С. Стивенс - Влюбленные

Допев песню, я слегка поклонилась, и девушки тоже. Со стороны бара раздались жидкие аплодисменты. Оказалось, это был Трой, сиявший улыбкой. Я засмеялась, ужасно смутившись, но при этом меня охватила и гордость: я это сделала! Я пела на сцене! Конечно, никто, кроме Троя, на самом деле не слушал нас, и все равно я чувствовала себя так, словно преодолела серьезный рубеж.

Келлан наверняка гордился бы мной. Мне просто не дождаться его возвращения!

После импровизированного выступления мы с девушками собрали все оборудование и погрузили его в фургон Гриффина. Я вздохнула, когда мы посмотрели на опустевшую сцену в глубине зала. Она выглядела темной и одинокой, а ее хозяева уезжали все дальше и дальше. Я и не знала даже, где они в данный момент. Впрочем, Мэтт дал нам всем расписание турне, и там значилось, что первое выступление предстоит ребятам прямо сегодня вечером в Спокане, на востоке штата Вашингтон. Наверное, они уже почти добрались до гор, до тех самых перевалов, через которые перебирались в прошлом году мы с Денни. До тех самых гор, где одна моя любовь постепенно сменилась другой, той самой, что теперь исчезала на тех же вершинах.

Интересно, как иной раз жизнь идет по кругу.

Стоявшая рядом со мной Дженни вздохнула: она грустила так же, как и я. Вдруг она выпрямилась, развернулась и кинулась к передней дверце фургона. Мы все проводили ее взглядом, не понимая, что значит этот внезапный бросок, а Дженни вернулась через несколько минут, с сияющим видом таща под мышкой большой, свернутый в трубку лист.

Я улыбнулась, когда она снова подошла ко мне.

– Чуть не забыла о нем! – сказала Дженни.

Развернув лист, чтобы мы все его видели, она продемонстрировала нам ту самую работу, над которой трудилась в классе искусств, – рок-группа на сцене. У меня на глазах выступили слезы, когда я рассматривала великолепный портрет Келлана. Кивнув в сторону площадки, Дженни улыбнулась:

– Было бы неправильно оставить эту сцену просто так, должно же хоть что-то здесь напоминать о наших ребятах, а?

С жаром кивнув, я помогла ей перевесить декоративные гитары так, чтобы освободить место для карандашного рисунка. Черно-белая картина отлично вписывалась в интерьер. У Дженни определенно был талант.

Мне хотелось поцеловать невероятно реалистичное изображение моего возлюбленного, но вместо этого я обняла за плечи Дженни.

– Это потрясающе, – сказала я и, коротко рассмеявшись, добавила: – Думаю, наши музыканты будут не единственными знаменитостями, начинавшими в этом баре.

Дженни порозовела и, опустив взгляд, засмеялась:

– Может быть…

Анна с Рейчел, восторженно глядя на рисунок, заверили Дженни, что наверняка так и будет.

Прежде чем уйти, мы попрощались со всеми: с Сэлом, совладельцем бара, с Милочкой и Лапушкой, старыми официантками, и конечно же с Троем. Он, кажется, слегка повеселел, когда на стене появился портрет музыкантов – хотя бы ему мы сумели поднять настроение.

Рассевшись по машинам, мы отправились к жилищу Эвана. Пока я парковалась, через парковку шла та девушка-механик. Ее взгляд мгновенно метнулся в сторону «шевелла», но, когда из машины вышла я, на ее лице отразилось разочарование, что это не ее… неважно, кто именно. Она помахала мне рукой и ушла в мастерскую, может быть собираясь внести этот эпизод в свою книгу.

Вздохнув, я покачала головой. Мы забрали инструменты из фургона Гриффина и поднялись наверх. Анна шла последней. Я понимала, что слишком несправедлива к девушке-механику, тем более что не знала наверняка, было ли у нее что-то с Келланом или нет. Да если и было, это все равно осталось в прошлом и уже ничего не значило. Я ревновала без оснований – необходимо было справиться с этим, если я хотела, чтобы мы с Келланом были парой.

Жилище Эвана выглядело непривычно голым и пустым. Ребята забрали с собой весь комплект оборудования и гастрольные инструменты, и только ударная установка сиротствовала в углу. Поскольку участвовавшие в турне группы решили пользоваться одной установкой, Эван оставил свою в Сиэтле. Он привык менять барабаны, так что его это вполне устраивало. Я улыбнулась, подумав о Келлане, потащившем в автобус свою гитару. Вот он-то никогда бы не согласился играть на чужом инструменте.

Положив на место бас-гитару Гриффина, я вдруг заметила маленький листок, приклеенный скотчем к ее обратной стороне. Вообще-то, я предпочитала не трогать ничего, принадлежащего басисту, и даже нести его инструмент мне было неприятно, однако на листке было написано мое имя. Любопытство одержало верх, и я оторвала записку. Разворачивая ее, я поморщилась, ожидая увидеть внутри какое-нибудь отвратительное замечание грубого бас-гитариста, но была приятно удивлена тем, что обнаружила.

Я знаю, что тебе противно дотрагиваться до вещей Гриффина, так что я подумал: вот это облегчит тебе задачу. Спасибо за то, что ты для меня делаешь! Я люблю тебя. Келлан.

Улыбаясь как последняя идиотка, я сунула записку в карман. Мне стало тепло и оттого, что Келлан так хорошо меня знал, в том числе понимая и мое отношение к Гриффину, и оттого, что он заранее подумал, как я буду себя чувствовать после его отъезда. Записка явно была частью его плана. Наверное, он приклеил ее к гитаре еще перед последним выступлением. Покусывая губы, я гадала, что еще может входить в план Келлана, что еще я могу неожиданно обнаружить где-то…

Наконец мы перенесли все инструменты и оборудование. Пристроив второй комплект барабанов Эвана рядом с первым, Дженни вздохнула и подошла ко мне, чтобы прислониться лбом к моему плечу. Осторожно проведя ладонью по ее светлым волосам, я постаралась утешить ее как могла. Думаю, нашим парням сейчас тоже было нелегко, им ведь пришлось надолго оставить своих подруг, а они к этому не привыкли. Все мы наверняка еще какое-то время будем бороться со своими эмоциями, страдая от постоянных перемен настроения. Дженни тут же подтвердила мою мысль, внезапно выпрямившись и посмотрев на меня смеющимися глазами:

– Ой, надо же еще не забыть заплатить соседям!

Я непонимающе уставилась на нее, совершенно не представляя, что она имеет в виду. Квартирную плату или что-то в этом роде? Видя недоумение в моих глазах, Дженни тряхнула головой:

– Ну, соседям Мэтта и Гриффина! – Это уточнение не помогло мне, и Дженни слегка наклонила голову набок. – А что, Келлан тебе не рассказал о том, что сделал?

Прищурившись, я попыталась угадать, о чем идет речь.

– Нет…

Хихикнув над моим мрачным тоном, Дженни махнула рукой в ту сторону, где находился пригородный дом Мэтта и Гриффина:

– Он заплатил всем соседям, чтобы они не вызывали полицию, если вечеринка окажется слишком шумной.

– Что он сделал? Заплатил соседям? – Моему удивлению не было предела.

Дженни повела плечом:

– Ну, он знал, что прощальный вечер начнется поздно, и, надо полагать, сообразил, что веселье затянется до утра. А большинство жителей пригородов такого не любят, так что Келлан дал всем соседям денег, чтобы помочь им пережить громкую ночь. – Она снова дернула плечом. – И пообещал удвоить сумму, если никто не позвонит в полицию. Этим нам и надо заняться.

Я лишь покачала головой при мысли о том, во сколько это могло обойтись Келлану. И все лишь для того, чтобы гости могли на прощание как следует повеселиться. Я посмотрела в окно:

– Наверное, пришлось выложить целое состояние. – Я оглянулась на Дженни. – А это хотя бы законно?

Дженни пожала плечами:

– Не знаю, но я обещала Келлану, что все сделаю. Он оставил деньги где-то здесь.

Когда она начала искать конверт, набитый деньгами, я нахмурилась и уперлась ладонями в бока.

– А почему он не попросил меня? – проворчала я.

Анна, устроившаяся отдохнуть на диване, поджав под себя ноги, услышала мои слова.

– Наверное, потому, что знал, что увидит на твоем лице вот такое выражение и что ты начнешь уговаривать его не бросать деньги на ветер.

Она хмыкнула, сказав это, а я мрачно уставилась на нее. Черт побери, я действительно стала бы… Но с другой стороны, его девушкой была я, а не Дженни. И рассовывать деньги под двери соседей должно было стать моим заданием. Тут мое внимание привлек смех. Дженни с Рейчел стояли в том углу комнаты, где была устроена кухня, и со смехом таращились в жестянку из-под кофе.

Удивленная, я подошла к ним. Дженни с хохотом вытащила из кофейной банки толстый конверт.

– Келлан и его кофе! – пробормотала она.

Мои щеки вспыхнули: в памяти тут же возникли Келлан и кофейная будка – и все это эротически перемешалось в моей голове. Не заметив выражения моего лица, Дженни открыла конверт и быстро пересчитала купюры. Когда она добралась до конца пачки, в ее пальцах очутился листок бумаги. Увидев на его наружной стороне мое имя, она тут же протянула бумажку мне:

– Это для тебя.

Улыбнувшись, я схватила листок и заулыбалась еще шире, читая.

Не сердись! Я попросил Дженни сделать это, потому что знал: ты расстроишься из-за таких больших расходов. Но я должен был так поступить. Я должен был подарить тебе незабываемую ночь, и желательно такую, которая не закончилась бы арестом. Хотя видеть тебя в наручниках…

В любом случае, пожалуйста, не злись. Я сделал это ради тебя. Ты заслужила отличную прощальную ночь. Ты всего на свете стоишь.

Я люблю тебя и скучаю по тебе.

Келлан

Глупо таращась на подпись Келлана, я и не заметила, что кто-то читает записку вместе со мной, заглядывая через мое плечо, и обнаружила это только тогда, когда меня подтолкнули.

– Черт побери, до чего же он мил! Я, вообще-то, и не ожидала от него подобного. – Складывая записку, я оглянулась на Анну. Она хихикнула, обняла меня и, поцеловав в лоб, добавила: – Ты черт знает какая счастливица, сестренка. Надеюсь, ты это понимаешь.