У меня к горлу подступила тошнота. Я держалась за край раковины одной рукой, но как будто потеряла чувствительность тела и превратилась в закаменелую статую. Лицо Роберта начало расплываться, а с левой стороны груди больно обожгло. Не в состоянии уложить всю эту информацию в голове, я обмякла, проваливаясь в черную пустоту.


— Поля… Полина… — я приоткрыла глаза, понимая, что нахожусь в ванной комнате, а Роберт сидит со мной на полу, зажав мой нос холодными пальцами. Рядом шумела вода. — Что же ты так пугаешь меня, моя маленькая… У тебя кровь из носа идет… — с беспокойством произнес он, оглядывая мое лицо.


— Сейчас остановится. Так иногда бывает от стресса… Эта особенность появилось после родов, — слабо проговорила я.


— Ты обращалась к врачу?


— Все, как один говорят, что со мной все в порядке. Помоги мне встать, Роберт… Я хочу лечь в постель. Никакие документы я смотреть сегодня не буду. Мне нужно уложить в голове все, что ты рассказал про Кристину. А после… возможно после у меня появятся еще вопросы.


Он молча поднялся на ноги вместе со мной. Затем вышел из ванной и уложил меня на кровать, скинув ногой несколько подушек на пол. Дамира сладко спала, и я хотела надеяться, что она даст мне этой ночью отдохнуть и прийти в себя после всех услышанных новостей.


— Раздевайся, — Роберт протянул мне свежий халат, а я недоуменно на него посмотрела. Но проследовав за его взглядом, опустила голову, и только сейчас заметила, что тот, который был на мне, запачкался кровью. — Сегодня я не уйду от вас, — он отвернулся, чтобы не смущать меня.


Обошел кровать, скинул остальные подушки на пол, и откинул покрывало. Уложил Дамиру посередине, и сам прилег рядом с ней.


— Возражения не принимаются. Так всем будет спокойнее.

41

Полина


— Ты теперь всегда планируешь спать вместе с нами? — спросила я у Роберта, когда он уложил на кровать спящую Дамиру и прилег рядом, как и вчера.


Шалимов перевел на меня прищуренный взгляд и приподнял уголки губ. Мы не виделись почти весь день, сейчас он выглядел уставшим и помятым, но от него веяло хорошим настроением.


— Думаю, сюда нужно поставить детскую кроватку. В этот угол, — он кивнул на кресло, которое стояло у стены.


— А еще перенести часть твоих вещей и заполнить ими этот шкаф? — указала пальцами на огромный гардероб в углу.


— Отличная идея. Учти, ты сама это предложила.


Мне нравилось, когда Роберт улыбался, в уголках его глаз в этот момент собирались небольшие морщинки, а он становился похож на мальчишку. Я невольно подалась немного вперед и расплылась в ответной улыбке. В первый раз за весь день после всего, что узнала вчера о своей семье и Кристине.


— Хватит читать этот контракт. Иди ко мне. Это всего лишь бумажки. Я все равно тебя никуда не отпущу. При любом раскладе. Что бы ты там не думала обо мне, а ветрености в моей голове столько же сколько сквозняка в этой комнате.


— Здесь совершенно нет сквозняка…


— Вот я и о том же. Иди ко мне, — настойчиво повторил он.


Я закрыла папку и положила ее на комод. Действительно, ничего важного там написано не было. По сравнению с тем, что выяснил Роберт о моей семье. Это перевернуло всех вверх дном в моей голове и сознании.


— Спасибо, что свозил нас на квартиру. Я не успела тебя поблагодарить днем, потому что ты тут же уехал на работу, а в дороге не расставался со своим телефоном ни на минуту.


— Про телефон звучит почти как упрек, — усмехнулся он. — Мне следовало свозить вас на квартиру еще раньше. От одного вида твоей распашонки, — он кивнул в сторону гардероба, — зубы сводит от холода. Ты когда покупала пальто в магазине может быть забыла, что зима обычно со снегом, ветром и дождями? У тебя все такие вещи?


— Прекращай, — я поджала губы, сдерживая улыбку, и легла рядом с ним.


Какое-то время мы молчали, Устремив взгляд в потолок, я рассматривала красивую люстру, а сама думала о Шалимове.


— Роберт… Вчера ты сказал, что поедешь в Казань, а затем в Москву. Зачем?


— Мне нужно решить кое-какие дела. Не бери в голову.


Но я уже и так догодалась к кому и зачем он поедет.


— Прошло шесть лет…


— Да хоть двадцать! Я не оставлю все это просто так! Я бы не простил отца, соверши он такой гнусный поступок. Ни твоего, ни своего! А какого-то зажравшегося ублюдка, который насилует женщин, подавно! Он ответит за все, что натворил.


Внутри все сжалось от его слов, словно воздух вышибло из груди. Неужели он и в самом деле собирался встречаться с Бердниковым? Но зачем? К чему эти сложности?


— Знаешь, я весь день думала о сестре… — сглотнув тяжелый ком, я хрипло продолжила: — Пусть Кристина оболгала твоего отца, обманула меня, подтолкнув к этому шагу, чтобы я пришла к тебе в ту ночь… Но в какой-то степени она защитила нас с Мышкой чуть позднее, приняв удар на себя… Думаю, она понимала, что не сможет родить ребенка от насильника, именно поэтому и сделала аборт. И документы взяла мои не просто так…


Губы Роберта пошевелились и растянулись к горькой усмешке, а взгляд стал темным и тяжелым.


— Мне кажется ты склонна идеализировать поступки других людей. И даже мои. Я далеко не ангел, Полина. А судя по тому, что выяснил про свою жену… Мы в чем-то даже стоили друг друга.


— О чем ты? — недоумменно спросила я.


— Уже не важно, — со вздохом ответил он. — Разговаривать о моей семейной жизни с твоей сестрой мы не будем. Как и упоминать имя Быстрова. Договорились?


— Нет, не договорились. Я планировала на днях съездить в клинику и увидеться с ним, — Шалимов закатил глаза и снова вздохнул.


— Поконкретнее день вашей встречи можешь назвать? — в упор посмотрел на меня, а я на секунду замешкалась.


— Послезавтра. Во второй половине дня. Я попросила Алену съездить со мной…


— Алене можешь дать отбой, — отчеканил Роберт. — Я сам отвезу тебя в клинику.


— Хорошо, — спорить с ним мне совершенно не хотелось, как и обсуждать предстоящую поездку в "Мединдустрию".


Шалимов напрасно за меня переживал. На работе Быстров не станет устраивать скандалов, тем более вредить себе и своей репутации. Максимум, что может сделать — написать такую характеристику, что меня больше не примут ни в одно медицинское учреждение даже медсестрой.


— Я сегодня весь день думала о маме, папе и твоих словах… Знаешь, а ведь отец действительно был очень зол на меня, когда узнал о беременности. Просил сделать аборт и очень расстроился, когда я сказала, что делать его уже не возьмется ни один врач. На тот момент срок был около пяти месяцев. Я не сразу решилась родителям об этом рассказать. Так вот он обзывал меня последними словами, говорил, что я испортила себе будущее. Мама его как-то успокоила, но у меня остался неприятный осадок…


— Конечно, он был зол. Бердников — важная шишка. Пусть с ним не получилось породниться, но он наверное нашел другого кандидата тебе в мужья, а тут его планы сорвались из-за твоей беременности. Ничему не удивлюсь, Полина.


Мысли в голове до сих пор расплывались, а мне хотелось так много спросить и узнать у Роберта.


— Ты говорил, что твоя мать любила Кристину? Это действительно так?


— Это так. Она была скромной, тихой и покладистой женой. Но как выяснилось хранила много тайн от меня и моей семьи. Меня иногда посещали мысли, что она терпит мое присутствие. Уж не знаю как было на самом деле, но моя мать действительно любила ее. Они были всегда дружны. И эти чувства были взаимны.


Я закусила губу, вспоминая настороженные взгляды Беллы Ренатовны. Меня в отличие от Кристины она так радушно не приняла. Но благо это не распространялось на Сафину. В Мышке она души не чаяла. И это главное.


— Я видела машину во дворе… В гости приехала твоя вчерашняя знакомая из кафе? Разве ты к ним не спустишься?


— А ты бы этого хотела?


В его глазах замелькали озорные огоньки. Роберт протянул руку и погладил меня по лицу.


— А ты? — указательным пальцем он коснулся нижней губы, изучая ее контуры, а затем с помощью большого слегка ее оттянул.


— Я не хочу спускаться вниз. Я хочу быть с тобой.


От нежного касания перед глазами возникла пелена, а сердце учащенно забилось в груди. Как у него получалось всего парой фраз и одним прикосновением вгонять меня в краску?


— Думаю, что мама и Сафина справятся без нас. Хотя… Возможно, спуститься вниз, и поздороваться с гостями не такая уж и плохая идея… — задумчиво протянул он. — Но мы можем сделать это чуть позднее. Конечно, если ты этого захочешь… Я уверен, мать пригласит свою лучшую подругу на нашу свадьбу, — хмыкнул он. — Рано или поздно придется познакомиться с Мадиной Муратовной.


— Она была твоей любовницей?


— Мать подруги? — улыбнулся он, заставляя меня покраснеть еще больше.


— Та девушка из кафе. Ты поэтому не представил ей меня, как свою невесту?


— Нет, не поэтому, Полина, — серьезно произнес он. — Да, до брака с Кристиной я не был святым. Но после штампа в паспорте пересмотрел свои взгляды. Стал примерным семьянином, опорой для отца и его правой рукой в бизнесе. В последние годы он сильно сдал из-за сердца, братья погибли юными мальчишками, это сильно подкосило его и мать… Мне многое приходилось тянуть одному. Не до интрижек на стороне было. Если ты об этом.