Я: Эй! Ты онлайн? Ты мне очень нужен сейчас. Больше, чем всегда. Пожалуйста, ответь, как только получишь это.


Мой курсор двигался вокруг кнопки «отправить», а затем я кликнула на неё. Сидя там, я уставилась на экран компьютера в ожидании ответа.

Уф, это же смешно. Конечно, он мог быть занят, или, может, там у него был слишком поздний час, или, может, он просто отправился на миссию.

Но в секунду, когда я начала закрывать крышку ноутбука, выскочило оповещение. Слава тебе Господи.


Эрик: Я здесь. Что стряслось?


Я: Я здесь вроде как схожу с ума. Что-то случилось. Что-то очень плохое, и я не уверена, что делать.


Эрик: Что такое? Ты и дети в порядке?


Я: Да, мы в порядке. Ну, дети точно. Я приехала, чтобы встретить Зейна, и всё было замечательно. Мы поужинали, занимались любовью больше раз, чем я могу сосчитать, и это был чистый восторг…


Эрик: Ладно, во-первых. Слишком много информации. Во-вторых, в чём проблема?


Я: Ну, всё было замечательно, пока мы не пошли спать. Ему приснился плохой сон или что-то в этом роде, так что я попыталась разбудить его. Он толкнул меня на кровать, зажал запястья руками и смотрел так, словно собирался меня убить. Он говорит, что не помнит этого, но его глаза были открыты всё то время. Хотя это были не его глаза, они были холодные и тёмные.


Я содрогнулась, печатая последние слова и вспоминая то, как он смотрел на меня сверху, пока удерживал.


Эрик: Во-первых, мне жаль, что это случилось, Чес. Во-вторых, он только что прибыл домой после командировки. Некоторые из ребят поговаривают здесь об одном из друзей Зейна. Они рассказывают весьма хреновые новости о том, что случилось с ним в Афганистане. Ненавижу то, что приходится говорить тебе это, но это похоже на ПТСР…


ПТСР — посттравматическое стрессовое расстройство. Мой желудок ухнул вниз.

Мог ли он столкнуться с этим? Теперь всё обретает смысл. Почему я не подумала об этом раньше? Часть меня знала это с самого начала, но я не хотела признаваться.

Мне стало плохо от мысли, как сильно он терзался внутри. Выходит, что-то случилось с ним там, и он не рассказывал об этом? Что это было?


Эрик: Послушай, я не эксперт, но что я знаю, так это то, что ты не должна будить кого-то с ПТСР, если к ним возвращаются галлюцинации. Вот что, скорее всего, происходит с ним. Возможно, у него был не кошмар. Он переживал то, что с ним случилось там. Когда ты разбудила Зейна, это напугало его, и он среагировал. ПТСР — не шутка. Оно на самом деле меняет человека, и может серьёзно пошатнуть баланс в его жизни. В следующий раз поищи информацию, а потом уже подходи к нему, ладно? Также не дави на него с разговорами. Дай ему понять, что ты будешь рядом с ним, когда он будет готов.


Я: Эрик, я люблю тебя. Теперь всё становится на свои места. Я даже задавалась вопросом, может ли быть ПТСР фактором, но не была уверена. Я так подло вела себя с ним после того, что произошло вчера вечером. Хотя ничего не могла сделать. Я была так зла. Мы буквально за два часа перешли от занятия любовью к тому, что он причинял мне боль. Это было страшно, и впервые в жизни я боялась его. Боялась за свою жизнь.


Эрик: Тебе нужно научиться справляться с его симптомами, чтобы помочь ему пройти через это. Удачи. Мне сейчас нужно бежать, прости. Держи меня в курсе. А сейчас пока. Будь осмотрительна.


Я: Пока, Эрик. Снова спасибо. Я кровь из носу буду бороться, чтобы вернуть того Зейна, которого я люблю и знаю.


Открывая ещё одну вкладку в браузере, я ввела «ПТСР» в строку поиска, и осталась в шоке от количества ссылок, которые вспыли передо мной. Статьи о группах поддержки, признаках и симптомах, о том, как обходиться с любимым человеком, который страдает от этого расстройства, и это даже не полный список. Просматривая одну ссылку, затем вторую, и третью, я впитывала столько информации, сколько могла за то малое время, что мне осталось ждать Зейна в машине.

Делая короткие глубокие вдохи, я собралась с силами, нацепила улыбку на лицо, и отправилась искать Зейна.

— Всё хорошо? — спросил он, выглядя немного сбитым с толку.

— Ага, хорошо, — ответила я, целуя его в щёку. — Послушай, прости за то, что было ранее. У меня было время подумать и переварить всё. С сегодняшнего дня мы можем, пожалуйста, двинуться дальше и забыть о том, что случилось? — я взяла его за руку. — Я понимаю и в сердце верю, что ты никогда не сделаешь что-то нарочно, чтобы причинить мне боль. Я хочу, чтобы мы сфокусировались на нашем будущем и вернули наши отношения в прежнее русло.

— Конечно, — Зейн выдохнул с облегчением и притянула меня к себе.

Вдыхая его запах, я наклонилась к нему и расслабилась. Я вспомнила, как одиноко я себя чувствовала, пока он был в командировке. Скучала по его запаху, его ощущению и смеху вместе с ним. Скучала по нам, и сделаю всё, что в моих силах, чтобы у нас всё вышло хорошо.

Позже мы начали паковать вещи в доме Зейна для нашего большого переезда в Северную Каролину. Я всего лишь надеялась, что мы используем наше время вместе, чтобы найти помощь для него, чтобы он открыл мне то, что случилось и рассказал, что принесло ему столько боли. Он не хотел признавать, что боролся с ПТСР, и я до мозга костей была напугана сомнениями, но также держалась за надежду на то, что он пройдёт через это, мало-помалу, пока я буду рядом.


ГЛАВА 32


ЗЕЙН


— Берегись! Джоунз! Неееет!!

Джоунз стоял там, передо мной, кровь стекала по его подбородку, пока он смотрел на меня. Не говорил и не делал ничего. Просто смотрел на меня. Я пялился в ответ на него, пока его веки тяжелели. Он моргал всё медленнее и медленнее, пока его глаза не перестали открываться.

— Помоги мне! — было всё, что я услышал, когда он упал на землю передо мной. Сначала на колени, а после всем телом вперёд. Я подбежал к нему, попытался спасти его, и умолял не умирать. Но у меня всё равно не вышло.


Подорвавшись в кровати и не в силах дышать, я резко схватил воздух ртом. Пот скатывался по телу крупными каплями, пропитывая простыни подо мной.

Во снах я всегда видел Джоунза, но каждый раз всё было по-новому. Сны не всегда показывали то, как всё случилось. Иногда он умирал так, как я видел это в реальной жизни. А иногда передо мной на песке пустыни, пока я смотрел на него и ничего не мог сделать.

Убирайся из моей головы. Прекрати преследовать меня, пожалуйста! Я уже сказал, что мне жаль.

Проходя к гардеробной, я потянулся за коробкой на верхней полке. Открыв крышку, я вытащил пистолет и зарядил обойму. Пройдя назад к кровати, я сел на край и уставился на тяжёлую воронённую сталь в моих руках, оборачивая рукой холодную, гладкую рукоять. Отодвигая затвор назад, я услышал щелчок, когда патрон стал в патронник. Хватая виски со столика рядом с кроватью, я сделал три длинных глотка, которые сожгли всё на своём пути, спускаясь вниз по моему горлу. Мне нужно было приглушить боль.

Нет, мне нужно было прекратить боль.

Дрожащей рукой, я поднёс пистолет к голове, крепко зажмурил глаза и попытался найти смелость, чтобы нажать на курок.

— Прости меня, — произнёс я, когда коснулся пальцем единственной вещи, которая могла заставить всё уйти.

Внезапно лицо Чесни вспыхнуло у меня перед глазами, и я начал колебаться. Я представил то, как она будет смотреть на меня, когда найдёт мёртвым и эффект, который это воспроизведёт на её жизнь. Я не мог поступить так с ней.

Нет, просто сделай это. Прекрати боль. Ты всё равно заслуживаешь смерти.

Я моргнул, зрение затуманили солёные капли. Через размытую картинку я увидел маленький камешек на тумбочке, который дал мне Дилан.

О, Боже, Дилан. Что будет с Диланом?

Чесни придётся объяснить ему, что его отец покончил с собой вместо того, чтобы бороться с демонами в своей голове.

Дилан. Какого хера я творю?

Убирая палец с курка, я медленно опустил пистолет на прикроватную тумбочку, схватил бутылку с виски и решил утопить свою скорбь другим способом. Мне нужно было что-то почувствовать. Что угодно, только не то, что я чувствовал в этот момент. В душе я включил воду максимальной температуры и сел на пол душевой кабинки под струи. Вода начала превращаться из ледяной в обжигающе горючую. Каждая капля ощущалась пламенем, словно кто-то лил его на мою кожу.