– Почему именно вы здесь, а не Ангус или Ройал?

– Потому что их вы вряд ли встретили бы с раскрытыми объятьями.

– Вы хотите сказать, они испугались, будто я проломлю им головы? Правильно.

– Ройал был готов пойти на риск, однако я считаю, дракой делу не поможешь.

– Значит, вы стали жертвой, отправившейся в логово льва?

Она сухо улыбнулась. Та же мысль посетила ее, пока она стояла перед окном.

– Я была вполне уверена: мою голову вы не проломите.

Он подался вперед, слегка оскалившись:

– Вы полагаете меня прирученным львом, мисс Найт?

Нет, ее так просто не запугаешь.

– Нет, сэр. Я считаю вас джентльменом и добрым человеком.

– А вот Ангус и мои братья с вами не согласятся. Для них я редкостная скотина, если не пускаю Логана в дом.

Он выглядел таким мрачным и усталым… Виктория не удержалась и положила ладонь ему на колено.

– Они знают, что вы еще скорбите.

– Полагаю, вам все рассказали.

– Мне очень жаль вашего мальчика, – промолвила она.

На некоторое время в библиотеке воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов и потрескиванием углей в камине.

– Я так скучаю по нему, – наконец произнес граф.

От тоски и печали в его голосе сердце Виктории облилось кровью.

– Кэмерон радовал всех нас. Такой прекрасный ребенок… Я знаю, звучит пошло, но он – лучшее, что было в моей жизни, – добавил он, глядя в камин.

Вовсе не его жена, заметила про себя Виктория.

– Он был похож на вас?

– Да, вылитый Кендрик. Черные волосы, голубые глаза, и всегда такой веселый. Характером Кэм очень походил на Кейда. Ну и, как близнецы, обладал талантом находить неприятности.

– Распространенное дарование среди мальчишек.

Выражение его лица ожесточилось.

– Моя жена не знала, что с ним делать. Она больше хотела девочку, похожую на нее, нежели очередного буйного Кендрика.

Виктория попыталась скрыть изумление. Большинство знатных дам чувствовали себя несостоявшимися женщинами, если не могли родить наследника мужского пола.

Арнпрайор пожал плечами, словно прочитав ее мысли.

– Джанет никогда не умела обращаться с детьми, особенно с мальчиками. Она любила нашего сына, но не ощущала потребности участвовать в его воспитании.

– Из-за чего люди вроде вас нанимают таких, как я.

Он грустно улыбнулся ей.

– Верно, но мне нравилось возиться с Кэмом. Я привык заботиться о мальчиках, поскольку мне пришлось воспитывать младших братьев.

– Конечно, в этом деле вам помогал и Ангус.

– О да, он оказал неоценимую услугу, – саркастически проговорил граф.

– Я знаю, он трудный человек, но заботится о вас и желает только помочь. Как и ваши братья.

– Никогда не подумал бы, учитывая их поведение в последнее время.

– Мы работаем над тем, чтобы наставить их на путь истинный, не так ли?

Граф дотронулся до ее руки, и их пальцы переплелись. Его прикосновение заставило каждый нерв в теле Виктории затрепетать от предвкушения.

– Я подвел их, – глухо произнес он.

– Простите?

– После смерти Кэма я потерял контроль над собой. Натворил много такого, чем вовсе не горжусь.

Виктория сильнее сжала его ладонь.

– Вы стольких потеряли… Сначала жену, а потом дорогого сына.

– Нет, Ангус прав. Остальные тоже скорбели, но мне было все равно. Я не думал ни о чем больше, кроме того, что Кэм погиб, и виноват в том Логан.

Насколько она поняла, Логана гибель племянника потрясла не меньше, чем Арнпрайора, но сейчас не стоило озвучивать эту мысль.

– Уверена, вы поступили наилучшим образом.

Он нахмурился.

– Я бросил семью в самый тяжелый момент под предлогом войны. Я повел себя, как настоящий трус.

– Глупости. И, если позволите, милорд, замечу, что заниматься самоуничижением, находясь в подпитии, не очень-то конструктивно.

– Слова истинной гувернантки, – ответил граф, слегка дразня ее. – Еще советы будут?

– Может, хватит винить себя во всем?

Арнпрайор усмехнулся.

– Вы должны признать, я отвратительно позаботился о воспитании братьев, особенно близнецов. Мне следовало остаться здесь и направлять их.

– Грэм и Грант – взрослые мужчины. Они не безмозглые, и уж точно в том возрасте, когда могли бы и отдавать себе отчет в том, что творят. – Она нахмурилась и продолжила: – Впрочем, Грэм ведет себя иногда очень глупо, но я надеюсь, это поправимо.

Ник мягко рассмеялся и взял ее за подбородок.

– Мисс Найт, я говорил вам, как счастлив, что вы согласились работать у меня?

Виктория уставилась на него, очарованная его прекрасными голубыми глазами, и машинально ответила:

– Пожалуй, вы пару раз высказывали свое одобрение, милорд.

Граф снова рассмеялся, и она поняла, как чопорно прозвучали ее слова.

В комнате вновь воцарилась тишина. Виктория испугалась, что граф услышит стук ее сердца, и хотела прижать руку к груди, но обнаружила решительную невозможность пошевелиться…

Арнпрайор медленно наклонился, приблизившись к ее лицу и глядя на ее губы. Он собирался поцеловать мисс Найт, и она не могла ему помешать.

Вернее, могла. Но не хотела.

– Мне кажется, настала пора продемонстрировать вам, как велико мое одобрение, – тихо сказал он.

Чувствуя на своих щеках его теплое дыхание, она закрыла глаза и замерла в трепетном ожидании.

Граф привлек ее к себе и принялся целовать – неторопливо, со знанием дела. Сначала нежно, затем страстно и все более требовательно…

Виктория поняла, что должна остановить его, пока они оба не перешли черту, за которой уже не смогут остановиться.

Собрав остатки воли, она отпрянула и уперлась руками ему в грудь.

– В чем дело?

– Вы не можете испытывать желания целовать меня, – заявила она нетвердым голосом, хотя и пыталась говорить решительно.

Арнпрайор дразняще ухмыльнулся.

– Уверяю вас, мисс Найт, я определенно желаю целовать вас.

Он снова наклонился к ней, но Виктория прижала пальцы к его губам.

– Пожалуйста, остановитесь.

Разочарованно вздохнув, он отдалился.

– Быть может, вы изволите просветить меня относительно причин, по которым вы просите меня прекратить процесс, который совершенно очевидно доставляет нам обоим чрезвычайное удовольствие.

Впечатляющая речь – особенно для человека, выпившего столько виски.

Виктория посмотрела ему в глаза. Страсть обернулась раздражением. Граф напоминал медведя, пробудившегося от длительной спячки. Она читала, что эти звери в такой период очень опасны, поскольку испытывают злость и голод.

Арнпрайор уж точно изголодался.

Сдув выбившуюся прядь волос с лица, она попыталась принять самый строгий вид, на какой была способна. К сожалению, на графа это не произвело никакого впечатления. Он медленно улыбнулся и обнял ее за талию.

– Хорошо, мадам гувернантка, убедите меня, будто я не желаю вас целовать.

– Вы просто пытаетесь отвлечься, сэр. Вы слегка пьяны.

– Вот, значит, как?

– Люди часто занимаются тем, что доставляет им удовольствие, когда находятся…

– В подпитии? – закончил он за нее.

Доводы Виктории звучали явно неубедительно, но ничего лучше ей в голову не приходило.

– Да, именно.

– Мисс Найт, позвольте мне вас заверить: я испытываю крайне сильное желание…

Он взял гувернантку за подбородок и провел большим пальцем по ее губам.

Этот мужчина представлял страшную угрозу. Прекрасный, соблазнительный чародей.

– Скажите же, что не так, дорогая, – пробормотал он.

Мысли в ее голове мелькали с чудовищной быстротой.

– Мы уже выяснили: вы целуете меня только для того, чтобы отвлечься.

Он нахмурился.

– Не соглашусь. Я нахожусь в здравом уме и вполне понимаю, чего хочу.

– Милорд…

Он снова прильнул к ее губам, и Виктория, позабыв о благих намерениях, сдалась и ответила на его поцелуй.

Однако, когда граф осторожно приподнял ее юбки, она вздрогнула от ужаса, вспомнив, как Томас Флетчер пытался сорвать с нее платье.

– Нет! – вскрикнула Виктория, судорожно отталкивая Арнпрайора.

– Хорошо, хорошо, дорогая, – сказал он. – Только перестаньте так отчаянно сопротивляться, иначе упадете и ударитесь.

Мисс Найт не знала, что с ней происходит. Разумом она понимала, что находится с графом в безопасности, но тело ее не слушалось.

– Я… я не могу… – запинаясь, произнесла она.

– Дышите глубже, Виктория, – промолвил граф, нежно гладя ее по волосам. – Со мной вам ничто не угрожает. Я не причиню вам вреда.

Она кивнула. Арнпрайор продолжал гладить ее по волосам, говоря успокаивающие слова низким, мягким тоном.

Вскоре мисс Найт пришла в себя, но легче не стало. Виктория сгорала от стыда. Она ведь знала, Арнпрайор ей не навредит! И хотела поцелуя не меньше, чем он, но все равно не смогла совладать со страхом, нахлынувшим на нее, словно шторм с залива.

– Хотите поговорить о случившемся? – спросил граф.

Она покачала головой. Ей не нравилось обсуждать происшествие с Флетчером. Кроме того, Доминик ясно дал понять: никто, даже Арнпрайор, не должен знать о подробностях гибели ее обидчика.

Если она расскажет графу, он почувствует к ней презрение или отвращение. Он может даже уволить ее… Эта мысль терзала Викторию и не давала покоя.

– Пожалуй, не стоит, – прошептала она.

Арнпрайор выглядел озадаченным.

– Боже, ну и дурак же я! Забыл, через что вы прошли. Я прошу простить меня за столь безобразное поведение, мисс Найт. Боюсь представить, какого вы теперь мнения обо мне.

Арнпрайор закрыл глаза и опустил голову. Он определенно не желал ей вреда. Виктория не могла вынести его печали и положила руку ему на колено. Граф тотчас открыл глаза.

– Мое мнение таково: вы – самый благородный джентльмен, какого я когда-либо встречала, – нежно произнесла она.

– Да, мое поведение этой ночью ясно указывает на верность данного заключения, – сказал он и покачал головой. – Вам следует идти, дорогая. Со мной все будет в порядке.