Келлан в ответ кивнул, негромко смеясь, и придвинулся еще ближе ко мне. Папа, сидевший в другом конце гостиной, откашлялся и показал подарок, который получили родители:

– Да, спасибо… Келлан.

Мама усмехалась, держа в руке какие-то билеты. Я прищурилась, пытаясь угадать, что это значит, и Келлан наклонился к моему уху:

– Я им заранее заказал билеты в Сиэтл, чтобы они смогли приехать на твой выпускной в июне.

Я разинула рот, уставившись на Келлана, а он со смехом обхватил ладонями мое лицо.

– Келлан… Ты не должен был…

– Да, наверное, – пожал он плечами. – Но твоим родителям следует увидеть, что твои труды вознаграждены, а билеты дорогие, так что… – Он снова пожал плечами.

В гостиной царила расслабляющая атмосфера милого рождественского утра, и я прислонилась к Келлану. Сплетя пальцы, мы сидели молча, а я рассматривала свое кольцо и улыбалась. Вздохнув над этим материальным доказательством нашей преданности друг другу, я вдруг заметила, что Келлан до сих пор держит в руке игрушечную машинку.

Чуть откинувшись назад, я внимательно посмотрела на него:

– Что ты сказал, когда нашел эту игрушку в своем подарке?

Келлан бросил взгляд на наши соединенные руки, улыбаясь своим мыслям. Потом, встряхнув головой, он пробормотал:

– Да ничего, это просто так.

Я чмокнула его в подбородок:

– И все равно объясни.

Он посмотрел на меня, а затем обвел взглядом гостиную, в которой расположилась вся моя любимая семья. Сестра уютно устроилась рядом с мамой, благодаря ее за кашемировый костюм, наверное обошедшийся родителям в целое состояние. Папа перелистывал календарь, время от времени сообщая Анне, что та чудесно выглядит.

Словно впитав наполнявшие комнату чувства, Келлан осторожно заговорил:

– Здесь так хорошо, так спокойно. Почти идиллия. – Он тихо, очень тихо прошептал: – Я ожидал совсем другого. – Он посмотрел мне в глаза, а потом опять перевел взгляд на наши соединенные руки. – Для меня очень много значит, что ты мне позволила… стать частью всего этого. – Келлан снова заглянул мне в глаза, и на его лице отразилось довольство. – Думаю, это рождественское утро станет теперь моим самым-самым любимым.

Улыбнувшись, я легонько ткнула его в бок.

– Несмотря на то, что тебе пришлось спускаться со второго этажа по решетке? – шепотом спросила я так тихо, чтобы меня не услышал папа. – Несмотря на допрос? – Это я произнесла уже более серьезным тоном.

– Да… – кивнул Келлан, усмехаясь. – Все равно это лучшее Рождество в моей жизни.

Зная, что в его детстве было не слишком много радостных дней, я попыталась угадать, какое воспоминание до этого момента было для него самым любимым, и спросила об этом Келлана. Он чуть отвернулся, его взгляд устремился в никуда. Он вспоминал:

– Мне было пять лет. Был канун Рождества. Отец злился – не помню из-за чего, но он так сильно толкнул меня к стене, что я сломал руку.

Мои глаза сами собой расширились до предела при виде довольной улыбки Келлана. И это он называет хорошими воспоминаниями?!

Не обращая внимания на выражение моего лица, Келлан посмотрел на свою руку, на пальцы, переплетенные с моими пальцами…

– Вот здесь был перелом.

К моему ужасу, он показал на то самое место, где сломал ему руку Денни!

Но Келлан спокойно пожал плечами, его лицо по-прежнему выглядело безмятежным.

– Они отвезли меня в больницу, и мама всю дорогу жаловалась, что теперь они, скорее всего, опоздают на вечеринку. Уж не знаю, почему я запомнил именно это… – Посмотрев на нарядную елку, Келлан покачал головой. – Ну, как бы то ни было, они оставили меня в больнице и уехали. И я не видел их до следующего вечера. – Откинувшись на спинку дивана, Келлан улыбнулся шире, несмотря на то что его история пугала меня все сильнее и сильнее. – Там была одна медсестра, которая, видимо, пожалела меня: я ведь остался один в рождественское утро. – Он бросил взгляд на игрушку в своей ладони. – И она подарила мне набор из трех машинок. Там был пожарный грузовик, полицейский автомобиль и вот такая… мощная машина, похожая на эту. – Келлан с улыбкой посмотрел мне в глаза и коротко рассмеялся, чуть встряхнув головой. – Я весь день играл с машинками, и эта была моей любимицей. Это была единственная вещь, которую я хотел забрать с собой в Лос-Анджелес, когда уезжал из дома. Но я забыл, и родители ее выбросили. – Келлан снова заглянул мне в глаза. – В общем, то Рождество оказалось самым веселым в моей жизни, потому что я был не дома. А те машинки стали лучшим из всех подарков, какие мне только доставались, и даже, думаю, лучше гитары, потому что гитару родители подсунули мне, просто чтобы я не путался у них под ногами, а это… – Он снова бросил взгляд на игрушку. – Это был подарок от чистого сердца. – Келлан тяжело сглотнул. – Я думал, что никогда уже не увижу такой машинки… Как это ты додумалась подарить ее мне?

Пожав плечами, я почувствовала, как у меня начинает щипать глаза:

– Я просто… Понимаешь, она как будто немного похожа на тебя…

Келлан слегка нахмурился, заметив, что мои глаза полны слез.

– Эй, я не для того все это рассказал, чтобы ты начала меня жалеть! – Он погладил меня по щеке. – Все в порядке, Кира!

Я кивнула, прижимаясь щекой к его ладони, но пара слезинок все равно выскользнула из глаз. Келлан улыбнулся, стирая их:

– Мне просто хотелось, чтобы ты поняла, как много это значит для меня. Хотелось поблагодарить тебя за то, что ты дала мне возможность ощутить праздник вместе с тобой и твоими родными. Ты и представить не можешь, как все это важно.

– Нет, мне кажется, я понимаю, – покачала я головой.

Мои губы дрожали, и я осторожно поцеловала Келлана. Понимая, что если я сейчас же не заговорю о чем-нибудь другом, то обязательно разрыдаюсь, я глубоко вздохнула:

– Я бы не отказалась от гоголя-моголя. А ты как?

Келлан умиротворенно улыбнулся и отрицательно качнул головой:

– Нет, мне ничего не нужно.

Поцеловав его в лоб, я поспешила выйти из гостиной. Келлан не нуждался в моей жалости и не хотел ее. Он давно уже сам разобрался со своим прошлым.

Вытирая глаза, я вошла в кухню и наткнулась там на маму. Она с улыбкой готовила свежий кофе:

– Похоже, Келлану все очень нравится.

Да уж, она даже не догадывалась насколько. Я покачала головой, заставив себя беспечно улыбнуться:

– Конечно… Спасибо тебе огромное, что убедила папу позволить Келлану приехать. Я же знаю, это твоих рук дело, и я правда… – Я нервно сглотнула, рассказ Келлана все еще преследовал меня. – Я правда очень, очень тебе благодарна.

Мама чуть нахмурилась, а потом подошла и обняла меня:

– Все в порядке! Нечего тут раскисать!

– Да знаю я… – вздохнула я и тоже обхватила ее руками.

Я прижалась лбом к маминому плечу. Она похлопала меня по руке и тут же посмотрела на кольцо на моем пальце. Мгновение-другое она сосредоточенно молчала, а затем посмотрела в гостиную, на Келлана.

Повернувшись вслед за ней, я увидела, что рядом с Келланом на диване уже сидит Анна и они вместе листают календарь. Они что-то внимательно рассматривали, Келлан посмеивался и качал головой. При виде такой прекрасной пары я вздохнула, а потом потерла большим пальцем кольцо и улыбнулась. Келлан выбрал меня.

– Это от Келлана? – тихо спросила мама.

– Да, – кивнула я. – Это кольцо обещания – так он сказал. Чудесно, да?

Мама откликнулась не сразу:

– Милая… Видишь ли, я могу не соглашаться с тем, как именно твой отец затронул тему, в какой форме он все преподнес, но это не значит, что я не разделяю отчасти его мнение относительно твоего друга. – Она слегка покачала головой, наблюдая за тем, как Келлан с Анной принялись швырять друг в друга комки оберточной бумаги. – Но… Он так хорош собой, Кира, куда лучше, чем на фотографиях… – Она посмотрела мне в глаза, чуть хмурясь. – Таких, как он, сразу замечают женщины, и привлекательные мужчины далеко не всегда держатся только одной из них. Даже если он не собьется с пути, нужно обладать особым характером, чтобы выдержать все то внимание, которое будут ему уделять другие. Ты уверена, что тебя на это хватит? Ты уверена, что действительно хочешь быть с ним?

Она кинула взгляд в гостиную, и мне вдруг показалось, что мама на самом деле пыталась сказать, что Анна, моя прекрасная, дерзкая, непринужденная, яркая сестра, подходит Келлану куда лучше, чем я. Я нахмурилась и скрестила на груди руки:

– Да, уверена. Я знаю, что вы тут обо мне думаете, но Келлану виднее. Он меня любит.

Мама отступила на шаг назад и прищурилась:

– О чем это ты, Кира?

Я застыла, совсем не желая говорить о не раз слышанных мной намеках, не желая рассуждать о серьезных различиях между мной и Анной, о которых мне, бывало, говорили в детстве. Мама сжала мои плечи, не дождавшись ответа. Когда же она повторила вопрос, я вздохнула и пробормотала:

– Ну, понимаешь… О том, что Анна куда красивее меня, а я… Я просто умная.

Мама притянула меня к себе:

– Ох, Кира, милая… Надеюсь, это не мы заставили тебя так думать. Нам ничего подобного и в голову не приходило. – Она снова отстранилась, заглядывая мне в глаза. – Мы никогда так не думали. Мы всегда гордились двумя нашими дочерьми-красавицами, и люди всегда с нами соглашались. Ты точно так же привлекательна, как твоя сестра, Кира! И наверное, ты единственная, кто этого не замечает. – Снова оглянувшись в сторону гостиной, мама усмехнулась. – А Анна… Анна полностью рассчитывает на свою внешность. Я иной раз даже опасаюсь, что у нее ничего и нет, кроме красоты, и когда она постепенно увянет… – Мама с улыбкой окинула меня взглядом и пригладила мои волосы. – Но ты и красива, и умна, и ты сумеешь справиться со всем, что приготовила тебе жизнь. – Она поцеловала меня в лоб. – Мы с твоим отцом гордимся тем, какой женщиной ты становишься. Но ведь ты наш ребенок… И нам совсем не хочется, чтобы кто-нибудь причинил тебе боль.