А еще было разочарование в матери, которая всегда являлась идеалом для него: идеальной женщиной и мамой, идеальной женой – любящей и верной, честной и преданной. А она, оказывается, бегала по мужикам еще тогда, будучи в браке и имея двоих маленьких детей.

Зару нестерпимо захотелось забыться, заглушить эту боль, душевную и физическую, залить это вселенское разочарование чем-то крепким и выжигающим внутренности. Он зашел в кабинет отца и выбрал в шкафу бутылку виски попроще. Отец все равно их не пьет, хотя периодически получает в подарок. В специально отведенном под них шкафу собралась уже внушительная коллекция, вряд ли он заметит пропажу одной бутылки. Подумал вдруг, что Гришке сегодня это тоже нужно.

Брат лежал на кровати в наушниках и пялился в потолок. Наушники были хорошие, но даже через них в комнате гремел «Рамштайн». Зар встал в поле зрения парня и поднял руку с бутылкой, взглядом спрашивая: «Будешь?»

С Гришей вместе они никогда не пили, наверное, Захар считал его маленьким для этого, да и у каждого из них была своя компания. Хотя он не ручался, что брат был убежденным трезвенником. Иногда он приходил из клуба хорошо навеселе. Сейчас же кроме них в доме никого не было, да и «горе», которое требовалось залить, тоже было общее.

Они сидели на кухне и молча напивались, заедая разогретой в микроволновке пиццей. Говорить не хотелось вообще, после маминых откровений стало настолько хреново, что Зара чуть ли не тошнило от этой мерзостной ситуации. А еще у него жутко болел отбитый бок и ссадина на скуле. Гришке в драке вообще не досталось, он всегда был мастером уворачиваться от ударов, на танцах своих натренировался. Но сейчас он выглядел еще хуже Зара – подавленный, будто прибитый к земле.

Снова услышав звонок от ворот, Захар поморщился: проходной двор сегодня какой-то. Переглянулся с Гришей и побрел открывать. На этот раз приехал Дэн, завел во двор свою разрисованную тачку, вылез из нее и довольно потянулся. Удивленно присвистнул, увидев Зара с боевыми ранениями:

– А я приехал узнать, как дела. Нашли девчонку?

– Ага. Отморозок этот твой водитель, напился и чуть ее не изнасиловал.

– Ни фига себе. Надо папке сказать, пусть увольняет к черту. Не хватало нам еще таких проблем. Сильно тебя помяли?

– Да не, фигня. Помахались немного. А вот маман меня потом вообще в нокаут отправила.

И он рассказал другу о том, что сегодня узнал.

– Да уж, хреново, брат. Курнуть хочешь?

– А у тебя есть?

– Конечно, я че и приехал, в одного не хотелось.

– Круто. Давай, пошли в дом.

Поздоровавшись за руку с братом, Дэн спросил:

– Ну что, Гришаня, хочешь сбежать от проблем?

– Было бы куда, – глухо произнес тот.

– Дэн, не надо ему, – возразил Захар. Он сомневался, стоит ли давать брату пробовать спайс, еще подсядет. В себе-то он был уверен – покуривал иногда за компанию с Дэном, всегда довольно легко отходил и за добавкой не тянуло. Даже совсем собирался перестать, но сегодня это было нужно, потому что виски нисколько не помогал. – Пошли ко мне в комнату.

– Мне уже не двенадцать, – буркнул Гриша, – сам могу решить.

– Да ладно тебе, че. Натурально же все, как ромашка из аптеки, – продолжал уговаривать друг.

Он всегда так говорил, будто забывая, чем пропитана эта трава. Вставляло даже похлеще марихуаны, они сравнивали как-то.

– Ему сейчас это больше всех нужно, – уверенно добавил Дэн. – Пора становиться большим мальчиком, Грир, – он противно заржал и вытащил из кармана пакетик из цветной фольги.

Отец. Мать

Почему-то Владу было хорошо и спокойно. К трем ночи он полностью ликвидировал учиненный им самим разгром. Выбросил все поломанное, вымыл шкафы и пол и даже заказал через интернет новый стол со стульями, точно такой же, что у них был. Джели ничего не спрашивала и даже не сокрушалась, увидев это безобразие, когда они вернулись домой. Только обняла его крепко-крепко и тихонько спросила:

– Тебе помочь убрать?

Он отказался и отправил дочку спать. Ей сегодня пришлось нелегко. Слава богу, она была цела, только красное пятно на щеке, глядя на которое он в ярости сжимал кулаки. Но это пройдет. Испуг и потрясения она выплакала, все, что было на душе – высказала, теперь ей нужно отдохнуть и все будет в порядке. Он еще раз заглянул к ней в комнату перед сном.

Джели мирно спала, обхватив большого плюшевого зайца руками и ногами. Она даже оставила включенным маленький ночник в виде розового слоника, как всегда делала в детстве. Его охватило чувство невыразимой нежности. Влад подошел, поправил одеяло, убрал заячьи уши от носа девушки, чтобы не затрудняли дыхание, и поцеловал ее в лоб. Его рыжее солнышко снова было рядом.

Мужчина вышел на балкон и вдохнул прохладный воздух. Теперь у него есть еще и сын. Красивый восемнадцатилетний парень, талантливый актер, верный друг его дочери. Удивительно, что они нашли друга и подружились. Это хорошо. Да и его самого очень сблизила с сыном эта совместная операция по спасению. Дерется он не очень, но это дело поправимое. Влад представил себе, как будет ходить с сыном в спортзал и устраивать совместные тренировки. Эх, узнать бы о нем раньше…

Внезапно он вспомнил про записку Лики, она ведь хотела рассказать ему что-то еще. Интересно, что бы это могло быть? Теперь он спокоен и готов выслушать. Нашел визитку, набрал номер. В который раз за сутки услышал, что телефон абонента выключен. Наверное, спит, и наверное, не одна. Что ж, ладно, у каждого из них теперь своя жизнь. Сама перезвонит, если нужно.

Завтра у него целый день съемки, а вечером, до основной работы, надо будет еще поговорить с Валей. Объяснить ей, что ничего у них не выйдет и что он ошибся. Да, и цветов ей купить на прощание, что ли.

И еще надо подумать, как рассказать обо всем сыну, чтобы не оттолкнуть его от себя. Но это придется вместе с Ликой решать, да и рассказывать лучше вместе, наверное. Придется встретиться с ней еще раз, а может быть, и не один. Эта мысль одновременно и будоражила, и дарила странное спокойствие. Спокойствие от того, что теперь ей никуда от него не деться, у них есть нечто общее и с этим общим требуется разобраться. Влад покачал головой, поражаясь самому себе. Ведь только сегодня закрыл перед ее носом дверь, а сейчас радостно предвкушает новую встречу, в то же время опасаясь снова попасть под ее чары… Странная штука эта жизнь. Ты пытаешься сам ей управлять, действовать и принимать решения, но по всему выходит, что проще просто плыть по течению, отдаваясь на волю волн. Посмотрим, что принесет ему завтрашний день.


Посреди ночи Лика неожиданно открывает глаза, будто почувствовав какой-то толчок. Испуганно озирается по сторонам. Все в порядке: соседи по купе спят, дверь закрыта, за окном мелькают фонари очередной станции. Сердце стучит быстро-быстро и она не может понять причины.

Вспоминает события прошедшего дня и едва слышно стонет. Как же так получилось? Куда делось ее всегдашнее самообладание? Ведь вела себя как настоящая истеричка! Не оценила ситуацию, не узнала подробностей, сразу начала раскаиваться в своих грехах. Мечется по постели, но уже ничего не вернуть. Неожиданно приходит мысль: а может, оно и к лучшему? Гринька теперь все знает и угроза инцеста миновала. Об этом можно больше не волноваться, а ненависть и презрение сыновей она переживет. Справится как-нибудь. Ведь не будут же они вечно ее ненавидеть. Пройдет время, все забудется и им будет проще принять и простить ее поступок. Это жизнь и ошибки случаются у каждого.

Наверное, в том странном вчерашнем состоянии она выбрала единственно правильное – уехать подальше и дать им всем остыть. Ей тоже надо забыть, хотя бы ненадолго. Лика решает на какое-то время остаться без связи. Просто отключить себя от знакомого мира и окунуться в мир незнакомый. Достает из телефона сим-карты и бросает в потайной кармашек сумочки. Связь ей не нужна, но вот телефон пригодится. Хотя бы время смотреть.

Два часа ночи, в Москву они приедут утром. Времени еще много. Женщина глубоко дышит, представляя, как голова заполняется белесым туманом, изгоняющим все мысли и переживания. Получается не сразу, но она продолжает упорствовать. В конце концов ей удается добиться полной пустоты в голове. Полной отрешенности от качки и стука колес, от свиста проносящихся мимо сапсанов, от жесткой постели и слабого металлического запаха. Только белый туман, который клубится перед ее внутренним взором.

Туман потихоньку редеет, открывая в просветах иную реальность. А вот это пусть, это правильно. Лика позволяет ему полностью рассеяться и заглядывает в плохо освещенную комнату с порыжевшими от времени обоями и облупленным подоконником. Кажется, это кухня. За выкрашенным когда-то белой краской столом сидит мужчина. Он очень худой, но высокий и жилистый. На удлиненном черепе торчат в разные стороны редкие пучки волос мышиного цвета. Нос с горбинкой, глаза узкие, с длинными красивыми ресницами. Он мерзко улыбается, поглаживая узловатыми пальцами кухонный нож, лежащий на промасленном старом полотенце.

Лика тоже улыбается, вымученно и в то же время приветливо:

– Ну здравствуй, новый герой! Какая у тебя история?..

Дочь

Красный отпечаток ладони на щеке никак не получалось замазать. Джели провела у зеркала уже минут сорок, а результат все не радовал, краснота проступала даже через три слоя тональных средств. Оставалась надежда только на профессионального гримера, который будет готовить ее к съемкам. Но до этих съемок еще нужно добраться. Папу будить она не стала, он пришел с работы утром и теперь крепко спал. Пришлось вызывать такси, хотя после случившегося она не была уверена, что сможет спокойно ездить в машине с посторонними людьми.

Девушка распустила волосы, взяла папину бейсболку, которая была ей чуть велика, и надвинула ее почти на глаза. Вид в зеркале был забавный, но зато максимум, что сделают те, кто ее увидят, это покрутят пальцем у виска. Зато никто не будет спрашивать и гадать, кто и за что ударил эту девушку. Потому что за произошедшее Джели было очень стыдно. Слишком уж глупой и доверчивой она оказалась и чуть жестоко не расплатилась за это.