Макси Фэй - Вместе

Слезы все-таки полились, и Джели незаметно смахивала их, отвернувшись к окну. Дождь плакал вместе с ней, напоминая о том, что ее открытие ровно ничего не изменит. Этому Казанове не нужна ее любовь, только тело, которое он уже получил и которое его разочаровало так, что он тут же побежал к другому. Будто съев что-то отвратительное, выплюнул его, прополоскал рот, и срочно принялся заедать чем-то вкусным, чтобы забыть скорее о неприятных ощущениях.

Дверца машины хлопнула, и Леша воскликнул, потирая руки:

– На сегодня все! Деньжат подзаработали, теперь в магазин и праздновать! Кончай хныкать, красотка, они того не стоят!

Парень был явно рад, что его рабочий день закончился. Пересчитал деньги, переложил в карман жилетки и как-то странно взглянул на Джели:

– Ты бы папке позвонила, предупредила, что у друзей будешь, чтоб он не волновался.

– Ага, – вздохнула Джели и полезла в рюкзак за телефоном.

Мобильника не было, она перерыла все, даже заглянула под сиденье и вдруг хлопнула себя по лбу:

– Я его у Гриши забыла! Под подушкой! Черт!

– А, ну и ладно тогда, – беспечно ответил Леша, заводя мотор. – Поехали, затаримся в Ленте на выезде из города.

Джели немного запаниковала, оставшись без связи, но потом успокоила себя – телефон же не потерялся. В пятницу у нее съемки с Гриром, она попросит его принести, если он сам не догадается, да и все. А папе она с Лешиного позвонит, только ближе к вечеру, сейчас он наверняка спит после ночной смены.

В торговый зал она не пошла. Посетила дамскую комнату, выпила кофе из автомата, да и есть хотелось сильно. Пару часов назад они с Лешей перекусывали чебуреками и чаем, купленными где-то по дороге, но этого было мало. Парень вернулся довольно быстро, в одном пакете звенели бутылки, другой буквально по швам трещал от разных закусок.

– Попросили к столу докупить, – пояснил он, – на всякий случай. Мама боится, что наготовленного не хватит, гостей много будет.

Девушка кивнула и пошла к машине.

Родители Леши жили в Красном Селе, Джели тут никогда не бывала. К шести часам они подъехали к старенькому деревянному дому. Леша завел машину во двор, достал пакеты и, кивнув Джели, пошел к дому. Девушка постояла немного, вдыхая свежий воздух. Полдня кататься в машине – то еще удовольствие. Небо понемногу прояснялось и на листьях яблонь и кустов блестели капельки. Красиво и спокойно. Даже странно спокойно, ведь здесь должно быть много гостей и шумный праздник.

Джели нахмурилась и пошла в дом за парнем. Он встретил ее в сенках, уже без сумок:

– Проходи в дом.

Джели открыла вторую дверь, краем уха уловив звук поворачивающегося ключа. Но не придала ему значения, потому что от открывшейся перед ней картины глаза полезли на лоб. Она остановилась в дверях, но Леша протолкнул ее в комнату.

– Упс, праздник начался без нас, – весело сказал он и развел руками: – Прости, красотка. Зато продолжать будем вместе, – а потом заорал: – народ, подъем! Топливо прибыло!

Со стола, заставленного пустыми бутылками, стаканами и грязными тарелками поднял голову заспанный толстый парень. Еще трое вповалку спали на разложенном диване. Тот, что был посередине, поднялся, и Джели увидела, что это девушка. Одетая в темный спортивный костюм и с короткой стрижкой.

– Явился, черт безмозглый! Я тут чуть не сдохла!

С кресла в углу комнаты раздали стоны – там тоже кто-то спал.

– Лех-ха, ты наш спаситель! – хрипло проорал еще один мужик, постарше, выходя из соседней комнаты с банкой рассола.

Джели смотрела по сторонам и мелко дрожала. Вместо семейного юбилея ее привезли в какой-то притон. Противный кислый запах забивал нос, на затоптанном полу валялись огрызки и пакеты, и эти люди вокруг – опухшие, неприятные – вставали со своих мест и подтягивались к столу. Леша с видом победителя выставлял на стол водку и закуску, остальные суетились, раздвигая тарелки и освобождая место. Мужик с банкой рассола подошел к Джели и ткнул в нее пальцем:

– Утю-тю, какая лапонька! – а потом мерзко рассмеялся.

– Отстань, Хрыч, я первый, – крикнул ему Леша. – Только вот подзаправлюсь сначала.

Девушка зыркнула на Джели и хмыкнула:

– Салют, подруга, давай хряпнем! Так уж и быть, поделюсь с тобой сегодня парнишами!

Джели отмерла и бросилась в сенки. Единственная дверь оказалась закрытой, она вспомнила звук поворачивающегося ключа. В отчаянии девушка дергала за дверь, понимая, что она не откроется, и плакала. Ее заперли здесь, с этими людьми, и ей теперь никуда не деться.

Стук каблуков врезался в сон. Вернее в то странное, пограничное состояние сна и бодрствования, в которое все чувства обостряются, но происходящее все еще кажется нереальным. Влад прислушался, почему-то показалось, что это идут к нему. Ерунда, в общем-то. Джели каблуки носила редко, а Валентина была на работе. Влад уже несколько раз пытался проснуться после ночной смены, но каждый раз снова скатывался в забытье.

Стук каблуков затих. В наступившей тишине Влад слышал удары своего сердца. Тук. Тук. Тук. Почему так громко? Попытался открыть глаза. И тут раздался звонок в дверь. Пришлось просыпаться. Вставать, натягивать хотя бы штаны, ковылять к двери, теребя руками волосы и протирая глаза. Открыл. Не спрашивая «Кто?» и не заглядывая в глазок. А зря. На пороге стояла она – героиня его самых горячих снов и самых страшных кошмаров.

Лика выглядела жалко. Видно, попала под неожиданный летний ливень, какие часто бывают в их городе. С волос стекала вода. На легкую белую блузку, промокшую насквозь, облеплявшую тело, как вторая кожа. Красные штаны прилипли к ногам, а туфли она держала в руках. Все это мозг зафиксировал в долю секунды.

– Что тебе нужно? – спросил мужчина, прочищая охрипшее ото сна горло.

– Нам надо поговорить, – ответила Лика, отводя глаза от его обнаженного торса.

– Не о чем, – грубо сказал Влад и захлопнул дверь. Вернулся в спальню и упал на кровать.

Зачем она пришла? Чего хочет от него снова? Что бы это ни было, до добра оно не доведет. А значит, лучше всего не связываться. НЕ НУЖНО. НЕ НУЖНО. НЕ НУЖНО. Повторял как мантру, глядя в поток стеклянными глазами. А потом резко подскочил и бросился к двери.

Чего это он, в самом деле? На пороге промокшая женщина, приехавшая к нему через полгорода, а он закрыл дверь перед ее носом? Да кто так поступает вообще?

Рывком распахнул дверь. Лика сидела на корточках напротив, прислонившись затылком к стене. Открыла глаза и устало посмотрела на него:

– Это касается наших детей.

– Проходи.

Он провел ее на кухню и подключил чайник. Принес махровый халат дочери и вышел, давая возможность переодеться. И сам тоже одел футболку. Чем больше ткани будет между ними, тем лучше. Перед глазами все еще стояла ее грудь, просвечивающая сквозь намокшую блузку.

– В ванной есть сушилка. Ну или на змеевик можешь повесить, чтобы скорее высохло.

Она вышла из кухни, шлепая босыми ногами по полу. Влад молча поставил перед ней тапочки, скользнув взглядом по тонкой обнаженной лодыжке, сглотнул и ушел на кухню.

Спустя несколько минут женщина уже отогрелась – губы и щеки порозовели и та легкая дрожь, с которой она заходила к нему в квартиру, прошла. Она пила чай, обхватив ухоженными руками кружку, а ее острые коготки были окрашены в оранжевый цвет со странными разводами. Короткие волосы, побывав под дождем, превратились в сосульки и делали ее похожей на ежика. А лицо… казалось, оно осталось таким же, каким было восемнадцать лет назад, будто время обошло стороной эту женщину. Тогда, в дачном домике, он изучил каждую черточку, долгими часами касаясь ее кожи, бесконечно целуя и лаская. Это было безумное время, но вместе с тем и самое счастливое. Время, когда она целиком и полностью принадлежала только ему.

Лика тоже внимательно смотрела на него, склонив голову набок. На миг их глаза встретились, и его мозг словно заволокло туманом. Наваждение… Неизменный спутник этой женщины. Оно распространяется вокруг, парализуя всех мужчин в радиусе своего действия. Титаническим усилием он отвел взгляд и встал за второй кружкой. Налил чай и себе – покрепче, чтобы сохранять ясность.

– Ты женат? – спросила она, водя пальчиком по столу.

– Вдовец. Уже год как.

– Соболезную… – ответ стандартный, но Влад уловил легкий вздох облегчения.

– А ты? – скорее из вежливости спросил он, не заметив обручального кольца на пальце.

– Свободна как птица, – улыбнулась она.

– Охотно верю, – буркнул Влад, вспоминая режиссера и его руку на ее талии. – Довольно светских бесед. Ты пришла поговорить о детях. Что с Джели?

Она отставила кружку, сцепила пальцы и пару минут молчала, будто собираясь с мыслями. Потом выдохнула, подняла глаза и тихо сказала:

– У нас с тобой есть сын. Гриша. Вы играете вместе в сериале.

Весь мир будто замирает, а потом как в замедленной съемке она наблюдает, как лицо мужчины застывает, словно покрываясь корочкой льда. Жесткая линия губ приоткрывается, и он цедит сквозь зубы:

– Уходи!

– Но… мне нужно объяснить…

– Ты уже все сказала, Лика. Одевайся и уходи.

Он смотрит на нее тяжелым взглядом, сжимая под столом кулаки – она видит, как напрягаются мышцы рук. Находиться здесь стало опасно для нее. О да, теперь она лишний раз не рискует. Да и бессмысленно, в общем-то. Сейчас он не будет больше ничего слушать. Лика кивает, скорее сама себе, и медленно встает из-за стола. Одежда на змеевике почти высохла, она одевается и вешает халат на крючок. Халат его дочери, которая, возможно, спит с его сыном, не зная о том, что это ее брат. Лика закусывает губу, чтобы сдержать слезы. Она даст ему немного времени переварить новость, а потом они вместе решат, что делать и стоит ли рассказывать детям. Вместе они справятся с этой непростой ситуацией. Ему просто нужно время.

Уговаривая так саму себя, она выходит в прихожую, достает из сумочки визитку и царапает на обороте: «Это еще не все. Позвони, как успокоишься». Заглядывает на кухню. Влад все так же сидит за столом, опустив голову и обхватив ее руками. Его пальцы с силой сжимаются и разжимаются, и Лике кажется, что он еле сдерживается, чтобы не зарычать и не начать громить все вокруг. Она на цыпочках подкрадывается ближе, кладет визитку на край стола и так же тихо выходит из квартиры. Он даже не поднимает голову.