Вот почему ни один агент не заманит её в модельный бизнес. Кейтлин полна решимости стать молекулярным биологом и придумать способы борьбы с болезнями. Своей терминологией она способна сбить с толку любого несчастного парня, ещё до того, как он сможет начать свою игру. Кейтлин говорит о своих курсах очень много. После этого папа спрашивает меня, как мои дела, и тишина наполняет комнату.

— Все прекрасно, — отвечаю я, глотая последний кусочек знаменитой маминой солонины с капустой. Я слишком наполнен двумя предыдущими приёмами пищи, теперь ещё и этот.

— Где ты был сегодня? — обвинительно спрашивает Рейчел.

Я почти произношу, что это не её дело, но я этого не делаю. Это простой вопрос.

— Я был с другом.

— В городе? — намекает она.

— Да, в городе.

— Я рад, что ты вернулся, Джори, — говорит папа.

— Я тоже. Знал бы ты, как я скучал по маминой еде, — рядом со мной продолжает невозмутимо есть Кэмпбелл. Это не секрет, что он обожает мамину еду, а маме нравится, что он хочет научиться тому, как она это готовит. Они обычно удаляются на кухню, где обсуждают рецепты и заменители определённых ингредиентов, которые не всегда можно достать. И с тех пор как он переехал на Манхеттен он угощал домашней едой свою девушку, друзей, даже меня, если я забегал к нему после работы, и то, что он готовил, было точной копией фирменных блюд моей мамы.

— Когда мы сможем с ними познакомиться? — спрашивает мама, и Кейтлин давится своим чизкейком. Кемпбелл стучит по её спине, пока папа дарит маме особый взгляд. Рейчел просто надувается.

— Скоро, мама, — отвечаю я ей.

— Это всё? Ты даже не расскажешь нам, как вы двое встретились? Когда ты познакомился с ней? Это случилось, когда мы были вместе?

— Рейчел, прекрати. Здесь не место обсуждать это, — говорю я, сжав челюсть. — Но я отвечу на один вопрос. Нет, я не встречался с ней, пока мы были вместе.

— Вот и ладненько, — произносит папа, поднимая руки, — давайте не будем об этом за столом. Это вечеринка в честь возвращения Джордана после его годового приключения. Давайте насладимся угощением.

Несколько минут все молчат, пока Кэмпбелл не нарушает тишину. Он по-прежнему невозмутим, слишком занят, наслаждаясь маринованной говядиной с абрикосовой глазурью, чтобы участвовать в драме.

— Расскажи нам о своей поездке, мужик. Но пока ты не начал, можешь передать мне чизкейк? Последние десять минут он зовёт меня по имени, и я хочу получить его, пока Кейтлин не съела всё, — говорит он, морщась, когда Кейтлин бьёт его по плечу и мама напоминает ей, что она должна вести себя как леди.

***

Я жду, пока Рейчел и Кэмпбелл не уезжают, а Кейтлин поднимается в свою комнату наверх, прежде чем поймать маму и папу на кухне. Мама и папа ирландцы во втором поколении. Обе ветви дедушек и бабушек, за исключением моего прадеда по отцовской линии, который буквально спрыгнул с корабля, когда тот вошёл в порт Нью-Йорка, и сошёл на острове Эллис. Большая семья О'Халлоран любила рассказывать во время ежегодных собраний эту историю о своей настойчивости и стойкости в трудные времена. Это также упрямство, помноженное со стороны моей матери по Фланнери. Это делает семейные встречи очень интересными, и это сделало встречу с матерью Эддисон лёгкой. Она кажется такой же возбудимой, как и моя мама, хотя сегодня вечером она была необычайно тиха.

— Итак, значит, Рейчел сказала правду про эту женщину, Эддисон? — спрашивает мама, когда я сажусь напротив них за очищенный от блюд стол, за исключением чашек чая, которые приготовил папа. — Она говорит, что ребёнок твой.

Я хмурюсь. У меня ещё нет результатов теста. Означает ли это, что Рейчел уже знает?

— Как она может это утверждать? Я ещё не получил результаты.

— Она сказала, что ребёнок твоя копия, — говорит папа.

— Так это правда? Это твой ребёнок? — спрашивает мама. — Рейчел сказала, она видела тебя в офисе, где работает. Разве они не занимаются ДНК тестами и прочим?

— Мама, ты же знаешь, что ей не разрешено разглашать всё это, — говорю я, внезапно разозлившись. — Это называется конфиденциальность пациентов. Мы подписали бумаги, в которых говорится именно это, — значит ли это, что Рейчел смотрела информацию об Эддисон?

— Значит, ребёнок твой? — спрашивает мама. — Всё, что я хочу знать, Джори, это есть ли у меня внук. Мой первый внук.

      Я выдыхаю, заставляя себя расслабится. Разве я не говорил Эддисон, что как только я получу подтверждение, то должен буду рассказать всё своей семье? Я ничего от них не скрываю и не собираюсь начинать. Я достаю свой телефон из кармана и показываю им фото, которые мне прислала Эддисон. Мамины глаза расширяются от удивления, когда она видит Пайпер, она придвигает телефон ближе, чтобы изучить фотографию вблизи.

— Её зовут Пайпер и ей десять недель, — начинаю я, — Её мать Эддисон Роу, нефролог с Манхеттена. Её родители живут здесь, и мы встретились «У Полли» за два дня до моего отлёта в прошлом году.

Мама пару минут выглядит задумчивой.

— Роу? — она смотрит на папу. — Кажется, у Амелии дочь — врач.

— Вы знакомы?

Папа пожимает плечами.

— Есть пара, которая ходит в церковь… Харрисон и Амелия Роу. Его жена, кажется, филиппинка.

— Это они. Я познакомился с ними сегодня вечером. Они пришли, когда я уже уходил.

Головы мамы и папы прижаты друг к другу. Папа надел свои очки для чтения, чтобы лучше рассмотреть фото.

— Ничего себе! Она выглядит прямо как ты и Кейтлин, когда вы были малышами! — говорит мама. — Малыш не похож на филиппинца.

— Она моя маленькая копия… только красивее, — пожимаю я плечами. Эддисон унаследовала кожу своего отца и большие мамины глаза.

— Посмотри, у неё даже глаза Джори, — говорит папа, — они зелёные, так ведь?

— Ага, точно такие же, — отвечаю я, наполняясь чувством гордости. Это странно, но именно так я себя чувствовал, когда держал Пайпер в своих руках, когда мы были на Хай-Лайн.

— Итак, вы знакомы с ними? С Роу? — спрашиваю я.

— Я церковный секретарь, Джори. Возможно, я не знаю всех в приходе, но если им надо забронировать церковный зал я должна знать их имена и убедиться, что они члены общины. Но знаю ли я их? Не уверена, хотя они приходят ко мне, если им надо снять зал или дать объявление в церковной газете, — мама сужает глаза, — подождите, её мать заплатила в прошлом году за свадебные запреты для своей дочери. Она замужем? Поэтому ты ничего не рассказывал?

— Нет, она не замужем. И я ничего не знаю о свадебных запретах, — продолжаю я тихо, — я даже не знаю, что это такое.

— Это объявление о том, что ты и твоя леди женитесь, — поясняет папа.

— Я ничего не говорил, потому что мы хотели дождаться результатов, — отвечаю я.

— Почему ты не упоминал её за весь прошедший год? Или когда ты вернулся? — спрашивает мама.

— Потому что ещё несколько дней назад я не знал, что у неё родился ребёнок. Мой ребёнок. Я встретил её в прошлом году, перед тем как покинул страну, — отвечаю я. — Эддисон написала мне, пока меня не было, потом я искал её, мы встретились, и она представила меня моей дочери. У меня нет сомнений, что она моя, но я хотел дождаться результатов, чтобы сделать всё официально. Я просто не ожидал, что Рейчел объявит всем раньше, чем я.

Мама вздыхает.

— Я не знаю, что ты чувствуешь к этой женщине, Эддисон, но ты должен знать, что Рейчел всё ещё любит тебя. Я подозреваю, что она ещё не оправилась после тебя, иначе она бы не повела себя так.

— Разве она не встречается с парнем с работы Кэмпбелла? — спрашивает папа.

— Они только ходили на свидания три месяца, — отвечает мама. — Рейчел сказала мне, что это было… как же она сказала… попытка замены.

— Мама, я не планирую своё будущее с Рейчел, — бубню я.

Она кивает.

— Я и не думала. Это будет некомфортно для неё двигаться вперёд, но, в конце концов, у неё не останется другого выбора, кроме как жить дальше. Итак, когда мы сможем увидеть нашу внучку?

— Сразу, как только мы получим результаты теста и я скажу Эддисон. Мы договоримся, когда она встретится с вами. Уверен, её родители тоже хотели бы с вами познакомиться, — отвечаю я, когда папа возвращает мне телефон.

— Звучит так, как будто она тебе нравится, — говорит мама, — но если вы встретились незадолго до отъезда, значит, вы практически не знаете друг друга. Что если вы не совместимы?

Я пожимаю плечами.

— Это не значит, что я не могу попытаться, мама, и это то, что я собираюсь сделать.

— А она чувствует тоже самое? — хмурится папа. — Вы не виделись целый год. Некоторые женщины… движутся дальше.

— Я знаю таких, но мы с Эддисон в одной команде.

«Теперь».

Мама вздыхает с облегчением.

— Очень хорошо. Похоже, она хороший человек.

— Да, мама.

— Хорошо, — снова говорит она. — Так, я собираюсь спать. Ты останешься?

Я смеюсь.

— Мам, я живу в пяти кварталах, так что нет, я еду к себе, и я увижусь завтра с папой.

Я вижу, что папа допивает последний глоток чая.

— Ты мне завтра нужен, помнишь?

— Конечно! Это первый день работы на Вест-Сайде, одно из направлений мисс Карнавон. Ты помнишь её?

— Конечно.

— Она порекомендовала нас своим друзьям, пока тебя не было, и мы выиграли тендер. Приступаем завтра. Тебе не придётся делать черновую работу. Ты перерос это, сынок.

— Я не против, папа.

— У Дэна и Винстона в мастерской примерные планы работ. Они ждали твоего возвращения, чтобы вы всё могли начать, — говорит он, имея в виду парней, с которыми я работаю в столярной мастерской, по соседству с папиным офисом. — Спасибо звёздам, что было много задержек при оформлении бумаг, а то ты бы всё пропустил.

— Если вы двое собираетесь обсуждать магазин, делайте это в кабинете, Том, — говорит мама, вставая со стула. Это сигнал, что нам стоит покинуть её кухню. Она ненавидит, когда мы разговариваем тут о делах.