Зейн нахмурился.

— Давай не будем думать об этом сейчас, ладно? — он прижался пальцами под моим подбородком. — С нами всё будет хорошо. Что бы ни было предначертано, случится. Никаких сожалений, так ведь?

Я кивнула.

— Так. — Я уселась, опираясь спиной на кабину. — Я знаю, что становится поздно, но я не хочу оставлять тебя сегодня.

— Мы увидимся завтра, так рано, как захочешь, — ответил он, передавая мне мои трусики с другой стороны кузова.

Я пробежала пальцами по его волосам, надеясь хотя бы наполовину придать им человеческий вид.

— Ты такая красивая, — сказал он, заставляя меня краснеть.

Зейн поцеловал меня в последний раз с такой настойчивостью, что моё сердце увеличилось в размере. Даже спустя столько лет, это чувствовалось правильно. Моё сердце знало правду, и мне нужно было позволить себе поверить в неё, но только когда я открою ему свой секрет.

Как только мы оба оделись и сложили всё на свои места в кузове, то вернулись в кабину и поехали назад к моей машине.

По прибытию Зейн выпрыгнул из машины и прошёл к моей двери, чтобы открыть её для меня.

— Не забудь свой подсолнух, — сказал Зейн, хватая цветок с сидения.

— Увидимся завтра, — я обвила его шею руками, приподнимаясь на мысках, чтобы подарить поцелуй на ночь. — Спасибо за сегодняшний вечер, — улыбнулась я.

Он вернул мне соблазнительную улыбку.

— Я сделал это с удовольствием. Спокойной ночи, — он поцеловал меня в лоб и повернулся к грузовику.

— Спокойной ночи, — ответила я.

Голова кружилась на протяжении всей дороги домой. Я была весьма уверена, что это сон или какая-то жестокая шутка. Подъехав к маминому дому, я посидела на подъездной дорожке, глядя в ночное небо и пытаясь успокоить нервы прежде, чем войти внутрь.

Пройдя в свою комнату, я тихо закрыла дверь за собой, сняла туфли, бросила сумочку на комод и упала на кровать. Прикрывая глаза рукой, я проиграла в голове наше занятие любовью. Улыбка заплясала на моих губах, и возбуждение, курсирующее по моему телу, заставило меня взвизгнуть, поёрзать и ударить рукой о постель, словно подросток.

Собравшись, я испугалась, что разбужу кого-то, так что нужно было вести себя тихо. Хватая подушку, я отвернулась лицом к стене и крепко сжала её, вспомнив ощущение, когда я находилась в крепких руках Зейна.

Телефон издал сигнал, и, спрыгнув с кровати, я выхватила его из сумочки.


Зейн: Спокойной ночи. Я люблю тебя.


Я: Спокойной ночи. Я люблю тебя больше. :*:*


Зейн: Невозможно. А теперь отправляйся в постель и отдыхай.


Я: Да, сэр. До сих пор властный, как я вижу.


Зейн: Только когда нужно ;)


С этим я поспорить не могла. Я всегда буду любить эту его сторону.

Я тихо переоделась в пижаму, и отправилась спать самым счастливым человеком на свете.


ГЛАВА 24


ЧЕСНИ


Когда я проснулась следующим утром, меня окатило волной сожаления. Я знала, что должна рассказать Зейну секрет, который ношу с собой с момента отъезда из Англии. Мы только что встретились, и всё шло прекрасно, но я не была честна с ним. Утаивание от него убивало меня изнутри. Даже если он возненавидит меня после, мне всё равно нужно это сделать. Я взяла телефон и набрала сообщение.


Я: Мама заберёт детей в парк сегодня днём. Можешь приехать, чтобы мы могли поговорить?


Отправив сообщение, я почувствовала дыру в желудке, которую не могла объяснить. Тяжёлую вину. Я не гордилась тем, что сделала. Знала, что это неправильно. Всё было настолько перевёрнуто с ног на голову из-за его неспособности к отношениям и реакции, которую я получила от Йена много лет назад. И всё равно мне не было оправданий.

Откуда мне знать, что Зейн не возненавидит меня, и не станет винить за то, что я превратила его жизнь в бардак? Если он не смог построить отношения и бороться за нас, я не была уверена, как мы могли построить что-либо ещё.

Сидя на крыльце чёрного входа с кофе в руках, я уставилась на красивый горный пейзаж, потерявшись в мыслях. Цвета осени, казалось, коснулись неба. Оно выглядело как предмет искусства — краски оранжевых, красных и жёлтых оттенков закручивались на полотне с помощью самых идеальных мазков кистью.

Сделав вдох, я позволила свежему воздуху ворваться в мой нос и поприветствовала расслабляющий аромат. Мирное утро помогло мне обрести уверенность, которая нужна была, чтобы подготовиться и открыть правду Зейну. Я не была уверена, как на самом деле рассказать ему, кроме как выплеснуть всё и сразу.

Телефон запищал.


Зейн: Я буду.


Я: Ладно, скоро увидимся.


Вернувшись в дом, я присоединилась к маме, папе и детям за обеденным столом, и мы съели наш ранний ланч перед их отъездом в парк. Посмотрев на часы, я поняла, что у меня был только час до приезда Зейна. Собрала наши пустые тарелки и направилась на кухню.

— Ты в порядке, солнышко? — спросила мама, когда я поместила тарелки в посудомойку.

— Честно, я не знаю. Сегодня собираюсь объясниться с Зейном. Я должна. Он заслуживает знать правду, — я с трудом сглотнула и уставилась за окно на кухне.

Она вздохнула.

— Я горжусь тобой, родная. Ты будешь в порядке. Думай о том, что дальше отношения могут разворачиваться двумя способами. Просто не ожидай хэппи-энда, — она поцеловала меня в щёку и прижалась ладонями к моим предплечьям. — Мы все рядом с тобой. Будь с ним честна и говори сердцем, — мама обняла меня, а затем направилась из кухни, оставляя меня лишь с моими мыслями.

— Пока, мамочка! — закричала Алайна, когда прыгнула ко мне на руки и обняла меня на прощание.

— Пока-пока, орешек. Ведите себя хорошо с бабушкой, — я поставила её на пол и наблюдала, как она засеменила ножками, выходя за дверь вслед за мамой.

— Пока, мама, — сказал Дилан, обнимая меня и целуя.

Я присела перед ним и крепко обняла в ответ.

— Дилан, я так тебя люблю.

Он улыбнулся мне улыбкой, которая напомнила мне его отца. Его настоящего отца.

— Я люблю тебя больше, мама.

Мой сын выбежал за дверь, и я наблюдала, как все они сели в машину и отъехали.

Я быстро приняла душ и приготовилась к приезду Зейна.

Час спустя я расхаживала по комнате, ища слова. Ничего не приходило на ум из того, что я бы хотела сказать вслух. Надеюсь, невнятного бормотания ему хватит.

Звук дверного звонка заставил меня подпрыгнуть.

Он здесь.

Зейн стоял на крыльце, выглядя ещё более красивым, чем когда-либо, в своих штанах-карго цвета хаки и тёмно-синей футболке-поло, которая обтягивала его бицепсы. Он снял солнцезащитные очки, когда заметил меня, и по его лицу расползлась ленивая улыбка.

О, ну почему это так тяжело? Дыши, Чесни.

Я глубоко вдохнула и открыла дверь, после бросившись в его объятья, вдыхая запах и наслаждаясь каждым моментом, чувствуя Зейна снова. Я не знала, как дальше развернётся день, так что хотела запомнить это мгновение на случай, если такого у меня больше не будет.

— Вау, я тоже по тебе соскучился, — произнёс он, притягивая моё лицо к своему, целуя и отнимая всю силу, от чего колени начали слабеть.

Разрывая поцелуй, мне пришлось вспомнить, зачем я попросила его приехать. Настало время.

Во рту пересохло, но я попыталась проглотить свою тревогу.

— Заходи. Мне нужно кое-что тебе рассказать, — я взяла его за руку, провела в гостиную и указала ему на диван.

Он склонил голову набок и с подозрением посмотрел на меня.

— Чесни, что происходит?

Дыши, Чесни. Просто дыши.

Я нервно стряхнула руками по бокам.

— Ладно, для начала, мне нужно сказать тебе, что я очень тебя люблю, и очень благодарна за то, что ты вернулся в мою жизнь. Я хочу, чтобы ты выслушал меня, пока я не закончу, и дал мне шанс всё рассказать.

Делая глубокий вдох, я села возле него и взяла его ладони в свои. Или сейчас, или никогда.

— Когда ты вернулся из своей командировки, а меня не было, причиной этого был моя досрочная отставка по медицинским показаниям, и меня отправили домой, — я начала дрожать, как осиновый лист, пытаясь подобрать слова.

— Ты здорова? — произнёс он, перебивая меня.

Тошнота заполнила былую дыру в моём желудке, и голова начала кружиться.

Я продолжила.

— Причина, по которой мне дали досрочную отставку в связи с медицинскими показаниями, была в моей беременности, — сказала я, ища хоть какую-то реакцию на его лице.

Когда он не среагировал, я выпалила:

— Я была беременна Диланом. Зейн, Дилан — твой сын, — и как только я сказала это вслух, волна эмоций накрыла меня с головой и слёзы хлынули по щекам. — Пожалуйста, не ненавидь меня, — взмолилась я. — Прошу, прости.

Его глаза расширились, рот был открыт, и краска сошла с его лица. Он был сбит с толку и охвачен шоком.