ты только это… не забывай выпускать коготки, чтобы народ не расслаблялся. Репутацию-то поддерживать надо.

Хороший совет.

- Ты мне скажи, чего ты так боишься? – спрашивает. – Ты же явно накрутила что-то там на прекрасные извилины, которых у тебя много, и мешаешь себе наслаждаться процессом. Отпусти ты это все.         

- Не выходит. Я… - пытаюсь сформулировать.

Роза берет меня за руку и заглядывает в глаза.

- Боюсь, что он перегорит. Я ведь вижу его сейчас. И знаю, он не врет. Но что, если…

- Не думай об этом, дурочка. Не притягивай негативные мысли из Вселенной.

- Это тебе психолог говорит или твой гуру? Или как там буддистские наставники называются?

- Они оба, только разными словами.

- Как, кстати, второй поживает?

- Пели с ним мантры, а потом полночи занимались тантрическим сексом. Крутая штука, вам стоит попробовать.

- Бог мой, Роза, - смеюсь я. – Когда ты уже найдешь нормального парня и остепенишься?

Рыжая, как зовет ее Марат, в один миг меняет маску. Точнее, снимает. Узнаю Розу – настоящую и не такую радостную, какой привыкли видеть многие. В последнее время она эту свою часть все реже показывает. С тех пор, как ее музыкант уехал, - все реже.

- Жорик звал с собой в тур, - вспоминает о горе-ухажере Роза. - У него вроде бы получается в Москве.

- Только не говори, что отказалась.

Кивает.

- Но почему?

- Скоро он станет знаменитым, и зачем ему я? Лишь мешаться под ногами буду.

- По-моему, ты переоцениваешь Жорика. И недооцениваешь себя. А вообще забей, предложит завтра еще раз. Всегда предлагает.

- Ты знаешь, я его так знатно послала, что вряд ли.

- Позовет обязательно, - говорю, а сама наблюдаю за Розой и понимаю, как мы иногда усложняем себе жизнь, просто потому что не хотим признаться в собственных желаниях.