— На самом деле, нет.

— В чем ты не уверена? — спрашивает Джордан, продолжая смотреть на мои губы. — Может, я могу помочь тебе с чем-нибудь?

«Для начала ты мог бы поцеловать меня», — хочу громко сказать я. Но не говорю. Мои мысли о том, что я скажу всем, когда придут результаты теста, что он отец Пайпер, что это не был случайный донор спермы и что я подцепила его по прихоти. Джордан сказал, что никого не касается, что мы делаем.

Также как никому не должно быть дела до того, что он наклоняет голову, чтобы поцеловать меня, и все рациональные мысли вылетают в окно.

Глава 7

Джоржан

Губы Эддисон на вкус как ваниль с апельсиновой ноткой. Её запах чертовски хорош, и, когда я притягиваю её ближе к себе, она ощущается так правильно. Её волосы, грудь, попка. Я видел её восхищённый взгляд, когда принёс памперсы и салфетки, и я также любовался ею. Она красива без макияжа, лёгкие веснушки вдоль переносицы, и я не могу насытиться её большими карими глазами.

Я не понимаю, почему ей пришлось лгать, но, впрочем, я не доктор, и у меня нет репутации, которую надо защищать. Я всего лишь подрядчик, и в течение года я был и плотником, и строителем, я объездил весь мир. Я понятия не имел, что пережила Эддисон, вынашивая моего ребёнка в одиночестве. Конечно, она испытывает беспокойство. Ей приходилось делать всё самостоятельно — в одиночку.

Я отстраняюсь и изучаю лицо Эдди. Её губы немного приоткрыты, и, боже, я хочу снова целовать их. На этот раз я хочу делать всё медленно. Я хочу начать всё с чистого листа и не торопить события. Я хочу узнавать её — настоящую Эддисон Роу. Не было ничего неправильного в женщине, с которой я провёл ночь, но это была только часть её личности. Та, которая открылась мне, теперь уязвима и прекрасна так, что сердце замирает.

— Что-то не так? — хмурится Эддисон.

— Всё в порядке. Просто наслаждаюсь видом, — отвечаю, от этих слов она краснеет и отводит взгляд.

Где-то раздаётся звонок её телефона, и она высвобождается из моих рук.

— Я должна ответить, — говорит она и направляется в гостиную.

Когда Эдди начинает с кем-то говорить, я делаю глоток кофе, но ставлю чашку обратно на стол. Не хочу пить. И не хотел. Я ответил «да» на её предложение, потому что не хотел уходить. Поцелуй не был запланирован. Просто так получилось. Думаю, между нами есть что-то, что выходит за рамки одной ночи. Я думал, что почувствовал это, когда мы разговаривали по телефону, хотя это мог быть мой член.

Я выливаю содержимое в раковину, останавливаясь, когда замечаю, что она забита водой на пару дюймов. Я не спеша ополаскиваю чашку, наблюдая за тем, быстро ли вода стекает в слив.

— У тебя засор в раковине.

— Я знаю. Я сейчас разговариваю с сантехником, — говорит она из гостиной.

Я выключаю воду и открываю двери шкафа под раковиной. Эддисон живёт в довоенном здании в Уэст-Вилладж и, как и паркетные полы, и высокие потолки в её квартире с оригинальными гипсовыми лепными украшениями, в таких местах обычно используются старые трубы — и старые проблемы. Её квартира выглядит почти оригинально, без каких-либо признаков переделок, исключая столешницу из семидесятых.

Эддисон возвращается на кухню и изучает настенный календарь, висящий рядом с холодильником. Я могу расслышать голос мужчины в трубке:

— Что значит, вы не можете сказать мне временные рамки? Я не могу ждать кого-то целый день.

— Вешай трубку, — слова вырываются у меня прежде, чем я успеваю начать сомневаться. Сегодня воскресенье, а это значит, что даже если сантехник появится, ей придётся доплачивать за работу в выходной день.

Эддисон окидывает меня вопросительным взглядом:

— Почему?

— Потому что я починю твою раковину…

— Ты не можешь. Ты и так заплатил за памперсы.

— Что? Я сын подрядчика, Эдди. Я вырос, чинив вещи, — говорю я. Она чертовски упряма, но мне это нравится.

— Я перезвоню вам, — говорит она и кладёт трубку. — У тебя есть инструменты? С собой?

— Я починю, и я знаю, как обращаться с забитыми стоками. Даже мусор вывезу, если это проблема.

Я иду к раковине, и Эдди следует за мной.

— Моя мама никогда не пользуется посудомойкой. Она настаивает на том, что она гораздо лучше выполнит эту работу своими руками, — говорит Эддисон. — Я обычно заливаю чистящее средство, и всё работает на ура, но в этот раз не помогло.

— Дай мне шанс. Ты ничего не теряешь. Если у меня не получится, ты всегда можешь снова позвонить сантехнику. Договорились?

— Ладно, но если ты поймёшь, что это должен делать профессионал, ты дашь мне знать, хорошо?

— Я профи. Это не операция, — добавляю я, и она смеётся. — Мне нужно взять инструменты из грузовика, и я вернусь.

— Хорошо, — говорит Эдди, и мы вместе выходим из кухни.

Когда она направляется в детскую, я выхожу из парадной двери и спускаюсь к грузовику, который я припарковал в трёх кварталах отсюда. Я храню ящик с инструментами в одном из отсеков кузова, хоть у меня и нет привычки носить с собой сантехнический трос, но папа последний раз использовал его, когда наш арендатор пожаловался на засоренную ванну прямо перед тем, как я вернулся из своей поездки. Я оставлял папе свой грузовик, пока меня не было, давая ему возможность использовать два грузовика для работы.

К тому времени, когда я возвращаюсь в квартиру, Эддисон и Пайпер уже в гостиной. Маленький детский манеж, конь-качалка и мягкие игрушки вынуты из своих укрытий и теперь окружают Пайпер, которая радостно хихикает, когда Эддисон целует её в животик.

Чёрт, я бы тоже усмехался и урчал как большой кот, если бы она сделала так мне, но я напоминаю себе, что сейчас есть раковина, которую нужно прочистить, и я здесь, чтобы выполнить эту работу. Я собираюсь произвести на Эдди впечатление, что означает, что, чтобы я ни делал, я не могу потерпеть неудачу.

Мне бы потребовалось полчаса, чтобы починить её раковину, но я тяну время, ухмыляясь, украдкой наблюдая за Эддисон, поющей детские версии поп-песен. Думаю, что помимо Сонни и Шер, «Я получил тебя, детка», её версии Бейонсе «Одинокая леди» и «Принцес Кисс» будут моими новыми любимыми песнями. Эддисон двигает руками в такт, целует животик малышки, а Пайпер смеётся, всё это идеально сочетается с песнями. Когда я включаю кран горячей воды и наблюдаю за сливом воды без каких-либо засоров, я чувствую, что она стоит рядом со мной с Пайпер на руках.

— Ничего себе! Ты починил! — улыбается женщина. — Спасибо, Джордан.

— Обращайся, — отвечаю я, наблюдая, как она покачивается из стороны в сторону, пока Пайпер смотрит на меня. У меня перехватывает дыхание, когда я вижу их, мать и дочь, моё горло сжимается. Я прочищаю его.

— Ну, пока я здесь, могу пройтись и посмотреть, может ещё надо что-то починить.

Она корчит гримасу.

— Забудь об этом. Я купила этот дом, думая, что у меня будет время на ремонт, но так и не занялась этим.

— Можешь воспользоваться тем, что я здесь, — говорю я, вытирая руки. Она, наверное, забыла, что я год строил школы руками?

— Ты пожалеешь об этом. У меня есть список вещей, которые надо сделать.

— Тащи его, детка.

И Эдди приносит его, и я не могу не чувствовать радость, занимаясь тем, что для меня является второй натурой: чинить вещи. Я всегда работал руками. Может быть, это началось ещё с детства, я рос как сын подрядчика и работал летом, пока мои друзья гуляли на каникулах. Я научился строить шкафы с Дэном Хиллом и Уинстоном Лейном, двумя коллегами отца, которые научили меня всему, что я знаю, когда дело доходит до изготовления мебели на заказ. Даже моя сестра Кейтлин была привлечена. Она научилась сдавать наши квартиры в аренду с момента ухода предыдущих арендаторов. Она убирала комнаты и ванные, пока я красил и делал ремонт. Мы не возражали. Выросшие в бедности, мама и папа никогда не хотели, чтобы их дети в чем-то нуждались, но это не означало, что всё подавалось нам на серебряном блюде. Нам всё ещё приходилось познавать ценность работы.

В конце концов, список Эддисон не такой уж длинный. Или это всё, что есть, или она скрывает большую часть необходимых работ, и я не виню её. Всего лишь несколько вещей, таких как затягивание петель на дверцах шкафа, замена встроенных лампочек и несколько вещей, для выполнения которых у неё не было инструментов, например, герметизация стыков раковины и ванны. Через час я заканчиваю, однако мне придётся вернуться, чтобы загерметизовать всё, потому что я не имею привычки носить с собой инструменты для выполнения работ. К тому времени, как я умываюсь и убираю свои инструменты, Эддисон уже в детской одевает Пайпер.

— Я заберу её ненадолго. Хочешь погулять с нами? — спрашивает Эддисон, поднимая Пайпер с пеленального столика.

— С удовольствием.

Десять минут спустя Эдд в соломенной шляпе с широкими полями толкает коляску на тротуаре, а я иду рядом с ней. Пайпер, которая начала капризничать перед выходом, молчит. Интересно, является ли это выматывающей рутиной для Эдди?

— Я беру её на прогулку каждый день, если погода хорошая, — говорит она. — В квартире может быть очень скучно.

— Вот почему ты вернулась на работу пораньше?

— Что-то вроде того, — отвечает она, хотя не смотрит на меня, когда говорит. Она просто толкает коляску вперёд и смотрит прямо. Мы направляемся к парку Хай Лайн и находим пустую скамью рядом с какой-то высокой травой. Это замечательный день для прогулки; солнце светит, лёгкий ветерок, и вот я здесь, сижу рядом с Эддисоном и Пайпер.

— Хочешь подержать её? — спрашивает Эдди, и я удивлённо смотрю на неё. Но я киваю, и она протягивает мне Пайпер, перед этим надевая на её голову панамку, чтобы защитить от солнца.

Внезапно я теряю дар речи. Пайпер изучает меня в течение нескольких секунд, и мне интересно, заплачет она или нет, но вместо этого она улыбается — дёсны и всё такое.