– И помоемся, – шепнул Артур в ответ и, внезапно подхватив Лесю на руки, поставил ее на пол ванны, а следом забрался туда сам. Вжал своим телом в прохладную стену, покрытую белой плиткой, заставляя ощутить резкий будоражащий контраст между холодом кафеля и жаром своих прикосновений.

А потом сполз вниз, оказываясь перед ней на коленях и властным нажатием ладоней заставил раздвинуть перед собой ноги.

– Включи душ, – скомандовал, вскинув голову и взглядом, в котором смешалось обещание и нетерпение, посмотрел Лесе прямо в глаза.

Не разрывая этой визуальной связи, она выполнила то, о чем он просил. Теплая вода коснулась кожи. Артур смотрел, как тонкая струйка стекает по животу Леси, ныряя ей между ног. Его пальцы проделали следом тот же путь, начиная растирать чувствительное лоно.

– Что ты делаешь? – хрипло выдохнула Леся и он лукаво усмехнулся в ответ:

– Мою тебя. Разве ты не этого хотела?

– Да. То есть нет. Артур…

Она практически выстонала его имя в тот момент, когда его палец стал кружить по напрягшемуся клитору. И это заводило ещё сильнее, испытывая его терпение до предела. Он вдруг понял, что это первый раз, когда она называет его настоящим именем в то мгновение, когда они настолько близки. А ещё – что готов слушать вечно, как его имя срывается с ее губ в этом чувственном звуке.

– Да-да? – откликнулся он, проникая пальцем внутрь, дразня то место, которое до дрожи хотел заполнить собой.

– Я хочу… – выдохнула она. – Хочу…

– Чего? – поинтересовался Артур, продолжая дразнить одним пальцем клитор, а вторым – узкую дырочку, начинавшую сочиться влагой под действием его прикосновений.

– Тебя… внутри.

О, это он готов был давать ей бесконечно! Заставив Лесю выгнуться себе навстречу, Артур накрыл ее плоть ртом. Подразнил языком чувствительный бугорок, а потом резко ворвался в лоно. Он насаживал Лесю на свой язык, свободной рукой начиная двигать по нетерпеливо пульсирующему члену. И чем громче, не сдерживая себя, она стонала, тем резче и быстрее становились его движения.

– Боже, я сейчас… – произнесла Леся сдавленно и от понимания, что она готова кончить, у него сорвало все тормоза.

– Нет! – откликнулся он, едва не прорычав это короткое слово и, поднявшись на ноги, привлек к себе Лесю, снова запечатывая ей рот поцелуем, давая распробовать ее собственный вкус, который хранили его губы. А потом подхватил ее под попку и одним махом насадил на себя, выбивая новый крик.

Прислонившись к стене, он поддерживал Лесю под ягодицы и от желания начать двигаться внутри нее, сводило скулы.

– Давай, – прошептал, ощущая, что ещё немного – и его терпению настанет конец.

Обхватив его ногами за бедра, Леся стала двигаться на пульсирующем от возбуждения члене, но надолго его все равно не хватило. Впиваясь пальцами в ее бедра, он стал насаживать ее на себя, зная, что ей это необходимо также, как и ему.

А потом, услышав ее крик, позволил себе наконец кончить. И испытал сладкую боль, когда почувствовал, как ногти Леси впиваются в его плечи, оставляя на них отметины принадлежности ей одной.


К нему домой в тот день они так и не добрались. Да это было и не важно – где находиться, главное, что рядом была самая желанная на свете женщина. С которой можно смеяться, говорить обо всякой ерунде и чувствовать себя при этом абсолютно счастливым.

Следующим утром Леся готовила на кухне незамысловатый завтрак, а Артур просто наблюдал за ней, находя особое удовольствие в том, чтобы смотреть, как она делает самые обыденные, казалось бы, вещи. Он не замечал при этом ни старых обоев на кухне, ни потускневшего от времени ковролина под ногами. Ровно до тех пор, пока Леся вдруг не спросила:

– Если мы переедем к тебе, то что делать с этой квартирой?

– Продать? – предложил он совершенно простодушно.

– Ну нет! – хмыкнула она, старательно взбивая в миске яйца. – А что, если мы вдруг разойдемся? Нужно же будет куда-то вернуться.

Показалось, будто его со всей дури окатили холодной водой. Порывисто поднявшись со стула, на котором сидел, Артур подошёл к Лесе и крепко сжал ее плечи. То, что она сказала, казалось таким чудовищным, что ему остро понадобилось вдруг коснуться ее немедленно, чтобы понять – она всё ещё тут. И она – не плод его воображения, который может внезапно исчезнуть.

– Даже думать о таком не смей, – отрезал он, вглядываясь в зелёные глубины ее глаз. – Я никогда и никуда тебя не отпущу. Не для того я два дня мыкался по аэропортам, пробираясь через непогоду!

– Ты вернулся за мной?

– Да. И узнал, что ты улетела ко мне.

– А я боялась, что ты не вернёшься, – призналась она неожиданно, порождая внутри него теплую волну.

– Я не мог не вернуться. Я же обещал, что всегда буду рядом, моя Леди.

Губы Леси дрогнули в улыбке и он почувствовал, что страх отступает. За то, что тебе дорого, нужно бороться. Эта женщина досталась ему огромной ценой и последнее, что он собирался делать – это доводить до того, чтобы она хоть когда-нибудь пожелала от него уйти.

– Мы можем сделать здесь ремонт, – сказал он, отступая ровно настолько, чтобы не мешать Лесе снова заняться омлетом. – Или купить вам квартиру побольше, с куда лучшей инфраструктурой.

– Ты, конечно, очень щедр, но… – поспешила Леся откреститься, но он быстро приложил палец к ее губам.

– И планирую всегда быть щедрым к тем, кто мне дорог. Иначе для чего вообще жить и зарабатывать? – пожал Артур плечами.

Они обменялись продолжительными взглядами, когда он, казалось, даже забыл, как дышать. И уже готов был снова наброситься на Лесю так, будто не было этих сумасшедших занятий сексом, когда не мог заставить себя от нее оторваться. Но неожиданный шум из коридора заставил их обоих, как по команде, повернуть в ту сторону голову.

– Папа с Любой вернулись! – охнула Леся, откладывая миску с яйцами и устремляясь в прихожую. А он просто последовал за ней, понимая, что ее воодушевление от приезда близких передается и ему.

– Привет, – сказал он, когда Леся, обняв отца и сестру, отступила, позволяя им его разглядеть. Он с облегчением отметил, что девочка выглядела сейчас куда лучше, чем в тот последний раз, когда видел ее на больничной койке. Чуть подавшись к Любе, он спросил:

– Ну, как дела?

– Хорошо, – вежливо откликнулась она и оглянулась на отца. Тот стоял, внимательно изучая Артура и казалось, пытался понять, как правильно реагировать на его присутствие в своей квартире.

– Может, поговорим? – предложил Шервинский после того, как они обменялись рукопожатиями. И получил в качестве ответа короткий кивок.

Пройдя на кухню, где они остались с Александром Владимировичем одни, Артур решительно сказал:

– Кажется, мы толком не познакомились. Как вы уже знаете, меня зовут Артур Шервинский. И я – тот, кто собирается жениться на вашей дочери.

Не торопясь с ответом, отец Леси задумчиво пожевал губы, а потом вдруг сказал:

– Может, выпьем? У меня припасена хорошая настойка… для особых случаев.

Шервинский только молча кивнул. По крайней мере, будущий родственник был настроен к нему мирно.

Разлив настойку – судя по запаху, она была сделана на травах – по самым обычным стаканам, Николай Владимирович немым жестом указал на место за столом и Артур покорно сел. В полном молчании они выпили, затем отец Леси спросил:

– Любишь, значит, дочку мою?

– Люблю, – просто признал Артур.

– А я вот вспомнил вдруг, где прежде слышал твою фамилию.

По спине пробежал неприятный холодок, но Шервинский спокойно уточнил:

– И что же?

– Ты же понимаешь, что Олеся не была ни в чем виновата?

Перед глазами вдруг встало лицо Марго. То, каким он видел его в тот последний раз, когда его срочно вызвали в больницу. Мертвенно-бледное, с ссадинами и кровоподтеками от падения…

Он и сейчас не мог вспоминать об этом без кома в горле и тяжести на душе. Но теперь понимал, что никого не хочет в этом винить. Каждый из свидетелей той драмы заплатил уже достаточно.

– Я ее и не виню, – откликнулся он глухо и несколько секунд после этого ощущал на себе пристальный взгляд. А потом на него накатило облегчение, когда Александр Владимирович сказал:

– Хорошо.

Хорошо… Такое короткое, но самое желанное слово. И Артур вдруг поверил – теперь у них всех действительно все будет хорошо.

Он наблюдал, как будущий тесть снова разливает по стаканам настойку, и неожиданно даже для себя признался:

– Я был недавно у другой бывшей учительницы, Анны Николаевны.

Отец Леси резко вскинул голову. Глаза помрачнели, заставляя Артура пожалеть о сказанном.

– Она поступила подло, – сказал он неодобрительно.

– Вы знали об этом? О том, что она обвинила во всем Лесю?

– Дочь как-то раз обмолвилась. Знаешь, она всегда старается оградить меня от любого беспокойства, – губы Александра Владимировича сложились в чуть грустную, но мягкую улыбку.

Артур коротко кивнул:

– В этом вся Леся.

– Хорошо, что ты это понимаешь.

Они немного помолчали, а затем будущий тесть вдруг спросил:

– Подожди, ты сказал, что Анна Николаевна – бывшая учительница?

– Да. Она не преподает больше.

– Ты ведь не просто так о ней вспомнил? – спросил Александр Владимирович, снова изучая его глазами, в которых светилась проницательность.

– Не просто, – подтвердил Артур. – Я лишь хотел сказать, что она тоже немало пострадала. И что нам всем лучше больше не копаться в прошлом, а просто жить дальше.

Выдержав паузу, полную молчаливого понимания, Артур добавил:

– Я собираюсь перевезти вас всех жить ко мне. У меня большой дом и достаточно средств, чтобы обеспечить Любе все самое лучшее.

– Да будет так, – откликнулся отец Леси и Артур, одним махом допив настойку, встал из-за стола, чтобы пойти к своей невесте.


Она сидела у постели Любы, которая мирно спала, очевидно, устав после путешествия. Поднявшись Артуру навстречу, Леся молча провела его в соседнюю спальню и только там сказала: