— Ладно, мне пора…


— Ты сейчас домой? — спросил он.


— Да, но сначала немного пообщаюсь с сокурсницей.


— До вечера, Полина. Я позвоню.


Мы направились с Надей в кафе неподалеку, но вдруг она остановилась, сильно побледнев, и схватила меня за руку.


— Все в порядке? — я с беспокойством заглянула в лицо подруги, а сама витала в облаках, думая о Роберте.


— Не совсем… — слабо отозвалась она. — Это все токсикоз… Я в положении, — я удивленно на нее посмотрела, не ожидая услышать подобного признания. После рождения Дины она говорила, что в роддом больше ни ногой.


— Но… Вы ведь с мужем расстались… Ты сказала, что ушла от него… Или я что-то не понимаю?


— Так и есть. К тому же мы не очень хорошо расстались с Глебом. Это не его ребенок. Собственно, как выяснилось, и Дина… — тихо выдавила из себя Надя.


— Что?


— Да… Та авария, в которую я попала пять лет назад, помнишь? В университете надо мной еще долго подшучивали, когда я не узнавала в лицо некоторых общих друзей? — я быстро кивнула. — Какие-то события и лица из памяти, словно ластиком стерли после той травмы головы… Но недавно я все вспомнила, — Надя поджала губы, а на ее глазах выступили слезы. — И так отчетливо, что лучше бы навсегда потеряла эту чертову память! — в сердцах проговорила она, и побледнела еще сильнее.


Я ничего не понимала. Думала, что в моей жизни разыгралась настоящая драма и детектив после смерти Кристины, а оказывается, не только у меня были вещи, о которых сложно говорить с окружающими без эмоций и комка в горле.


— Это долго рассказывать, — она тяжело вздохнула. — Наверное, сегодня ничего не получится, Поль… Мне что-то нехорошо. Живот тянет. Будет лучше, если я поеду домой и отлежусь. Давай созвонимся на днях, и договоримся о встрече?


— Да, хорошо. Ты знаешь… — немного помешкав, я продолжила: — Все наладится.


— Может быть… — Надя снова пошатнулась, а я поторопилась открыть приложение на телефоне, и заказать нам такси.


Повернулась, чтобы спросить у подруги адрес, но она вдруг обмякла и потеряла сознание.


— Надя! — я склонилась над ней и похлопала ее по бледным щекам. — Я сейчас… Потерпи, — хотя она навряд ли могла услышать мои слова.


Вернувшись в здание, я позвала охрану, а спустя десять минут подругу определили в одну из палат, и вызвали врача. Я осталась ждать в коридоре. Возможно, Наде потребуется помощь в присмотре за Диной. После смерти ее отца, Сергея Борисовича, у них с дочкой никого не осталось из близких людей, кроме Глеба, но я была не уверенна, что ее мужу следовало звонить в такой ситуации.


Спустя полчаса я заглянула в палату к Наде. Она пришла в себя, но выглядела уставшей и бледной. Чем-то в этот момент она напомнила мне саму себя, когда я была беременна Сафиной и осталась совершенно одна…


— У тебя есть с кем посидеть с Диной? Врач сказал, что у тебя угроза выкидыша, и домой вас пока не отпустят. Я могла бы ее забрать…


— Дай мне телефон, — слабо произнесла она. — Я позвоню Кате. Она присмотрит за Диной. Не нужно никуда ее пока забирать.


— А отцу своего ребенка ты не хочешь позвонить?


— Нет, — Надя отрицательно покачала головой. — Не хочу.


Я не стала больше ни о чем у нее спрашивать, видя, как она слаба. Пообещала навестить ее завтра и попросила звонить мне, если потребуется помощь с Диной.


Остаток дня прошел спокойнее нежели его первая половина: я вернулась домой, выпила чаю с Аленой, проводила ее до машины, и собиралась покормить Дамиру перед сном.


— Мама, — Сафина тронула меня за руку и потянула на себя, чтобы я присела на корточки.


Она всегда так делала, когда хотела со мной посекретничать.


— Что моя хорошая? — я погладила Мышку по голове, и обняла.


— Ты просила меня приглядывать за бабушкой и сестричкой, пока тебя не будет дома. Я играла на втором этаже, когда случайно увидела, как тетя Лиза выходит из папиного кабинета с какими-то бумагами. Она попросила меня никому об этом не говорить, но у меня нет от тебя секретов…


Я впилась в красивое лицо дочери озадаченным взглядом. Что Лизе понадобилось в кабинете Роберта? Тем более в его отсутствие? Она шпионила за ним? Или может быть в отместку, что ее чувства отвергли, решила ему как-нибудь насолить?


Уложив детей спать, я отправилась в детскую, чтобы напрямую спросить у Лизы, что за документы она взяла из кабинета Роберта. А еще собиралась сказать ей, что она могла собирать вещи и освобождать детскую комнату, потому что я не нуждалась в ее услугах. Меня не просто напрягало ее присутствие в доме, я не видела в нем больше никакой необходимости.

49

Роберт


Несколько дней, проведенных в командировке, тянулись бесконечно долго. Безумно сильно хотелось домой, к Полине и детям, но я понимал, что эта разлука всем пойдет только на пользу. А в большей степени мне, потому что я всерьез рассматривал вопрос о покупке жилья для Полины и ее дальнейшем отселении. Мои чувства и влечение к ней набирали мощь, но становиться сталкером, и бегать за своей жертвой по всему дому, чтобы добиться хоть капли внимания, не входило в мои планы. Я сознательно загонял себя в жесткие рамки и не позволял себе расслабиться. Правда, временами получалось так себе, а я все равно срывался.


Сон не шел, я лежал в кровати и, закрыв глаза, вспоминал отца. Я часто о нем думал, и не мог отпустить эти мысли. В тот день, когда они попали с Кристиной в аварию, он позвонил мне. Я ответил н звонок, сказав, что перезвоню, как освобожусь, а потом выяснилось, что перезванивать больше некому. Меня по нему часто накрывало тоской, а вина, что не выслушал его в день, когда они попали с Кристиной в аварию, лежала на сердце тяжким грузом. В этой бесконечной гонке и суете я не нашел пяти минут, чтобы с ним поговорить… И кто знал, что в итоге все так обернется?


За день до окончания командировки, на объекте, где мы с инспектором из государственного строительного надзора осматривали здание, произошел несчастный случай. Сложились строительные леса, двое рабочих упали с высоты, а часть рухнувшего каркаса задела меня и этого самого проверяющего, который стоял рядом. Я пришел в сознание в машине скорой помощи, чувствуя себя так, словно побывал под бетонными завалами. Голова раскалывалась от боли, тело не слушалось, а я не мог пошевелить ни одной конечностью и сделать полноценного вздоха. К счастью, все обошлось ушибом грудной клетки и парой мелких ссадин на затылке. К вечеру я отошел, а наутро покинул стены больницы под свою ответственность. Когда случались подобные вещи на стройках, хотелось бросить все к чертовой матери, чтобы не видеть, как люди рисковали собственной жизнью, а иногда и погибали по вине своих же работодателей.


Из-за этого инцидента и общения со следователем из прокуратуры, в Екатеринбурге мне пришлось задержаться еще на несколько дней. Надеюсь, Полине хватило этого времени, чтобы все для себя решить?


Едва я переступил порог дома, как из гостиной выбежала Сафина, и бросилась ко мне, повиснув у меня на ноге.


— Папа! — словно обезьянка она взобралась наверх, и обвила меня тонкими руками за шею. Поцеловала в колючие щеки и широко улыбнулась.


— Ты почему не спишь, Мышка? Меня ждешь? — спросил я, слегка поморщившись от боли.


Грудь ломило от резких движений, я был на сильных обезболивающих последние три дня.


— Жду! Мама сказала, что ты сегодня прилетаешь!


Полина показалась из гостиной следом за Сафиной. Поздоровалась со мной и, закусив губу, задержала взгляд на моем подбородке. Я не брился с прошлой недели, и слегка себя запустил. Не до того мне было в эти дни. Ей не нравился мой новый облик и отросшая щетина?


— Мы ждали тебя… — она протянула ко мне руки, чтобы обнять, но я перехватил тонкие запястья и сжал их, смотря ей в глаза внимательным взглядом.


Притворялась или в самом деле была рада видеть меня? Я боялся, что она выберет раздельное проживание и съедет с Сафиной от меня. Мне не хотелось ее отпускать. Даже думать о подобном было невыносимо. Особенно после всего, что произошло в Екатеринбурге.


Ослабив хватку, я позволил Полине обнять себя. Она вжалась в меня и обвила руками за шею, почти как Сафина. Нет, скорее всего не притворялась…


— Будешь ужинать? — тихо спросила она, посмотрев на меня снизу вверх, и улыбнулась. — Как перелет? Выглядишь уставшим…


— Так и есть. Я не голоден. Сейчас приму душ, переоденусь, и приду к вам в комнату. Дамира уже спит? — она слабо кивнула в ответ, не спуская с меня небесно-голубых глаз.


Освежившись в душе с дороги, я переоделся, и заглянул к матери, а затем направился в комнату Полины. За время моего отсутствия ее спальня превратилась в мини-детскую. Полчаса, которые я читал Мышке сказку, Поля сидела на краю кровати, и молча наблюдала за мной.


Если бы я вдруг погиб на стройке в тот день, они бы с дочерью снова остались одни… Сделав для себя пометку заняться оформлением всех бумаг на Сафину в ближайшее же время, я почувствовал нежное прикосновение к своей руке, и поднял на Полину вопросительный взгляд.


— Она уже спит, Роберт…


— Я бы тоже не отказался, — серьезно проговорил я, посмотрев на Сафину, и закрыл книжку.


А еще выпить обезболивающее. Под вечер начинало ломить все кости после того удара.


— Останешься с нами? — тихо спросила она, но я покачал головой.