По дороге домой я пытаюсь мысленно подготовить себя к подъему в пять часов утра. Я буду работать в утреннюю смену с 6 до 14 часов в доме престарелых «Сансет Паркс». Я буду там работать уже второй год в качестве помощника пожилых людей. Моя работа в основном заключается в оказании помощи пожилым людям в их повседневных действиях — я бужу их с утра, убираю в комнатах, помогаю принять душ и прочее.

На самом деле, эта работа намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Мне приходится стараться, чтобы успеть сделать все вовремя.

У каждого постояльца свой режим, которого он строго придерживается, и я никогда не узнаю о нем, если не доберусь до комнаты вовремя. Старички сильно не заморачиваются, а вот дамы… они нажимают на кнопки вызова, даже если ты опаздываешь всего на несколько минут.

Мне нравится там работать, и я люблю всех своих стариков. Как только вы выработаете график и узнаете распорядок каждого постояльца, все становится намного легче. Я работала там прошлым летом и на выходных во время учебы в школе, так что я знаю этих ребят достаточно хорошо. Я соскучилась по ним и должна была проведать их раньше, но у меня не было времени.

Интересно, заселились ли новые постояльцы, и я пытаюсь не думать о тех, кого мы, возможно, потеряли.

Когда я приезжаю домой, то сразу проверяю, не стоит ли в гараже машина Зейна. И, конечно же, ее там нет. Не знаю, стоит ли чувствовать облегчение или разочарование.

Я решаю, что долгий горячий душ как раз поможет мне заснуть и поднимет настроение. Я беру свои вещи и иду в комнату Зейна.

Как всегда, я не поддаюсь искушению порыскать вокруг. Как и я, Зейн не тяготится украшением своей комнаты. Она содержит только самое необходимое, никаких личных безделушек или фотографий. У него на столе стоит на вид очень дорогой ноутбук, но нет никаких признаков другого компьютерного оборудования. А я-то думала, что у разработчика программного обеспечения должно повсюду быть натыкано много разной высокотехнологичной ерунды. Но скольких разработчиков программного обеспечения я знаю, особенно таких, которые выглядят, как Зейн?

Ну, по крайне мере, он не неряха. Эй. Что же у него в шкафу?

Чувствуя себя храброй, я быстро осматриваюсь там. Хмм… много одежды, обуви, гантели… ох, здесь хорошо пахнет чем-то, похожим на пряный, древесный одеколон.

Кажется, я слышу стук двери и отскакиваю от шкафа на милю. Оказывается, это всего лишь моя паранойя. Я спешу в ванную.

Принять душ было отличной идеей. Я чувствую себя сонной и расслабленной. Надеваю любимую розовую майку и подходящие к ней пижамные штаны, потом использую свою ванную, чтобы почистить зубы, и все — я готова.

Ладно, пора на боковую.

Я ложусь на кровать, но не могу устроиться поудобней. Ненавижу, когда знаю, что мне нужно быть где-то утром и обязательно необходимо хорошо выспаться. Обычно я ворочаюсь в течение нескольких часов.

Так не пойдет. Решаю встать. Я вроде как голодна, так что, возможно, после того, как чем-нибудь перекушу, смогу заснуть.

Одна хорошая вещь в проживании здесь — это то, что на кухне всегда полно еды. Зейн нечасто бывает здесь, но кто-то наполняет холодильник и шкафы всякой здоровой фигней. Я покупала фаст-фуд, но не прикасалась к нему. В последнее время мне кажется, что я много ем.

Неудивительно, что моя одежда сидит на мне туго. Я должна прекратить это. Возможно, мне нужно снова начать танцевать. Раньше это было отличным тренажером для моего тела.

Моя голова находится в холодильнике, в ожидании того, что что-то вкусное выпрыгнет и попадет мне в рот, когда я слышу какой-то шум позади.

Я негромко вскрикиваю и оборачиваюсь, мое сердце бешено стучит.

Каким-то образом оно начинает стучать еще быстрее, когда я вижу Зейна, облокотившегося предплечьями на стойку. Он выглядит немного уставшим, но безумно красивым в своих черной рубашке и джинсах.

— Привет, Виолетт, — говорит он, кивая мне. — Что ты делаешь?

— Н-ничего, — заикаюсь я, застигнутая врасплох. Я быстро выпрямляюсь и закрываю дверцу холодильника. — Я просто искала, чего бы перекусить перед тем, как пойти спать.

— Так рано? — он поднимает бровь и проверяет время на микроволновой печи. — Сейчас девять часов пятничного вечера.

— Да, ну, я работаю завтра, — объясняю я. Когда замечаю, что его взгляд устремлен вниз, я вдруг вспоминаю, что на мне нет бюстгальтера. Я складываю руки на груди как можно небрежнее, и застенчиво откашливаюсь.

Мне нравится эта его полуулыбка. Она медленно поднимает уголки его рта вверх.

— Где ты работаешь?

Я рассказываю ему о своей работе в выходные дни в «Сансет Паркс», а он внимательно слушает. Я даже рассказываю ему о Хейлиз, моей любимой постоялице.

— Раньше она была бухгалтером в какой-то большой голливудской студии и путешествовала по всему миру. У нее есть много интересных историй, ты бы слышал ту, когда она провела неделю в мексиканской тюрьме.

— Да? Звучит многообещающе. Мне хотелось бы услышать, — говорит он, его темные глаза наполнены заинтересованностью.

— Не уверена, что ты действительно захочешь. История включает в себя деревянную куклу, досмотры полостей тела и э-э перевоз кокаина.

— Ты права, думаю, я пас, — говорит он со смехом. — Кроме того, думаю, я уже и так достаточно услышал.

Я улыбаюсь ему. Ничего не могу поделать, но он очень, очень милый!

Внезапно я теряюсь и не могу придумать, что бы такого сказать. Я просто стою, скрестив руки, переминаясь с ноги на ногу. Надеюсь, он не думает, что я хочу в туалет.

После минуты полной тишины мы одновременно начинаем говорить.

— Думаю, мне лучше…

— Может когда-то…

Мы оба начинаем смеяться.

— Что ты собирался сказать? — застенчивоспрашиваю я его.

Но он лишь качает головой.

— Ничего важного. Ведь тебе лучше пойти немного отдохнуть? Спокойной ночи, Виолетт.

Я наблюдаю, как он медленно потягивается, подол его рубашки немного поднимается и открывает плоский живот. У меня пересыхает во рту. Все, что я могу выдавить из себя до того, как он уходит в свою комнату — это кивок.

Я — неудачница! Когда он ушел, я позволила своей голове со стуком опуститься на стойку. Ох. Кажется, я только что заработала себя сотрясение мозга. Ах, Виолетт, ты просто находка.

Глава 9

На следующее утро я просыпаюсь с чувством похмелья. Не то, чтобы я знаю каково это, ведь я не пью.

И не курю, и не принимаю наркотики. Ладно, я — хорошая маленькая девственница.

Хорошо было бы быстренько принять душ, чтобы проснуться, но Зейн дома, так что я ни за что не пойду в его комнату.

Мне приходится довольствоваться одним только брызганьем холодной воды себе в лицо. Я двигаюсь, как зомби, пока переодеваюсь в свою голубую рабочую форму и закручиваю длинные волосы в тугой пучок. По пути я хватаю бодрящий напиток из холодильника, надеясь, что это придаст мне энергии.

На улице все еще темно, что заставляет меня чувствовать себя подавленной из-за того, что я не лежу сейчас в своей уютной постели. Зевая, я сажусь в машину и начинаю пятнадцатиминутный путь на работу.

«Сансет Паркс» — это большое белое двухэтажное здание, окруженное деревьями и яркими цветами. Средств на содержание дома престарелых выделяется не очень много, и все могло выглядеть гораздо хуже. Но здесь прилагают усилия, чтобы сделать здание более красочным и первоклассным.

Я паркуюсь позади дома, в секции для работников. Я счастлива снова пройти сквозь эти стеклянные двери, но все же надеюсь, что не произошло слишком много изменений с того последнего раз, как я была здесь.

Когда я вбегаю внутрь, то сталкиваюсь с Лиз. Она приветствует меня объятиями и сразу начинает вводить в курс дела. Супруги Фриманы умерли с разницей в неделю. Это печально, но не удивительно, и я рада, что они умерли практически в одно время. Я узнаю, что у Джинни был инсульт, и это шокирует меня. Джинни была даже в лучшей форме, чем я, она каждый день занималась плаванием.

— Недавно к нам прибыли два человека, но они довольно самостоятельны, — говорит Лиз. — Ох, и Хейлиз спрашивала вчера, когда вернется ее «цветочек».

— Ой, — говорю я. — Как она?

— Все по-прежнему, — отвечает она, завязывая свои темные волосы в хвост. — Но Ирма сломала себе правое бедро месяц назад, так что теперь ей требуется помощь в полной мере.

— Бедная Ирма.

Мы направляемся в офис для встреч. Все приветствуют меня, обнимая, и расспрашивают о том, как прошли мои каникулы на Гавайях. Но было ли это действительно каникулами, если я работала каждый день в пекарне?

По мнению окружающих, пока ты находишься на Гавайях — ты в отпуске.

Я просматриваю журнал постояльцев, пока проходит наше собрание, чтобы узнать, появились ли новички. После его окончания, я хватаю свою рацию, пейджер и направляюсь в кладовую, чтобы получить коробку с салфетками. Хейлиз всегда нужны салфетки, и она первая в моем списке.

Она уже проснулась, лежит в своей постели.

— Проснись и пой, женщина, — объявляю я, включая свет.

Ее ясные голубые глаза мигают.

— Не мой ли цветочек я слышу?

— Единственный и неповторимый, — я выключаю её кислородный концентратор по пути к кровати. — Доброе утро, красавица.

Хейлиз хмурится, что заставляет ее нежную кожу собраться складочками вокруг рта и глаз.

— Я вот лежу здесь и пытаюсь вспомнить твое имя. Лили, да?

— Близко. Лили зовут мою маму. Я — Виолетт.

— Ах, точно.

Я помогла ей отбросить одеяло и начала долгий процесс поднимания её на ноги. Затем мы начали работать над распутыванием носовой канюли из ее красивых седых волос. Между делом, я рассказываю ей о своем лете на Гавайях и о неожиданной помолвке мамы.