– Эй! Я постараюсь не брать его с собой.

– Постарается она.

Дем крепко прижимает меня к себе. И мне хочется плакать. Наверное, я и вправду кому-то покажусь дурой.

– До встречи, Надя. Уверен, мы ещё увидимся миллион раз.

– И я тоже уверена. До встречи. Напиши, как прилетишь.

– Обязательно.

Демьян уходит к стойке регистрации на рейс, а я стою и провожаю его взглядом. Сомнения в правильности своего поступка уже давно отошли даже не на второй план – на сотый. Но сейчас почему-то снова возникают в душе.

Впрочем, так же быстро исчезают, как и появились, стоит только Дему исчезнуть из поля моего зрения.

Стою ещё несколько минут, будто рассчитываю на то, что Демьян вернётся, после чего бросаю быстрый взгляд на часы и, уверившись в том, что успеваю на самое важное событие этого дня, иду к выходу из аэропорта.


В актовом зале школы настоящий переполох. Толпа родителей с фотокамерами наперевес, все галдят, и у меня сразу же возникает ощущение, что я впадаю в ступор.

– Надь! Мы здесь! – машет мне рукой муж. Они с Даной уже заняли места для себя и меня. Становится легче, хотя мандраж в преддверии выступления Лизы едва ли не осязаемый.

Сажусь рядом с семьёй и выдыхаю.

– Всё в порядке? Успела проводить? – интересуется муж, и хоть кажется, что ему всё равно, это далеко не так.

– Да. А ты опасался, что я всё же не выдержу и уеду? – поджав губы, чтобы не улыбаться, парирую в ответ.

– Кто тебя знает? Ищи тебя потом по Италиям. А у меня шенген не продлён.

С Димой в последнее время у нас установились весьма интересные отношения. Вроде как у тех семейных пар, кто уже очень давно вместе, и стал скорее друзьями, чем людьми, которые переполнены страстью от влюблённости, и всё же…

Сколько раз за эти месяцы я испытывала что-то неподконтрольное, настоящий фейерверк желания от простых, казалось бы слов Димы. Или прикосновений. Невинных, но разжигающих подлинное безумство.

И видела, что и муж чувствует то же самое. Но я боялась. Всё ещё боялась, хотя казалось бы, уже прошло много времени с тех пор, как произнесла то самое: «Посмотрим».

– Ладно. Надо как-то успокоиться. Что-то переживаю.

– Ой, да ладно тебе, мам. Лизка всё сможет.

Дана тоже за эти месяцы очень повзрослела. Погрузилась в то, что ей и было теперь наиболее интересно – танцы. Раньше они являлись чем-то вроде развлечения, сейчас же Дана заявляла, что намерена заниматься ими профессионально. А мы с Димой были готовы поддержать любое её решение.

– Начинается, – шепчет Дима, и я делаю глубокий вдох. Гомон затихает, а вот вспышки фотокамер почти не прекращаются, но кажутся сейчас совершенно органичными. Потому что обе мои девочки – настоящие звёздочки. Пусть только для меня и Димы, но сияют ярче всех.


– Всё! Теперь только экзамены! – восклицает Лиза, когда выходит к нам, ждущим её возле школьного крыльца.

Выступление их класса сегодня было на высоте. Мне даже не надо быть мамой одной из выпускниц, чтобы это оценить.

– Всего лишь экзамены, да, – тихо смеётся Дима, привлекая дочь к себе. – Вы сегодня просто жгли не по-детски.

– А мы и не дети уже, – кивает Лиза, отстранившись. После чего берёт Данку за руку и произносит ровным голосом: – Всё. Мы поехали к бабушке.

Это… неожиданно. Потому что у меня в голове уже есть планы относительно того, как отметить выпускной дочери.

– А я думала, суши закажем… и посидим вчетвером, – говорю растерянно, не зная, что и думать.

– Потом как-нибудь, мам. А сейчас нам пора.

Она уводит Дану под мой удивлённый взгляд. Но когда поворачиваюсь к Диме, всё становится понятным.

– Значит, опять подключаешь детей к своим придумкам?

Совсем не получается выглядеть строгой. Про то, чтобы делать вид, что я сердита на мужа и детей, и речи не идёт.

– Нисколько. Они и вправду захотели поехать к бабушке. Ну а если ты собиралась посидеть и поесть суши, надо было просто сказать. Мы бы подстроились.

Он улыбается совсем как много лет назад. По-мальчишески открыто и искренне. После чего протягивает мне руку и произносит:

– А сейчас я тебя украду. И на этот раз – целиком и полностью с твоего разрешения и без помощи детей. И если откажешь, я пойму.

И мне хватает нескольких мгновений, по прошествии которых я всё же вкладываю пальцы в ладонь мужа и отвечаю:

– Укради. Но только при одном условии – я останусь целой и невредимой. Иначе – никаких свиданий, Шарапов.


– У меня для тебя сюрприз, – мягко произносит Дима, когда мы с ним устраиваемся за столиком ресторана. Видно, что муж волнуется, хотя в этот момент на его лице и разливается облегчение.

– Ещё один? – Я беру бокал вина и отпиваю глоток, чтобы хоть как-то избавиться от странного привкуса во рту. – Может, хватит их на сегодня?

Усмехнувшись, отставляю вино и отодвигаю тарелку. То, что Дима замыслил, наверняка было подготовлено заранее. Интересно, а если бы я отказалась от ужина?

– Не хватит.

Муж достаёт из внутреннего кармана пиджака разноцветный конверт, который кладёт передо мной. И кажется, я уже знаю, что это такое.

– Путёвка? – вскидываю бровь, не отрывая взгляда от Диминого сюрприза.

– Именно. На двоих. Через пару недель. Куда ты выберешь – Доминикана, Эмираты, Куба.

– И всё?

– А ты хочешь что-то другое? – В голосе Димы слышится беспокойство. Так и вижу, как он бросается к телефону звонить в турагентство, чтобы обсудить, как быстро можно будет поменять направление нашего путешествия. Опускаю голову и улыбаюсь, глядя на стол.

– Нет. Я не хочу что-то другое. Просто… Хочется понять, как всё это будет выглядеть.

– Ну… мы просто сядем в самолёт, который последует по тому маршруту, который ты сейчас выберешь. А после проведём пару недель вдвоём, где нас никто не потревожит.

– Значит, вдвоём? А дети?

– А дети останутся здесь… дедушки-бабушки за ними присмотрят. И я предлагал им поехать с нами, – предвосхищая мой следующий вопрос, вскидывает руку Дима.

Нас прерывает официант. Сначала принимает заказ, после – подливает вина. Что даёт мне возможность поразмыслить о внезапно свалившемся на меня сюрпризе. Не то чтобы мне не хочется провести рядом с мужем пару недель на курорте, но… Но опасения всё ещё имеются. И пока мы с ним не выстроили окончательную модель наших отношений, это вполне объяснимо.

– И они отказались, – заканчиваю я за Димой то, что он не успел произнести.

– Да. Правда – да. Клянусь!

Столько горячности в его словах, столько потребности, чтобы я поверила, что мне ничего не остаётся, как тихо рассмеяться. Взять бокал вина и произнести тост:

– За нас. И за наших мудрых детей, которые порой умеют быть очень взрослыми.

И Дима соглашается с произнесёнными словами, тоже поднимая бокал:

– За нас. И наших детей.


Это первый наш ужин, когда я настолько расслаблена. Когда мне кажется, что действительно готова отпустить то, что съедало меня изнутри и становилось невыносимым. Тогда, в том заснеженном доме, где мы с Димой остались на ночь вместе, мне казалось, что я снова вернулась назад, в то время, где мы были счастливыми, влюблёнными и настоящими. Теперь понимаю, что это была лишь кратковременная химера. И именно теперь, когда прошло время, когда я начала верить своему мужу заново, я снова стала прежней Надей.

Когда Дима провожает меня домой, усадив в такси, само собой разумеющимся становится то, что тянемся друг к другу за поцелуем. Таким жадным, словно он – единственный источник глотнуть кислорода. Впрочем, истина от этого недалека. За то время наших иссушающих отношений, которые начались с момента, когда я заглянула на чёртов сайт знакомств, мне действительно не хватало простой возможности дышать свободно. И теперь эта возможность ко мне вернулась.

Добравшись до дома, я выхожу из машины, Дима – следом за мной. Притягивает к себе и снова целует. На этот раз – на прощание. И последнее, чего мне сейчас хочется – чтобы он уехал.

– Расплатись и отпускай машину, – шепчу, с трудом разрывая поцелуй. Муж отстраняется, смотрит с недоверием и радостью. Приходится добавить, чтобы скрыть то, что испытываю в ответ: – И быстрее, пока я не передумала.

В квартире темно, но зажигать свет ни сил, ни желания нет. Как мы вообще умудрились добраться до порога в одежде, ума не приложу, потому что потребность касаться и чувствовать прикосновения в ответ – такая чудовищная, что мне становится страшно.

Дима стаскивает с меня одежду, торопливо, едва не разрывая ту в клочья, и я погружаюсь в эту страсть, словно в смертельный омут. И мне так невыносимо хорошо, что по венам растекается чистейшая эйфория.

– Чёртов ремень, – приглушённо рычит Шарапов, пытаясь совладать с джинсами. – Где у нас ножницы?

Я тихо смеюсь, убираю его руки от несчастного ремня и, быстро расстегнув его, стаскиваю джинсы вниз. Вместе с бельём. После чего делаю то, на что не всегда решалась, когда мы были вместе. Но тогда и не было той страсти, которая сейчас бушует между нами, словно бездонный океан.

Опустившись на колени перед мужем, я начинаю ласкать его член ладонью. В комнате царит полумрак, но он позволяет разглядеть всё. И Диме, и мне. Вижу, как темнеют его глаза, как он с силой сжимает челюсти. И когда нетерпеливо зарывается ладонью в мои волосы и притягивает голову ближе к паху, я приоткрываю рот, чтобы Дима смог в него войти.

Сначала он не двигается, позволяет мне делать всё, что я захочу. Я ласкаю его губами и языком медленно, как будто желаю понять, есть ли грань терпения для мужа, перейдя за которую, он не сможет больше сдерживаться. И очень скоро мы переступаем её вместе.

Дима рывком поднимает меня на ноги, снова впивается в рот поцелуем. Ни капли нежности, только голод, неконтролируемая жажда. Чистая похоть, когда кажется, что секунда промедления может уничтожить. Спалить заживо.

Как мы добираемся до постели, я не помню. Вся отдаюсь тем ощущениям, из которых сейчас и состою. Нервы – словно оголённый провод, и я уже совсем не та женщина, которая провела рядом с этим мужчиной столько лет. Не могу насытиться им, даже когда Дима укладывает меня на спину, а мгновением позже врывается в меня и начинает двигаться. Размеренными мощными толчками, выбивая стоны и крики из моих уст. Я царапаю его спину, хочу оставить на ней алые отметины. Чтобы ещё несколько дней после муж вспоминал об этой ночи. Хотя, верю, что он не забудет о ней и так.