Беру трубку, но в следующую секунду резко хочу разбить айфон на хрен.

Отец.

- Если ты сейчас же не вернешься домой и не примешь условия, завтра она, - выделяет интонацией, - может на работу не выходить.

- Да пошел ты, - не сдерживаюсь я.

- Матери ее, я так понимаю, работа тоже не нужна. И без диплома твоя подруга обойдется?

Вот сука! Отключаюсь, тяжело дышу. Упираюсь кулаками в стену. Алена подкрадывается сзади и осторожно касается спины. Я резко отшатываюсь, а она вздрагивает. Вижу испуг в глазах.

Нет. Я не собираюсь поганить ей жизнь.

Залетаю в комнату, молча беру сумку из угла и сгребаю из шкафа вещи, которые успел разложить.

Блть, он не тронет ее! Я буду по струнке ходить, я что-нибудь обязательно придумаю, но он ее не тронет. Если понадобится, даже в офисе у него на привязи буду сидеть. Лишь бы он не зацепил Аленку всем этим дерьмом.

Чуть дверной проем не выношу плечом, потому что ослеплен гневом. Но даже боли не чувствую. Только у двери слышу звенящий шепот.

- Ты же обещал, что больше не бросишь меня.

Разворачиваюсь и вижу ее. Маленькая воительница. Амазонка, блин. Напряженная, смелая и готовая отразить любой удар. Я не хочу заставлять ее проходить ради меня огонь, воду и медные трубы. Я этого не стою.

- Но он хочет… - начинаю.

- Я слышала твоего отца, ничего нового там нет.

Она зла. Злится и сверлит меня взглядом. Дыру скоро проделает во лбу.

- Я не позволю ему вмешивать тебя.

Едва произношу, она стирает расстояние между нами. В сантиметрах от губ застывает. Глаза блестят. Но не от слез, от гнева.

- Плевать мне на эту работу. Она того не стоит. Найду другую. Экзамены сдам, каждое слово в дипломе сама написала. А мама… мама разберется. У нее Толя.

Она выдерживает паузу, выдыхает. Ее плечи опускаются.

- Кот, мне плевать. На работу, на все, кроме тебя. Пожалуйста, не уходи.

И я слышу такую искреннюю мольбу. Сердце на разрыв.

Сумка падает из рук на пол. Крепко обнимаю мелкую. Целую волосы, лоб, щеки, рот. Мы замираем. Прижимаемся друг другу губами. Пульс потихоньку успокаивается. Но я только сильнее вдавливаю пальцы в тонкую талию.

- Ай! – наигранно возмущается Алена.

Смотрю в глаза, а в них блестят слезы. Целую щеки, скулы, стираю соль губами.

Я порву любого за нас. Порву всех. Даже собственного отца.

Глава 40

Аля

Я думала что-то изменится в лучшую сторону, но Марат лишь сильнее закрывается после звонка отца. Лежит в спальне целыми днями с хмурым выражением лица. С таким же выходит поесть и не спеша ковыряет в тарелке. Зациклился, глубоко в мыслях постоянно, даже не слышит меня. Нужно вытаскивать его из этого состояния, а чем помочь… я не знаю.

Пытаюсь по-разному достучаться. То болтаю без остановки, то целый вечер молчу – никакой реакции. Предлагаю прогуляться хотя бы до магазина, и мы выходим. Но это тоже не приносит результата. Отчаявшись, пытаюсь даже соблазнить Марата. У нас не было секса уже давно. С Москвы. И это плохо. Мое тело тоскует по нему. Про сердце вообще молчу.

В итоге после работы принимаю душ, привожу себя в порядок. Надеваю шелковую комбинацию с прозрачными вставками в нужных местах. Знаю, что замечает все. Но ни одного шага навстречу не делает. А когда я ложусь рядом, целую его шею и кладу руку на шорты, он резко останавливает со словами «не сейчас».

Будто током бьет. Слишком больно и неожиданно звучит отказ. Никудышная из меня соблазнительница.

Не подаю вида, но тотчас сбегаю в ванную. Долго стою над умывальником, успокаиваю горящие щеки холодной водой и стираю слезы. Обидно. Неприятно. Но не хочу раскисать. Нужно придумать что-то еще. И отражение в зеркале вдруг подсказывает мне верный ход.

Созваниваюсь с Розой, которая уже давно пытается вытащить меня из дома, и спрашиваю про ее друга, что не раз – и даже не два – интересовался Олейником. Не в этом смысле, ха-ха. Ее знакомый купил новое заведение и все пытался заманить к себе Марата, потому что наслышан о его успехах и в восторге от клуба. А еще потому что не понимает, как вытащить со дна «Юность» - забегаловку, которая собирает лишь студентов с пустыми карманами и не приносит доход. Тогда я даже не передавала предложение коту. Но сейчас почему бы не рискнуть?

Роза подтверждает, ее друг будет в «Юности». Сегодня там как раз небольшая вечеринка. Договариваемся встретиться в девять. Вешаю трубку и пытаюсь понять, как решить еще одну задачу – завлечь в это место Марата. Добровольно он туда точно не пойдет.

После трех чашек кофе план все-таки созревает.

Я не подаю вида и еще два часа спокойно смотрю сериал на ноутбуке. А сама продумываю образ в голове до мелочей. Потом спрашиваю Марата, поедет ли он со мной к друзьям. И получив лишь едва различимое «не-а» в ответ, встаю и начинаю демонстративно собираться.

Делаю локоны плойкой, наношу помаду. Краем глаза прекрасно вижу, что Олейник тайком наблюдает за мной. И ему не нравится то, что он видит. Усмехаюсь про себя.

Малыш, это только начало.

С такими мыслями достаю из гардероба любимое красное платье. Достаточно скромное, если не считать провокационно короткую длину. Тут же запрыгиваю в него и, повернувшись к Марату спиной, наклоняюсь поднять ремешок, который «случайно» уронила. Судя по рычащим звукам за мной, он увидел все, что я старалась показать.

Не реагирую. Выхожу в коридор, надеваю полусапожки на шпильке и в таком виде встаю перед зеркалом в ванной – другого у нас нет. Намеренно громко стучу каблуками. И это приносит эффект.

Марат ловит меня перед кухней, и я вздрагиваю от неожиданности. Он резко смотрит на локоть, который сжимает, и быстро убирает руку.

- Прости, - говорит сбивчиво и прячет глаза.

Этого еще не хватало. Я заметила с момента его возвращения, но только сейчас получила подтверждение.

- Ты не касаешься меня. Почему?

Я догадываюсь о причинах, но должна услышать от него. Пора нам уже поговорить открыто и переступить через это.

Марат молчит. Лишь поджимает губы и молчит. Закатываю глаза и ухожу. Наливаю стакан воды и осушаю до дна. Он наконец появляется, опирается о стену.

- Фил говорит, ты отказалась топить «дружка» за изнасилование, - довольно резким тоном выдает он.

- За попытку изнасилования, - поправляю я.

Марат взрывается.

- Неужели ты оставишь это безнаказанным? Мы же можем его закопать и…

- Неужели ты веришь после всего, что он понесет законное наказание? Без свидетелей и с «сомнительными», как все они считают, доказательствами. С оправдательным заявлением моей матери, которая утверждает, что он и мухи не обидит? И всеми благодарностями «за отличную службу». Он же просто отделается штрафом! Максимум! А мы убьем все нервы и деньги. Я не хочу каждый день переживать тот кошмар, я хочу забыть о нем навсегда. И быть счастливой! С тобой!

- Я его убью на хрен, - рычит Марат.

Подхожу к нему очень быстро, сжимаю ладонями лицо и заставляю посмотреть на меня.

- Пообещай! Пообещай, что не будешь лезть в это. Достаточно того, что мы живем как чужие люди. Я не могу тебя потерять!

Кажется, мой крик с последующим всхлипом наконец услышан. Марат фокусирует на мне взгляд. Будто в первый раз видит. Медленно поднимает руку и почти неощутимо касается пальцами моей шеи. Проводит по ней вниз.

- Я думал, что забуду, но не могу. Их нет, но я вижу… следы от его рук. Я боюсь сделать больно.

- Тс-с, - пальцем останавливаю движения губ Марата, - ты не делаешь больно.

Беру его руку и кладу к себе на грудь. Тяжело выдыхаю, а под тканью отчетливо выступают возбужденные соски.

- Чувствуешь?

Заставляю Олейника сжать ладонь и невольно выгибаюсь от остроты ощущений. Открываю глаза, но он все хмурится. Не верит.

- Вредный кот, - шепчу я и направляю вторую его руку под платье.

Туда, где тонкие трусики уже промокли насквозь.

- Я хочу тебя.

Слова едва успевают сорваться с губ, когда он резко разворачивает меня и толкает к столешнице. Впиваюсь пальцами в ее поверхность, чтобы удержаться. Потому что его руки уже задирают платье, а мои ноги невозможно ватные, коленки подгибаются. Напряжение достигает предела. Не выплеснутые за это время эмоции обрушиваются ураганом.

Марат жадно ощупывает мое тело, мнет, гладит. То спешит, то медлит. Невыносимая пытка.

- И правда похудела, - слышу, а после он прикусывает ухо.

Перед глазами плывут разноцветные пятна, я выдаю один стон за другим. Его жадные пальцы спускаются вниз по животу. Я подаюсь назад, чувствую возбужденный член, трусь об него.

Все происходит быстро. Пара движений, и он проникает в меня. Я откидываю голову ему на плечо, цепляюсь за стол. Дрожу, когда он рисует круги на бедрах и… там. Только его крепкие руки удерживают меня от падения. Как всегда.

Ритм нарастает. Толчки учащаются, учащается и мое дыхание. Фейерверк, такой сладкий, не заставляет себя долго ждать. Бум.

- Уверена, что хочешь уехать? – будто сквозь туман слышу я.

Собираю себя по кусочкам, открываю глаза. Вспоминаю, где я и кто. Опираюсь на стол. Тянусь за бумажными полотенцами и вырываюсь из объятий.

- Да, - бросаю, прежде чем скрыться в ванной комнате.

На большее я не способна. План итак под угрозой срыва. Но оно того стоило.

Собираюсь с силами и выхожу. Марат на том же месте, только шорты поправил. Смотрит на меня недовольно. Но хотя бы уже без жуткого холода и страха, что я фарфоровая кукла, которую легко разбить.

Я не такая. Я многое переживу.

Вызываю такси и кладу телефон на стол, чтобы видел. Иду в комнату, быстро натягиваю колготки и забираюсь в пальто. Скоро приходит оповещение о поданной карете. Я целую Марата в щеку и направляюсь на выход. Но не тут-то было.