Анна Джейн - Влюблённая ведьма

Уже в такси, вертя на указательном пальце массивное кольцо, Костя вдруг вспомнил их первый поцелуй с Таней, и желание увидеться с ней стало невыносимым. Почти болезненным.

Он знал, что увидит ее. Обязательно. В этот раз, третий, — точно.

В первый раз он ждал ее в каком-то баре, когда приехал домой на Рождество. Попросил сестру, чтобы она позвала Таню — сам не смог, и ждал. Много часов ждал. До самого закрытия. Говорил сам себе, что если она все-таки придет, он останется и не уедет, но она так и не пришла, а он больше не возвращался в страну.

Может быть, говорил так, потому что знал — она не придет?

Во второй раз Костя мог увидеть ее в США, когда от общих знакомых узнал, что Таня учится по обмену где-то в Аризоне. Он разыскал университет, в который она ходила, через новых друзей нашел парня, который знал ее, купил билеты и махнул через всю страну на Западное побережье. И не поехал к ней. Вдруг решил, что не должен этого делать, что из этого ничего хорошего не выйдет. Зачем бередить старые раны? Пусть они проведут вместе пару недель, может быть, даже месяцев, если он бросит учебу, но затем снова расстанутся. Она улетит домой, а он останется в США. Какой смысл в том, чтобы снова переживать расставание? Ей ведь наверняка будет тяжело. Она снова будет плакать, снова расстроится — он не должен допускать этого. К черту все, нельзя ее вспоминать. И Костя снова о ней забыл. И вспомнил тогда, когда мать велела ему возвращаться после окончания магистратуры. Формально Костя летел на свадьбу сестренки, но он знал, что его свободная жизнь на побережье закончена — нужно начать работать на мать. И был готов к этому. Только был не готов к этой чертовой ностальгии.

Глупый сон, и надо же было ему присниться.

Костя приехал домой, где, казалось, совсем ничего не изменилось. От прежних картин в гостиной до недовольных взглядов отчима. Он будто вернулся в прошлое, но сам себе твердо сказал, что прежним не будет. Никогда. Он — другой. И все теперь станет иначе.

Бросив чемоданы и не снимая джинсы с толстовкой, Костя рухнул в кровать и заснул, а проснулся уже тогда, когда за окном стоял поздний вечер. В квартире никого не было, и он, наскоро приняв душ и сварив себе кофе — разумеется, безвкусного, взял телефон, чтобы написать сообщение. Он сидел на подоконнике своей строй комнаты, смотрел на падающий снег и какое-то время думал, что написать.

Никаких текстовых полотен, никаких объяснений, никаких извинений. Все просто и лаконично. Искренне. Достаточно, чтобы начать все сначала.

«Привет, Танюша, я вернулся. Ты скучала?».

Она ответила, но не быстро. Зато сразу узнала — по фото на аватарке. На этом фото он был на пляже и улыбался. А на ее аватарке был смешной медвежонок с ножом.

«Привет, Костя. А должна была?»

«Извини, если задел. Просто я очень скучал».

«Сочувствую. Не мог бы ты перестать мне писать?»

Прочитав это сообщение, Костя вдруг улыбнулся — Таня всегда была остра на язычок, и ему это в ней безумно нравилось. Он не успел ответить, как следом прилетело еще одно сообщение, явно глумливое:

«Извини, если задела. Знаешь, я просто я не люблю идиотов».

«Все в порядке. Я хочу встретиться. Можно?»

«Можно ходить к черту по распорядку. Каждый день, до завтрака и после обеда. При желании еще и вместо ужина», — написала Таня.

«Ты все такая же», — заметил он, чувствуя, как разгорается знакомый огонь азарта.

«Нет, Костя, я не такая же. И ты не такой же. Узнав эту необыкновенную информацию, мы можем с легкой душой распрощаться».

Следом полетел стикер с надписью: «До свидания».

Костя потер подбородок.

«Не можем. Тань, давай встретимся. Я хотя бы прощение попрошу по-человечески»

«Животные не умеют просить прощения по-человечески, — написала Таня, — строение речевого аппарата, знаешь ли, не позволяет».

«Я тебя очень прошу о встречи. У меня есть для тебя кое-что важное», — ответил Костя, по привычке распахивая окно, но вместо свежего океанического воздуха в комнату хлынул мороз. Окно пришлось тотчас закрыть.

«Что же?»

«Скажу при встрече. Это не телефонный разговор».

«Мне не нужны встречи», — отрезала Таня.

«Танюша, знаю, что между нами все пошло не так, и, поверь, я сам не в восторге, что так вышло. Я хочу поставить между нами финальную точку. И сказать кое-что важное. Я часто думал о нас. И это меня мучило».

«Так часто, что постоянно тусовался с разными девицами?» — спросила Таня.

«Следила за мной?» — с улыбкой подловил ее Костя.

«За дерьмом следить не нужно — оно то и дело где-нибудь всплывает само. Как ты сегодня. Кость, знаешь, что я тебе скажу — ты эгоист. Законченный эгоист. Вернулся и стало скучно, поэтому решил вспомнить обо мне? Не нужно. Никаких встреч. Мы расстались, и точка».

Он написал ей длинное сообщение, а потом еще одно, где пытался оправдаться, где говорил, что скучает, где открывал свое сердце — как раньше, на распашку. А она даже не читала. И не добавляла в черный список — просто игнорировала, словно ей было все равно. И это задело Костю, который все представлял совершенно иначе.

И тогда он решил поехать к ней сам.

Они должны встретиться. В третий раз — точно.

Если меня спросят, какой день в этом году был самым отвратительным, я без сомнения укажу на этот. Во-первых, что-то случилось с Олегом, и я, слыша по телефону звуки борьбы и женский истошный крики о «скорой», едва не поседела. А, во-вторых, объявился мой бывший парень. Костя. Человек, который оставил меня, потому что не смог отказаться от учебы заграницей. Человек, который заставил меня пообещать самой себе, что больше я никому и никогда не открою сердце. Человек, которого я безумно любила.

Как обычно объявляются бывшие?

Появляются в компании со сногсшибательной красоткой, чтобы дать почувствовать тебе собственную неполноценность. Или сталкиваются с тобой в общей компании — счастливые и сияющие от радости, заставляя скрежетать зубами от ярости и жалеть о расставании. Костя же объявился иначе. Он написал ни с того, ни с сего и заявил, что скучает.

Увидев его первое сообщение, я оцепенела. Просто смотрела на экран, не в силах поверить в увиденное, и не понимала, что происходит. Зачем он мне пишет, с какой целью? Сначала я была растеряна, а затем на меня нахлынула холодная жгучая ярость. Когда-то его имя было моей молитвой — я просыпалась с его именем и засыпала, но сейчас меня тошнило и от его имени, и от его фотографии, где он улыбался чужой незнакомой улыбкой.

Серьезно? Вот так просто он взял и написал после долгого молчания? Так невозмутимо предложил увидеться, словно ничего не произошло? Так легко решил, что я соглашусь на встречу и прибегу к нему на задних лапках?

Возможно, Костя думал, что я нашла себя на помойке, поэтому у меня нет чувства собственного достоинства и гордости. И решил, что я соглашусь и полечу бабочкой в его распахнутые объятия. Он не понимал, что остался в прошлом и стал частью воспоминаний. А я вдруг поняла то, что раньше плохо осознавала, — он эгоист. Законченный эгоист. Не слабый, не загнанный в угол обстоятельствами и не сумевший противостоять напору властный матери, а эгоистичный. Наверное, это не плохо — ставить в приоритет свое счастье, а не чужое, но не за мой счет, пожалуйста.

В переписке я пыталась быть резкой и равнодушной, но на душе скребли кошки. В сердце появилась знакомая глухая тоска, и это так взбесило меня, что я вдруг точно решила — встречаться с Костей не стану. Что бы он ни говорил. Как бы ни просил. А он все писал и писал, нес какую-то ерунду и злили меня все сильнее и сильнее. Не знаю, к чему привел бы наш диалог, но в какой-то момент мне позвонил Олег. И я чуть с ума не сошла от беспокойства за него — думала, что его ранили, и что это ему нужна «скорая». Так страшно мне было только однажды — когда младший брат позвонил мне и сказал, что бабушке плохо, а дома нет взрослых. И тогда, и сейчас я испугалась так, что перестала чувствовать собственное тело — мне казалось, что я парю в воздухе, а не сижу на кровати.

Услышав крик про скорую, я вскочила — мир пошатнулся, но я устояла на ногах и бросилась к шкафу. Нашла первые попавшиеся джинсы и кофту. Кое-как натянула их, не отпуская телефон и зовя Олега по имени. Я готова была бежать куда угодно, чтобы спасти его. Но не успела выйти из комнаты, как он ответил мне. Сказал, что с ним все в порядке, и что завтра он мне обо всем расскажет. А еще вдруг назвал малышкой, застав мое сердце пропустить удар. И дело было не в этом ванильном обращении, а в интонации, с которыми он говорил — ласково и осторожно. Так говорят любимым девушкам, пытаясь их успокоить.

Я пыталась быть перед ним храброй, но после окончания нашего короткого разговора просто сползла по стенке на пол — ноги отказывались меня держать. Мысли о Косте моментально пропали, я думала лишь об Олеге, но перезванивать ему не стала — наверняка случилось что-то серьезное, и сейчас мне не нужно доставать его своими звонками. Главное, что с ним все хорошо.

Какое-то время я сидела на полу, откинув голову назад и прижавшись затылком к стене. Я пыталась унять бешеное сердцебиение и понять, что произошло, однако ничего путного в голову не приходило. Нужно приехать завтра в университет пораньше и найти Олега. А Костя… Косте я больше не отвечала. Мы расстались и больше друг другу никто. Он стал обрывками моих воспоминаний.

Глядя на свое отражение в напольном, сияющем подсветкой зеркале, я вдруг тихо, но твердо сказала:

— Прошлое останется в прошлом. Он мне больше не нужен. У меня есть Олег.

Последняя фраза вырвалась совершенно случайно, и я улыбнулась сама себе, вдруг поняв, каким важным человеком для меня стал Олег Владыко. Как это произошло, я не понимала, но факт оставался фактом.