Анна кокетливо улыбнулась наблюдавшим за ней музыкантам и даже взъерошила волосы какому-то парню, протянув к нему руку. На его лице тут же расплылась идиотская улыбка. Когда Анна прошла дальше, все разом повернулись, чтобы посмотреть на ее зад. Это заставило меня закатить глаза, хотя я к такому давно привыкла. Да и Анна тоже. Она не обращала на это никакого внимания.

Сестра прошла за Гриффином к его обычному месту, и, к сожалению, это место оказалось прямо напротив нас. Басист с довольным вздохом уселся, схватил мою сумку, лежавшую на соседнем сиденье, и бросил ее на столик. Анна села рядом с ним, и на ее лице светилась такая же удовлетворенная улыбка. Они по меньшей мере насытились друг другом. Следовало надеяться, что на некоторое время Анна угомонится.

Гриффин улыбнулся мне, потом Келлану.

– Спальные места свободны, если хотите.

– Спасибо, нам и тут хорошо, – ответил Келлан, пока я энергично мотала головой.

Я и подумать не могла о том, чтобы устроить представление на манер моей сестры – во всяком случае, в трезвом виде.

Келлан проводил взглядом нескольких парней, отправившихся в свои «спальни», и посмотрел на меня.

– Хочешь немного поспать? У тебя усталый вид.

Гриффин хихикнул, явно услышав в невинном вопросе Келлана грязный намек, а потом протянул руку к Анне и сжал ее грудь, на которой не было бюстгальтера. Проворчав: «Мне никак не насытиться этим», – он наклонился и поцеловал ее сквозь блузку, а я поморщилась и посмотрела на Келлана.

– Да, пожалуй…

Анна откинула назад голову, запустив пальцы в волосы Гриффина, и закрыла глаза от удовольствия. Когда мы с Келланом встали, она хрипло произнесла:

– Увидимся утром, сестренка, – и, приоткрыв один глаз, добавила: – Желаю хорошо провести время.

Фыркнув, я сдержала желание оттолкнуть Гриффина от ее груди и, приостановившись, сказала:

– Утром ранним рейсом вылетим в Бойсе, а оттуда – домой.

Анна снова закрыла глаза, кивая, – ее явно совершенно не интересовало, как мы доберемся до дома и доберемся ли вообще. Я вздохнула, идя следом за Келланом и желая быть такой же свободной и непринужденной, как моя сестра.

Несколько еще не заснувших парней присвистнули нам вслед, когда мы ныряли за занавеску, а один из них даже хлопнул Келлана по плечу. Мне оставалось только надеяться, что они не будут слишком разочарованы, когда ничего интересного не произойдет. Хотя наоборот: я видела их лица, обращенные к моей сестре, и как раз надеялась, что теперь они слегка разочаруются.

Часть коек в спальном отделении была занята, их обитатели храпели вовсю. Келлан помог мне устроиться на его месте. Укладываясь на нижнюю полку, я рассмеялась – так она мне напомнила летний лагерь, довольно тесный при этом.

Я прижалась спиной к стене, освобождая для Келлана как можно больше пространства. Он лег на бок, лицом ко мне, и переплел свои ноги с моими. Набросив на себя тонкое одеяло, мы придвинулись друг к другу как можно ближе. Наши носы почти соприкасались на подушке, и мы улыбались друг другу.

Келлан осторожно поцеловал меня и погладил по волосам. Мое сердце забилось немножко быстрее от интимности этого жеста. В полутьме я нашла его губы своими.

Мы целовались легко и лениво, как будто никогда и не разлучались. Отодвинувшись на секунду, Келлан прошептал:

– Как я скучал по этому… Как я скучал по тебе…

Всмотревшись в его лицо в слабом свете, я тоже слегка откинула голову назад.

– Я тоже скучала по тебе… Так скучала…

Мое сердце переполнялось чувствами, и я смотрела на Келлана, а он смотрел на меня, но тут голос над нами произнес:

– Меньше слов, больше дела!

По спальному отсеку прокатился негромкий смешок, и я тут же покраснела, вспомнив, что мы вовсе не одни, как могло показаться. Келлан ткнул в верхнюю койку кулаком.

– Заткнись, Марк!

Я прижалась щекой к груди Келлана, а он погладил меня по спине и прошептал мне на ухо:

– Я могу закончить начатое, если хочешь…

Его рука скользнула к моим бедрам, и часть моего существа тут же возжелала, чтобы он продолжил. Но я понимала, что не смогу вести себя достаточно тихо здесь, в битком набитом автобусе, и мне совершенно не хотелось краснеть перед каждым музыкантом, участвующим в турне.

Прикусив губу, я вздохнула и отрицательно покачала головой, хотя и с большой неохотой. Келлан улыбнулся, его рука вернулась к моей щеке.

– Значит, в другой раз?

Кивнув, я притянула к себе его голову, чтобы мы могли хотя бы поцеловаться.

Проснувшись наутро, я с трудом сообразила, где именно нахожусь. Я даже не была уверена в том, что действительно очнулась ото сна. Меня обнимали руки Келлана, моя голова лежала на его груди, и мне казалось, что я все еще сплю. Мысль не выглядела такой уж абсурдной – я ведь частенько грезила о Келлане по ночам. Гладя рукой его плечо, я соображала, когда же наступит момент пробуждения? Наверное, в то самое мгновение, когда мне совсем этого не захочется, как обычно и случалось.

Вздохнув, я поцеловала грудь Келлана, желая, чтобы хоть на этот раз мы сумели во сне дойти до главного момента. И тут же его руки обняли меня крепче.

– С добрым утром, – выдохнул он мне в волосы.

От этого у меня по спине пробежали мурашки, и я улыбнулась. Всматриваясь в него, я шепнула:

– Я что, сплю? Или я действительно проснулась рядом с тобой?

Келлан тоже улыбнулся и повернулся немного, чтобы лучше меня видеть.

– А тебе снилось, что ты просыпаешься рядом со мной?

Чуть приподнявшись, чтобы окинуть взглядом его тело, укрытое одеялом, я кивнула и немного нахмурилась.

– Только в моих снах ты всегда обнажен… Значит, я действительно не сплю.

Тихо смеясь, Келлан прижал меня к груди.

– В моих снах ты тоже обычно обнажена, – пробормотал он, целуя меня в шею.

Меня охватила дрожь, которая тут же угасла, едва я услышала храп, покашливание и прочие звуки, раздававшиеся вокруг нас. Келлан нахмурился:

– Уж извини… Вонючий мужской автобус – не слишком романтичное место.

Вздохнув, я погладила его по щеке:

– Это все-таки лучше, чем ничего.

Пальцы Келлана сжали мою ладонь, и мы поудобнее устроились на подушке лицом друг к другу. Вспомнив, как вчера у нас обоих менялось настроение, я погладила руку Келлана большим пальцем.

– Ты вроде говорил вчера вечером, что хочешь мне что-то рассказать… – шепотом спросила я, совсем не будучи уверенной, что готова услышать его ответ.

Келлан опустил взгляд, а потом посмотрел в потолок.

– Я… – Теперь он смотрел мимо меня, туда, где в кармашке на стенке автобуса лежал его сотовый телефон. – Я… – Слегка нахмурившись, он всмотрелся в мое лицо, потом улыбнулся и повел плечами. – Я не рассказал тебе о не слишком приятной стороне нашего контракта.

Совершенно не ожидая, что разговор повернет именно в эту сторону, я моргнула и испугалась, что Келлан просто хочет поменять тему.

– И какова она? – едва слышно спросила я, чувствуя, как у меня в животе разрастается ледяной ком.

Келлан снова отвел взгляд.

– Как только закончится эта поездка, в мае, нам придется поехать в Лос-Анджелес, чтобы записать альбом, это требование фирмы. – Он опять взглянул на меня, и вид у него был чрезвычайно виноватый. – Но сначала нам с ребятами придется какое-то время потратить на то, чтобы как следует отрепетировать все наши песни, выбрать лучшие, может быть, кое-что в них исправить, а потом уже представить все для записи. – Келлан пожал плечами. – Мы должны быть готовы к тому моменту, когда окажемся в Лос-Анджелесе.

Что-то легонько кольнуло мне в сердце, и я вздохнула:

– То есть ты хочешь сказать, что у тебя совсем не останется времени для меня? И довольно надолго.

Келлан нервно сглотнул и дернул плечом:

– Мне очень жаль… Но нам это нужно, так что я буду вырываться к тебе, когда только смогу. Мне очень жаль.

Я подумала о том, сколько моментов мы уже упустили, хотя могли бы быть вместе, и сколько нам еще предстоит упустить. Наш первый Валентинов день уже прошел, и те цветы, которые прислал мне Келлан, давно завяли. Приближалась годовщина нашего первого свидания – оно ведь было в середине марта, значит, оставалась лишь пара недель. А в апреле был день рождения Келлана, в мае – мой собственный. Потом выпускной…

– А ты сможешь вернуться в июне? – посмотрела я на него повлажневшими глазами.

Келлан кивнул и погладил меня по щеке.

– Я не пропущу твой выпускной… Чего бы мне это ни стоило. Мне плевать, если придется сбежать прямо посреди записи. Я не пропущу его, Кира.

Улыбнувшись, я кивнула, думая, что хотя бы через три месяца увижу его наверняка. А потом, возможно, им снова придется отправиться в турне, чтобы рекламировать свой альбом. Меня охватила легкая грусть, а Келлан обнял меня крепче и погладил по спине. Так тихо, что я с трудом расслышала, он прошептал:

– Но ведь и ты хотела что-то мне сказать…

Окаменев, я поняла, что не желаю говорить ничего. Келлан не поедет в Лос-Анджелес, если поймет, что друг, с которым я время от времени обедаю, – Денни. Мне не хотелось говорить об этом Келлану прежде всего потому, что я почувствовала: он снова солгал, он должен был рассказать мне нечто совсем иное. Конечно, его объяснение долгого отсутствия в будущем – чистая правда, и он действительно собирался об этом упомянуть, но я не сомневалась, что вчера вечером он думал совсем о другом. Предстоящая поездка в Лос-Анджелес не была связана с тем, кто звонил ему и посылал сообщения.

Не зная, что сказать, я прикусила губу и покачала головой, чуть приподнявшись, чтобы посмотреть на Келлана.

– Я люблю тебя, Келлан, и тебе абсолютно не о чем беспокоиться во всем, что касается меня, но мне кажется, лучше сейчас ничего не говорить.