Артур выдержал несколько дней прежде, чем снова набрать ее номер. Ровно три дня, в течение которых боролся с собственным нетерпением, подпитываясь надеждой, что она вспомнит о своем обещании.

Не случилось. Но одним лишь молчанием Олесе было от него не избавиться, потому что он уже дошел до того состояния, когда все стало кристально просто: или пан, или пропал.

– Да, – ответила Олеся через несколько гудков и Артур силой воли заставил себя проигнорировать тот факт, что говорит она с ним словно бы неохотно.

– Я не дождался твоего звонка.

Он сказал это – и мысленно чертыхнулся. Хотел обратить все в шутку, но вышло по тону так, будто обвинял ее как минимум в государственной измене.

– Извини, я… немного замоталась и забыла.

Она лгала. Неприятно, конечно, но тоже результат. Во всяком случае, не послала его сходу куда подальше после той несдержанности, с какой он на нее накинулся в прошлый раз.

– Я решил повторить свое предложение, – сказал Шервинский, снова переходя на свой привычный лениво-скучающий тон. – И думаю, твоей сестре тоже будет полезно побыть на свежем воздухе.

– Что ты знаешь о Любе?

Голос Олеси приобрел настороженно-враждебные оттенки и он понял, что эта тема одна из тех, ступая на тонкую почву которой он рисковал с треском провалиться от любого неосторожного шага. Но отступать все равно не собирался.

– Я знаю все, – ответил он мягко-вкрадчиво. – И прежде, чем ты решишь отправить меня на три весёлых буквы за вмешательство в то, о чем ты не хотела говорить, спешу сказать: все, что я хочу от тебя – это чтобы ты дала мне шанс побыть с тобой рядом. Разве это так уж много?

Олеся молчала некоторое время, затем сказала:

– Ну хорошо.

Он с удовлетворением отметил, что голос ее смягчился и поспешил этим воспользоваться:

– Вот и отлично. Я знаю одно чудесное место для отдыха. Любу мы возьмём с собой, и это не обсуждается. Я нашел для нее опытную сиделку с отличными рекомендациями. Но если ты сочтешь, что она не заслуживает доверия – мы справимся самостоятельно.

Он проговорил все это быстро и решительно, не давая Олесе очнуться от его напора.

– Я не уверена… – начала было она, но он ее прервал:

– Я заеду за тобой завтра в двенадцать дня.

И отключился.

Артур Шервинский творил нечто совершенно несусветное и неприемлемое для себя самого, но вместо того, чтобы этому ужасаться – он улыбался.

И не мог даже вспомнить, когда последний раз испытывал столь абсолютную и незамутнённую радость, как сейчас, когда Олеся просто согласилась дать ему шанс.

Шанс, которым он собирался воспользоваться по полной.


***

Они приехали в загородный пансионат на следующий день. Олеся до последнего сомневалась в том, чтобы согласиться на предложение Артура. Отдыхать без Любы, снова взвалив все заботы о ней на плечи отца, она не собиралась. Но Артур смог её удивить. В их телефонном разговоре ясно дал понять, что возьмёт решение этого вопроса на себя, а через несколько часов к ним уже приехала сиделка, которая с порога заявила, что прибыла исключительно для того, чтобы познакомиться с Любашей, и что сделает всё, чтобы ей понравиться. И ведь понравилась же! Сестра не рыдала, не голосила по каждому поводу и вела себя так, будто всю свою жизнь знала Тамару – так звали их новоявленную сиделку.

И Леся, в общем-то, могла бы проявить малодушие и, оставив Любу с ней, отправиться с Артуром отдыхать, но… Но было несколько причин, по которым сестра поехала в пансионат вместе с ними.

Во-первых, отцу нужно было дать отдохнуть, и Олеся понимала, что он вряд ли сможет сделать это, если Люба будет при нём, хоть и под присмотром. Во-вторых, она хотела понять, как именно Артур отнесётся к малышке. И, надо отдать ему должное, он её удивил.

Вроде не проявлял особого внимания в сторону Любы, но Леся не раз замечала взгляд, которым он смотрел на её сестрёнку. Полный затаённой боли и чего-то неуловимого, чему она не могла дать названия.

– Давай выпьем за нас, – предложил он, когда они сидели на террасе ресторанчика при пансионате. Люба уже улеглась спать и была в надёжных руках, потому Олеся могла позволить себе немного расслабиться.

– Давай, – согласно кивнула она и, отсалютовав Артуру бокалом, отпила глоток вина.

В последнее время она очень часто думала о Джеке, понимала, что скучает по нему, что ему безумно его не хватает, и раз за разом ловила себя на мысли о том, что она уже готова к нему поехать. Просто чтобы увидеться, хотя бы раз…

– О чём ты задумалась? – поинтересовался Артур, когда молчание между ними затянулось.

– Если скажу, ты вряд ли поддержишь тему.

– Почему же? Я в ней не разбираюсь?

– Не знаю. Хочешь поговорить о любви?

– А ты задумалась о любви?

– А если да?

– Не разбивай мне сердце… У тебя есть другой?

На лице Артура появилось такое забавное выражение, что Олеся не удержалась – расхохоталась, запрокинув голову.

– Нет. Отношений у меня нет, если ты об этом.

– А как же любимый мужчина?

– А любимый мужчина имеется.

– М-м-м, не совсем тебя понимаю.

– Он имеется, просто мы с ним не в отношениях.

– И ты сейчас не обо мне?

Олеся улыбнулась, но тут же спрятала улыбку за глотком вина. Она была уверена, что Артур всё понимает. Наверное, с самого начала их знакомства. Но так же и она понимала, что за его ухаживаниями не стоит ничего серьёзного.

– Нет, я сейчас не о тебе, – покачала Олеся головой.

– Хм… И кто этот мужчина? Если это не секрет, конечно. Ты не пойми превратно моё любопытство… но просто мы с тобой довольно близко общаемся и я не видел за это время ни одного своего соперника рядом с тобой.

– А он и не рядом со мной. Или ты не веришь в то, что любить можно и на расстоянии?

– По правде говоря – нет. Это поначалу кажется, что любовь всё стерпит. Но потом быстро понимаешь, что это не так.

Олеся внимательно посмотрела на Артура. Нет, он был абсолютно не похож на Джека. Всем. Тем, что делал, что говорил, во что верил. И в этот момент тоска по её незнакомцу стала особенно острой.

– А я верю в такую любовь. И в то, что можно пылать от неё – тоже верю.

– Любое пламя нуждается в подпитке, Олеся.

– Ты прав. И я собираюсь крепко об этом подумать. А сейчас… давай возвращаться в свои номера. И спасибо за вечер.

Она поднялась из-за столика, и Артур, пожав плечами, последовал её примеру. Она не знала, о чём он думал в этот момент. Но была уверена лишь в одном: как только они вернутся обратно, первое, что она сделает – отправится к Джеку и попробует сделать так, чтобы он её принял.


Когда они вернулись домой, Олеся предпочла взять паузу. Потому что ей было страшно. Она понимала, что Джек, скорее всего, даже не захочет пускать её на порог своего дома, но так же понимала, что сдаваться так просто не станет. Если понадобится – будет ночевать под окнами особняка Джека, но добьётся своего. Эта мысль её веселила, хотя веселье и было смешано с щедрой порцией страха.

В тот вечер, когда она всё же решилась и приехала к Джеку, шёл дождь, и Леся сочла это хорошим предзнаменованием. Не будут заметны слёзы на лице, если вдруг всё пойдёт не так, как ей того бы хотелось.

Ей открыли почти сразу, что тоже было благоприятным знаком. А когда Вадим без лишних вопросов просто дал знак ей, чтобы она следовала за ним, сердце Олеси забилось с утроенной скоростью, потому что она поняла – он вёл её к тёмной комнате на встречу с Джеком…


Этого он никак не ожидал.

Разве между ними уже не было все сказано в тот последний раз? Ведь с тех пор ничего не изменилось. И не изменится – его мир останется погружен в вечную темноту, а Леся не сможет так жить всегда. Да и он сам – тоже.

Она ведь сказала ему об этом в том разговоре. Так чего же хотела теперь, зачем явилась, к чему бередила своим появлением то, что и так вряд ли способно было зажить?

Он ее не понимал. Особенно потому, что прекрасно знал – после того, как она ушла отсюда, Леся недолго оставалась одна.

Дверь приоткрылась, пропуская ее внутрь и он едва не скрипнул зубами в такт этому звуку. В первую очередь – от собственной неспособности отказать ей и выгнать прямо с порога.

Да, он хотел знать, зачем она пришла. Даже понимая, что ничто не способно вывести их из тупика – все равно хотел этих украденных у судьбы минут с ней наедине.

Ее кресло стояло все там же, где и в последнюю их встречу. Он ожидал привычного звука – скрипа кожи, когда она сядет, но вместо этого расслышал совсем иное – Леся, похоже, двигалась к нему и волокла за собой кресло.

– Что ты делаешь? – вырвалось помимо воли, а она остановилась рядом и, с шумом вобрав в себя воздух как перед прыжком в неизвестность, решительно заявила:

– Мое место – рядом с тобой.

Всего одна фраза – а он почувствовал себя мгновенно обезоруженным. А ведь хотел занять совсем иную позицию – холодную и отстранённую, и как теперь удержать на душе бронь – не представлял.

– Вот как? – переспросил насмешливо, призвав на помощь остатки сил. – А я думал, что с тем, с кем ты была все это время. Ты ведь не скучала в одиночестве, моя леди, не так ли?

– Ты что… следил за мной? – выдохнула она испуганно и он инстинктивно передёрнул плечами, хотя Леся и не могла видеть этого жеста.

– Как ты помнишь, твой пират всегда рядом со своей Леди.

– Зачем тогда… – она осеклась, а он ждал продолжения, хотя у него самого в голове были десятки таких же «зачем» и «почему». – Зачем ты меня выгнал? – наконец договорила Леся и он различил в ее голосе боль, которая остро отозвалась внутри него самого.

Господи, как он скучал по ней! И сколько раз задавался этим же самым вопросом – зачем он разрушил то, что у них было? Ответ был жестоким: просто потому, что все это – иллюзия, а ему хотелось чего-то настоящего. Того настоящего, которое между ними было невозможно.